Академия Грискор. Дилогия (СИ) - Минаева Анна Валерьевна. Страница 14

Табита от удивления распахнула рот. А Гвин развернулась и пожала плечами:

— Я не обязана любить то, что любишь ты. Умей принимать чужие точки зрения. Я не понимаю, к чему вообще ходить на концерты групп, о которых на другом конце империи даже никто не слышал?

Милред вздрогнула как от пощечины. Впервые в жизни кто-то попытался оспорить ее увлечения. Попытался доказать, что они пусты.

— Я не собираюсь объяснять тебе то, что ты понять не в силах, — фыркнула Милред, возвращая своему тону присущий ему звон.

— А не мешало бы. Потому что несешь такую чушь…

Леди ван Темпф молчала, но ее кулаки охватило еле заметное сияние.

— Эй! Вы чего?! — между девушками вклинилась Табита. На ее лице промелькнул испуг. — Серьезно? Решили подраться из-за вкусов?!

— Это была бы не драка, а избиение младенцев, — фыркнула Гвин и прошла в зал. Когда ее плеча коснулся работник, спросивший о билете, она лишь кивнула в сторону Милред.

А вот у дочери графа всего на мгновение появилось желание сообщить потом этому самому работнику, что прошедшую мимо него девушку она видит первый раз в жизни и никакого билета для нее у Милред нет.

— Эй, — Табита поймала подругу за плечо. — Что на вас обеих нашло?

Леди ван Темпф только мотнула головой, привычным жестом поправила не слишком пышную юбку ярко-розового платья и поспешила внутрь. Она еще долго планировала держать обиду на Гвин Умильтен. Но это «долго» длилось до того момента, пока весь зал не наполнился людьми, а на большой деревянный помост не вышла группа бардов. Свет погас, погрузив почти все пространство во мрак, остался подсвеченным только помост. В зале раздались затухающие шепотки, зазвенели бокалы с напитками, прозвучали первые аплодисменты.

А потом под звучание первых нот Милред забыла о злости и обиде. Сейчас для нее существовала только волшебная музыка, складывающаяся из слов, звуков лютни, барабанов и флейты. Она плыла по течению вместе с бардом, который низким голосом пел о приключениях чародея, путешествующего в неведомых далях. Стоя в первом ряду, она покачивалась в такт музыке и полностью погрузилась в себя.

Сейчас Милред находилась в тех временах, когда мама еще была жива. Когда она могла погладить дочь по голове и начать петь. Просто так. Будь то праздник или обычный день. Ее голос обволакивал Милред, как уютное одеяло, дарил спокойствие и уют. Уверенность в завтрашнем дне.

Она искала это чувство в песнях бардов. Но еще ни разу не нашла.

Лишь однажды ей удалось испытать нечто похожее, когда она запела сама. Милред очень стеснялась своего пения. Потому позволила себе это всего раз, когда отца не было дома, а слуги занимались своими делами.

Милред запела, закрыв глаза. Повторяла песню, которая врезалась ей в память в детстве. Известную. Знакомую почти всем.

В тот час она будто вновь ощутила прикосновение маминых рук. Это было так чудесно, так волшебно и… так быстро закончилось.

Когда пустота и холод вновь нахлынули на девушку, она испугалась. И больше не пела. Только ходила на концерты. На все, на который могла купить билеты.

Это было ее спасением и мукой. Ее наркотическим дымом.

И она никому не позволит ее переубедить. Она будет ходить, будет слушать. Будет вспоминать, проживать все это раз за разом. А потом опять мучиться от воспоминаний.

— Хочешь? — Милред так резко выдернули из транса, что она не сразу сообразила, кто и что ей предлагает.

Рядом стояла хмурая Гвин и протягивала новой знакомой бокал с каким-то напитком ярко-сиреневого цвета. Кажется. Потому что в полумраке сложно было разобрать точный оттенок.

— Что это? — тихо спросила Милред, чтобы не нарушать магию песни.

— Я виновата. Заглаживаю вину, — ответила Гвин. Но совершенно не на тот вопрос, который задала леди ван Темпф. — Я вижу, что ты мучаешь себя чужим пением. Не знаю, правда, зачем. Не знаю, что с тобой произошло. Но ты точно сильнее всего этого.

На это Милред ничего не ответила. Но бокал приняла. Вместе с извинениями Гвин.

Табита, стоящая рядом, только легко улыбнулась и прикрыла глаза, наслаждаясь музыкой со всеми собравшимися.

Да, знакомство Милред с Гвин оказалось не самым приятным. Валькирия хорошо успела потоптаться по больным мозолям графской дочки, сама того не до конца понимая.

Вряд ли именно это стало причиной дружбы, которая в тот момент уже начала завязываться, хотя Милред об этом даже не подозревала. А вот извинения Гвин… да, пожалуй, именно они могли послужить тем первым шагом.

А уже на следующий день после общей лекции они все втроем сядут за один стол на обеде, обсуждая учебу и всякую ерунду. Смеясь и подначивая друг друга. Беззлобно, легко.

И никогда больше Гвин Умильтен первой не затронет тему бардов. Только со временем Милред сама об этом начнет говорить. Поделится мыслью, что она бы хотела попробовать выступать вот так — с одной из групп. А однажды… однажды даже споет для подруг. Так чисто и проникновенно, как не пели ни одни барды, которых слышала леди ван Темпф. Возможно, потому что это будет та песня, которую пела ей мама. Та самая, которая стала ее маяком и якорем.

Гвин Умильтен заслушается, сама того не заметив. А когда спохватится, Табита уже будет хохотать над ее реакцией. И Милред к ней присоединится, за что получит укоризненный взгляд Валькирии.

Но все это будет потом. Сейчас они на концерте «Проклятых неизвестностью». Сейчас для них все только начинается. Милред в это верила. И верила в то, что права, как никогда.

 6. Табита Ваерс

Стражники несколько раз повернули, прежде чем остановиться. Табита внутренне напряглась, ожидая нового удара о землю. Но в этот раз опустили ее аккуратно, будто и не была она трупом.

Послышались щелчки замков, в воздухе запахло магией.

Да, Табита чувствовала ее. И это было тем, что раньше пугало девушку. Раньше, но не сейчас.

Сейчас она бы с радостью затаила и без того неспешное дыхание, но даже этого студентка Ваерс не могла сделать. Ей оставалось только прислушиваться к тому, что сейчас происходит вокруг. И представлять.

Да, они должны были уже добраться до самого отдаленного уголка академии. Отсюда открывался прекрасный вид на горы. И на небольшое и непримечательное серое здание с обожженной какими-то чарами черной дверью.

Обычные студенты сюда редко забредали. Делать тут было совершенно нечего. По крайней мере, именно это внушалось новеньким при поступлении. Ненавязчиво так. И очень осторожно.

— Да что такое? — возмутился гнусавый. — У меня никак не получается открыть последний замок.

— Дай сюда, — потребовал его напарник, а Табита мысленно усмехнулась.

Это же надо было отправить в подвалы настолько нерасторопного и непонятливого типа. Такой и заблудиться мог. А мог и встретить там кого-нибудь…

О подвалах правду Табита узнала не так давно, но никогда там еще не была. И ведь только в рассказах администрации эти помещения выглядели безобидно. Подвалы… что там можно найти страшнее паука и притаившейся в углу тени?

Мало кто из студентов знал истинное положение дел.

— Наконец-то! — выдохнул стражник, кажется, справившись с последним замком.

— А она не захлопнется за нами? — испуганным шепотом поинтересовался гнусавый.

— Надо чем-то подпереть, — поддержал его напарник.

Табита хотела было отчаянно вздохнуть. И, к собственному ужасу, поняла, что может немного приоткрыть рот. Действие зелья заканчивалось. Им надо было спешить!

— Я забыл курительные смеси. У тебя есть с собой? — нервно спросил гнусавый, доводя студентку Ваерс до бешенства очередной заминкой.

— Потом покуришь, — шикнул на него второй стражник. — Надо закончить с заданием.

Короткий спор закончился проигрышем наиболее противного из двух мужчин. Носилки с Табитой опять подхватили на руки и потащили в подвалы.

После мороза на улице девушке на мгновение показалось, что занесли ее в теплое помещение. Но вскоре она ощутила сырость. Услышала писк крыс. И еще какой-то звук… исходящий от чего-то, что находилось намного дальше того места, в которое они направлялись.