Дом ведьмы. Большая уборка (СИ) - Волховец Вера. Страница 36

А он молчал. Стоял себе, таращился на меня и молчал. Потом тихо выдохнул и разжал пальцы. Я отпрянула назад, растирая запястье и озадачиваясь — что это было вообще?

Корзинку с честно добытой едой я свободной рукой прижимала груди.

Война войной, а ужин пострадать не должен!

— Попробуй таль’алдаан, Марьяна, — наконец произнес Джулиан, глядя куда-то за мое плечо, — и учти, что к нему не прикасались вообще ничьи руки кроме моих. Подумай, возможно ли приготовить такое блюдо лорду-белоручке, который совершенно не знает, что такое работа руками. Я приду завтра утром. Если ты согласишься принять мою помощь — я сделаю все, чтобы помочь тебе в поисках нашей вещи. Не согласишься — что ж, значит, обещанные мной ужины до конца месяца будет доставлять курьер.

Длинные волосы взметнулись над его плечами, будто крылья плеснулись в воздухе, до того резко он развернулся.

Ну что ж, можно сказать, я заинтриговалась!

На кухню я возвращаюсь торопливым бодрым шагом. Деловитый Прошка уже протер стол, смел с него крошки и теперь скреб какой-то угол, соскребая с деревянной столешницы жирное пятно. Триш закончил с мытьем посуды и уже разложил чистую на свободной половине стола.

Я поставила корзинку на табурет, сняла прикрывающий сверху плотный слой бумаги. Бумага, кстати, была сложена аж в пять слоев, чтобы не давать остыть содержимому. Так. Горшочек с плотно пригнанной какой-то магической крышкой. В отдельном кульке — три булочки, еще теплые. Две золотистые, одна ржаная. Я даже на взгляд видела, что корочка у них идеально хрустящая. В отдельном маленьком кувшинчике пахучий пряный соус.

Ну… Я еще не видела, что в горшочке, но даже так на вид посылка Джулиана выглядела весьма солидно. Будто и вправду доставка из хорошего ресторана — на каждой посудинке, между прочим, было и название ресторана выписано — “ДиВ”, изящно, размашисто, с финтифлюшками. Стильно, короче говоря. Личный бренд Джулиан развивал качественно.

Крышка горшочка откупорилась, как только я прикоснулась к ней. И открыла я волшебный горшочек и…

Этот запах…

От него можно было в обморок упасть. Причем в хорошем смысле, ей богу. Я понятия не имею, как Джулиан это сделал, но от густого супа в горшочке пахло морем. Настоящим! Свежим! Аппетитным!

У меня свело желудок от голода. От одного запаха, да!

Повернувшись к домовому и дворецкому я застала их также застывшими и прибалдевшим от затопившего кухню аромата.

— Триш, у нас найдется три глубоких тарелки?

Тарелки махом нашлись. Звать к столу по три раза никого не пришлось. Волей хозяйки дома я отжала себе две посланных булочки из трех, впрочем крысюк и Прошка не обиделись и обошлись кусками давешнего каравая.

Вкус был…

Боже, какой был вкус. Нежно-кремовый, пряный, растекающийся по языку ореховым и еще чёрте каким послевкусием. Мне стоило больших усилий есть медленно, и при этом — не откусывать заодно и ложку.

И да, это был суп, просто суп, с какой-то вычурной цветной лапшой, с морепродуктами — я точно разобрала в густом бульоне что-то креветкообразное. Но если бы этот суп был мужчиной, я бы вышла за него замуж, до того он был совершенен.

Блин, ди Венцер, и на морду лица красивый, будто сбежал из какой-то анимешки, и готовит как бог, что ж по характеру-то такой... упырь?!

22. Глава об том, что клятвы - это искусство

— Ты плохо выглядишь, Марьяна.

Нормально я выгляжу. Для человека, который спал два часа — вообще идеально. Пусть скажет спасибо, что не стал свидетелем того, как десять минут назад я носилась по домику садовника, пытаясь найти расческу и одновременно завязать шнурки — об этом вообще лучше не рассказывать никому впечатлительному. А вот составителю словаря новых неприличных выражений, пожалуй, расскажите. За сегодняшнее утро я изобрела несколько новых эпитетов! Пусть меня запомнят как прогрессора в этой области.

Вафля вот мои ругательства услышала и, похоже, травмировалась психикой. Забилась под кровать и категорически отказалась вылезать. А мне меж тем хотелось прихватить с собой свой мини-огнемет, так пригодившийся при последней стычке с Джулианом.

— А ты вчера был вежлив и даже походил на приятного человека, — огрызнулась я, не желая оставлять за упырем последнее слово в перепалке.

— Я не человек, — едко напомнил Джулиан. Судя по всему, раннее утро на него действовало так же удручающе, как на меня крайне короткая ночь.

— Порядочные вампиры из наших сказок от рассвета до заката дрыхнут в гробах, — мрачно буркнула я, — а тебе чего не спится? Спинку отлежал?

— Ну и как тебе тал’алдаан? — елейным голосочком поинтересовался мерзопакостный упырь, игнорируя мою подколку. Жаль. А я уже было настроилась на просвящение в области вампироведения.

Ладно, есть более животрепещущие вопросы.

— Какого черта ты приперся так рано? — я зевнула, уткнувшись носом в предплечье. Желание разобраться, где там у ворот перенастраивается сигнал звонка назрело чрезвычайно остро — просыпаться в районе шести утра под пробирающий до самых моих поджилок вой мне не понравилось.

Особенно с учетом того, что я легла в районе четырех. Ну, тут уж если смотреть правде в глаза, даже пение соловьев мне бы совершенно не зашло.

— Я спросил первый.

Ну, с этим я бы поспорила, но мне лень.

— А я не отвечаю на провокационные вопросы. Особенно в такую рань.

Несколько минут мы с упырем мерялись взглядами, самомнением, размером груди и всего прочего, что вообще было пригодно для измерения. В некоторых параметрах, увы, мне пришлось проиграть по биологическим причинам, но все же не во всех.

А после всего этого Джулиан самодовольно ухмыльнулся. Так, будто точно знал, что этот его суп — это приворотное зелье, которое просто не может не понравиться.

Мне стало чертовски досадно, что он прав. Горшочек-то из-под супа вчера вымазали хлебными мякишами аж до скрипа стенок...

Впрочем, кто сказал, что в этом случае я не могу найти повода для подколки?

— А ты точно его сам готовил? — ехидно ощериваюсь я. — А то, может, так, щепотку соли в кастрюлю кинул, а все остальное повара за тебя шинковали да перемешивали?

О-о, да, обожаю, когда он пытается испепелить меня взглядом на месте. Это придает такой зашкаливающей теплоты нашим отношениям!

А нефиг было мне говорить, что я плохо выгляжу. И вообще пока сама не увижу, что этот красавчик умеет держать в руках нож — не поверю. Он же мне на слово не верит? А я с чего должна?

— Ты обдумала мое предложение? — тоном Джулиана можно было проводить шоковую заморозку. — Готова принять мою помощь?

Я снова зевнула, прикидываясь, что еще раздумываю.

Соглашаться мне не хотелось. Совершенно!

В конце концов, мне предстояла грандиозная уборка, а не вечеринка у бассейна с конкурсом мокрых футболок. На последнем еще Джулиан мог порадовать глаза, особенно если занять ему рот чем-нибудь съедобным, а вот в моей работе…

Ну, как он мне пригодится, скажите на милость?

Хотя… Две руки у него же есть, да? Две дополнительных руки, даже если они и не очень пригодны для физического труда — это уже хорошо. Кухня ведь была малым злом. Кухня была не настолько большая. Тот же холл дома, заваленный огромными кучами хлама, был в сравнении с кухней, стихийным бедствием против майской грозы.

И я и вправду даже близко не представляла, где искать этот чертов артефакт…

— Ну, давай начнем с твоей формулировки клятвы, а я её подкорректирую.

Зевала я так, будто хотела кого-то сожрать. С минуту Джулиан любовался на меня, отчаянно пытающуюся не давать глазам слипнуться, а потом раздраженно скривился и спустил с плеча сумку. О, так у него оказывается сумка была? Вот это откровение…

За вампиром, запустившим руку в недра сумки, я наблюдала с отстраненным интересом. Как сон смотрела. О-и-э-эх!

— Держи, — мрачно буркнул Джулиан, явно задолбавшийся любоваться на мою сонную физиономию, протягивая руку сквозь стальные прутья решетки. В ладони у него лежал… Термос! Металлический цилиндр, сужающийся к горлышку, закупоренному деревянной пробкой. Это было неожиданно.