Жена с изъяном - Минаева Анна Валерьевна. Страница 7

Я нервно рассмеялась, утирая слезы.

Было сложно, но, пожалуй, тогда я впервые сделала что-то, чего хотела сама. Приняла решение для себя, а не для других. Жалела только, что с братьями и сестрами буду видеться нечасто. Их я любила, несмотря ни на что. Они точно ни в чем виноваты не были. А вот с родителями… да, с родителями отношения стали напряженными. Дошло даже до того, что отец выставил мне счет – я должна была вернуть все те деньги, которые он потратил на меня с момента рождения.

Зато сейчас, когда моя жизнь – жизнь Алины – практически наладилась, какие-то силы решили забросить меня в чужое тело. Просто зашибись!

– Миледи? – стук и тихий скрип двери.

Я резко вздрогнула, стараясь стереть слезы со щек. Что я скажу этой доброй женщине? Почему развела болото? Что я никакая не ее миледи?

– Миледи! – В комнате резко посветлело. Загорелось несколько небольших сфер под потолком. Я только сейчас заметила эти странные лампы, прикрученные цепями. – Вы проснулись?

Силуэт Пифаль промелькнул за балдахином. А через мгновение женщина отдернула разделяющую нас тканевую преграду в сторону.

И посмотрела прямо на меня. А я на нее.

– Вы плакали, – охнула она, всплеснув руками. – Ваше высочество, вам нездоровится?

Я квакнула что-то невразумительное, вновь перешагнув черту истерики.

– Ну что же вы? – запричитала Пифаль, поймав мою руку и крепко сжав ее в своих ладонях. – Все наладится. Вот увидите. Обязательно наладится. У вас еще целая жизнь, чтобы нагнать упущенное. Прошу вас, не плачьте, у меня сердце кровью обливается.

– Вы очень добрая, – у меня вырвался смешок сквозь слезы. – Спасибо за это.

– Ну что вы, миледи! Я же ваша няня, теперь ваша камеристка. Я с вами всю свою жизнь, вы мне как родная.

И опять стало грустно и больно. Потому что эти слова адресовались принцессе Адель. Мне такого никто и никогда не говорил.

Так, пора прекращать раскисать. В таком состоянии я точно ничего сделать не смогу. Нужно брать себя в руки!

Но сказать и подумать все же проще, чем сделать. Мне потребовалось еще немного времени, чтобы несколько раз вдохнуть и выдохнуть. А потом прекратить поток слез.

– Спасибо, – ровным и твердым голосом поблагодарила я Пифаль.

Женщина смотрела на меня, поджав губы. Будто не представляя, что делать дальше. Кивнула.

– Миледи, вы должны быть голодны.

– Немного, – согласилась я. – Сейчас ночь?

– Раннее утро, – мотнула она головой. – Вы пробыли без сознания почти сутки. Лекарь сказал, что сильно переутомились. Слишком много дел решили сделать за один раз. Лорду Монуа досталось.

Она усмехнулась, будто была довольна тем, как местный доктор сделал втык советнику герцога.

– Я прикажу подать завтрак, – Пифаль отпустила мою ладонь.

– Спасибо.

Я не знала, что еще сказать. Не знала, что делать. Укуталась в одеяло, стараясь справиться с ознобом, и просто закрыла глаза. Слышала, как суетится Пифаль. Как к ней присоединяется еще несколько голосов. Но сколько времени так просидела, даже не скажу. Может, несколько минут, а может, и несколько часов.

И все это время я старалась разобраться в себе.

Но приходила только к одному выводу – в эту самую секунду я ничего изменить не в силах. А значит, нужно как-то адаптироваться.

– Миледи, ваш завтрак. – Пифаль подошла ко мне в тот момент, когда я пришла к этой мысли уже раз в десятый. И окончательно с ней смирилась.

– Спасибо, – я отогнала от себя упадническое настроение. И помогла ей установить поднос с несколькими блюдами прямо на край кровати. – Пифаль… а что такое камеристка?

Об этом месте мне предстояло узнать многое, если я хочу сойти за местную. И если уж кого и расспрашивать, то эту милую женщину.

– О, миледи, – служанка замерла на месте. Похоже, вопрос застал ее врасплох. Пифаль потребовалось несколько мгновений, чтобы сформулировать ответ. – Я ваша личная горничная. В мои обязанности входит уход за вашей одеждой, помощь с переодеваниями и купаниями, выполнение поручений. Я обязана сопровождать вас везде и являться при первом же зове. Именно потому моя комната находится в нескольких шагах от ваших покоев. Когда вы болели, герцог приставил других горничных, чтобы у меня было время на отдых. Но сейчас они отозваны, ведь вы поправились. Слава богам!

– Понятно, – кивнула я, нанизывая на зубья вилки кусочек мяса. С виду очень похожего на вареную курицу. – Спасибо.

– Ну что вы, – отмахнулась она. – Пока ваша память не вернется, я буду с радостью отвечать на любые вопросы.

Пожалуй, именно в этот момент я задумалась о языке. Интересно, как сейчас на самом деле звучат слова, которые я произношу и слышу. Вряд ли этот язык знаком мне как Алине. Но вот для Адель он родной. Хотя, если я правильно все поняла, говорить она могла в последний раз, когда ей было пять лет.

– Правда? – улыбка вышла искренней. – На все? Даже на самые глупые?

– Ваше высочество! – возмущенно воскликнула она, и краска прилила к пухлым щекам. – Никогда не смейте о себе так говорить! Вы вовсе не глупы!

Я рассмеялась над такой реакцией, подтягивая к себе пиалу с салатом. Эта женщина мне, определенно, нравилась.

– Надеюсь, вы не против, что я обращаюсь к вам именно так, – Пифаль резко побледнела, застыв на месте. – Клянусь перед взором богов, что на людях я так делать не буду.

– А что не так? – я будто вновь ступила на хрупкий лед, задав уточняющий вопрос.

– Вы ведь теперь герцогиня Этьенская, миледи. К вам стоит обращаться лишь «ваша светлость». И никак иначе.

Пифаль закусила губу, ожидая, видимо, моей злости или еще какой-то реакции. Но мне, честно говоря, вообще было все равно, как она ко мне обращается. Я пока не готова была идентифицировать себя ни как светлость, ни как высочество, ни как Адель.

– Просто для меня вы всегда будете и есть принцессой нашего королевства, – добавила она, кажется, истолковав молчание по-своему. – Чьей бы женой вы ни стали, миледи, для меня вы всегда выше всех.

Ого… И как на это реагировать?

– Обращайтесь ко мне так, как вам удобно, Пифаль.

Надеюсь, принцесса бы ответила именно так.

– А еще… я бы хотела узнать, что вы думаете о лорде Тамаше, – уверена, этот вопрос самый непростой из всех, что я успела задать. Но и самый безопасный для меня.

Все же, если настоящая Адель могла знать и о том, кто такие камеристки, и как правильно к кому обращаться даже в возрасте пяти лет, то с лордом Монуа девушка познакомиться точно не имела возможности. Максимум мужчина мог прийти сюда и просто назвать свое имя.

– А что вы хотите услышать, ваше высочество? – аккуратно спросила Пифаль, собрав руки перед собой в замок.

– Мне показалось, что он вам не понравился, – заметила я, доедая легкий салат. Сейчас я старалась не задумываться о том, что в него входит. Но краем сознания отметила, что овощи свежие, хрустящие и очень даже вкусные.

– Лорд Монуа происходит из обнищавшего рода, – допустив небольшую заминку, произнесла Пифаль. – И, несмотря на упадок своей семьи, смог подняться так высоко за очень короткое время. Я лишь отношусь с опаской к тому, как столь сомнительного качества человек может повлиять на вас, ваше высочество.

Женщина очень тщательно подбирала слова, будто боялась сболтнуть что-то лишнее. Но я ее понимала. Сама один раз была в похожей ситуации, когда нашей группе нужно было объясниться перед деканом, почему мы хотим подать заявление на замену преподавателя. Нужно было дать характеристику лектору так, чтобы и не оскорбить его, и вместе с тем объяснить проблему.

– Спасибо за честность, Пифаль, – подбодрила я женщину, закончив с завтраком. – И за еду. Было вкусно.

Она кивнула и поспешила за кубком… блин! самым настоящим кубком, как в фильмах! Большим, медным, с россыпью синих камней по круглым бокам. Только не говорите, что это сапфиры?

– Вам нужно выпить настой с индовиром, – Пифаль передала мне невероятно тяжелый кубок, в котором плескалась практически прозрачная вода.