Мои алые паруса (СИ) - Ячменева Алена. Страница 7

Принц Александр позвонил тем же вечером, когда я благополучно избавилась от общества неспокойного Славина, который сразу заметил, что со мной что-то не так, и мучил бесконечной вереницей вопросов. Я валялась на кровати и с улыбкой вспоминала знакомство в магазине, смакуя каждую мелочь. Вроде бы ничего необычного не случилось, но именно так я и представляла себе судьбоносную встречу. Он — красавец, я, безусловно, — тоже красавица, мы вдвоем в окружении книг, вокруг витает любимый с детства запах печатной продукции, люди тихо переговариваются между собой, словно находятся в стенах храма. И мы тоже общаемся. Тихо, осторожно, прощупывая каждый шаг, действие, слово.

И в этот момент у меня зазвонил телефон. Я, конечно, решила, что это Пашка — он всегда врывался и портил мои мечты, — но оказалось, что это тот самый парень из магазина. Общаться с ним было легко и просто, я чувствовала смущение и возбуждение, но неловких пауз не возникало, и как-то слово за слово мы договорились о новой встрече, имя которой я тут же дала — «свидание».

Так начались мои первые настоящие романтические отношения. Мы ходили в театр, кино, кафе, гуляли в парках и на площадях. Он дарил мне цветы, конфеты, подарки. Я бесконечно улыбалась, мечтала и не замечала ничего вокруг. Ничего, кроме Славина, конечно, потому что его не заметить было невозможно.

Паша о моем романе ничего не знал. Я держала Александра и наши отношения в тайне от всех. Но примерно в это же время Славин вдруг стал раздражительным, подозрительным и мрачным. Я пыталась понять, что с ним происходит, с таким же беспокойством, с каким и он совал свой нос в мои дела. Со стороны все у него в тот момент было прекрасно и безоблачно, поэтому его плохое настроение было ничем не объяснимо. Разве что мной. На уровне чувств и интуиции я почувствовала, что Пашку тревожу именно я. Чем именно — не знала, подозреваю, что даже он сам не знал, но могла только догадываться, что он, как обычно, очень чутко чуял мою ложь.

Поэтому на третьем месяце отношений с невероятным принцем Сашей я познакомила его с Пашей, а также с остальной своей семьей. И встреча эта была не из приятных.

Накануне я предупредила родителей и Пашу с Юрой, что хочу познакомить их со своим молодым человеком. Мама и папа с недоумением воззрились на меня, а парни вообще обвинили во лжи, мол, нет у меня никого, все я вру. И оба так же синхронно притихли, когда Саша переступил порог нашей квартиры с букетом в руках и в белоснежном костюме, как и полагается принцу.

Приветствие было очень напряженным. Родители продолжали пребывать в замешательстве и переглядывались между собой. Паша молчаливо кивнул при встрече, но демонстративно руку для рукопожатия не протянул. Юра, словно команда поддержки друга, тоже поспешно спрятал руку в карман и коротко пробормотал: «Привет».

За столом разговор также не клеился, что для меня было странно. Обычно в этой компании мы перебивали друг друга, пытаясь высказаться, а в этот раз сидели и молчали. Даже мама, которая жаждала выдать меня замуж, неохотно подключалась к разговору. К Саше она отнеслась настороженно, будто враждебно, и усердно подкладывала салаты Пашке. А тот вообще ни слова не проронил за вечер, что было для него непривычно. И даже не ел, что было непривычно вдвойне.

В общем, общение Саши с моей семьей не заладилось с самого начала. И мне даже никто пояснить не смог, в чем причина. Мой принц ведь идеальный! Но, похоже, идеальным он был только для меня. Даже безразличный ко всему папа морщился, когда я заговаривала о нем. Мама же начала усердно и совершенно неприкрыто сватать мне Пашку. Юра усердно поддерживал маму. А сам Славин стал еще мрачнее и молчаливее, чем был в последнюю пару месяцев.

Общаться мы стали меньше, потому что все свободное время я посвящала Саше. И Славин начал на меня обижаться, словно капризная девчонка.

— Если бы я тебя не знала, подумала бы, что ревнуешь! — возмутилась я однажды, когда он в очередной раз высказал свое недовольство мной и предательством нашей великой, самой важной, неприкасаемой и славной дружбы!

— Может, и ревную! — огрызнулся он в ответ, но обдумать его слова у меня времени не было: пришел Саша.

Несколько недель, а может, и месяцев я думала, что моей дружбе с Пашкой пришел конец. Мы встречались только на учебе, и то там он воротил от меня обиженно нос и мириться ни в какую не хотел. Говорю же: как девчонка!

Мой роман с Сашей тем временем продолжался. Я боялась бросаться громкими словами и рассуждать о любви и совместном будущем, но свою влюбленность не отрицала. Чувствовала, что смотрю на него так же, как когда-то на Славина, через розовые очки. Но эти самые окуляры дарили такую радость и счастье, что я и не хотела их снимать.

С Сашей у меня все было в первый раз. Поцелуи, встречи, букеты цветов, золотые серьги, ужин в дорогом ресторане, ночь в не менее дорогом отеле, рассвет и счастье.

Но продлилось это недолго, а очередные очки разбились о совместный быт. Мы встречались восемь месяцев, когда Саша предложил мне переехать к нему. К тому времени находиться дома стало невозможно, потому что «Паша то», «Паша это» слышалось со всех сторон. Мои домочадцы, казалось, ополчились не только против Саши, но и против меня. А за ночь в отеле мама вообще бегала за мной с полотенцем по квартире и пыталась отлупить, при этом вереща, как будто наступил конец света.

Словом, я решилась на переезд, на что было объявлено: «Ты нам больше не дочь!» И я ушла в новую жизнь, громко хлопнув дверью.

А там-то меня ждала суровая реальность. Завтраки-обеды-ужины без единой улыбки употреблялись, глажке мне необходимо было еще учиться и учиться, держать дом в порядке я тоже не умела, потому что две-три пылинки в день постоянно пропускала. Да и отказ собственной семьи от меня, непутевой да безрукой, очень сильно угнетал.

Гордой, независимой и взрослой я притворялась целых три недели. На четвертую пришла реветь в дом Славина. Самого Пашки не было, но был дядя Демид, который погладил по голове да дал выреветься. На момент прихода Славина-младшего я уже была вполне довольна жизнью. Меня накормили, похвалили за успехи в учебе и забросали комплиментами.

— Что ты здесь делаешь? — агрессивно поинтересовался Паша при виде меня.

— Ем.

— Судя по количеству тарелок, уже давно.

Очевидное отрицать не стала.

— Юля у нас сегодня ночевать останется, — уточнил его отец, влюбленным взглядом наблюдая за тем, как я уничтожаю вторую порцию мороженого.

— Он тебя обидел?!

— Нет, просто ехать далеко, а уже поздно, — соврала я. Паша нахмурился. — Я мириться пришла. Ты мне не рад?

Конечно, рад. Это было заметно даже с учетом его хмурого выражения лица.

До ночи мы смотрели фильмы ужасов и опустошали холодильник. Пашка сначала хмурился и отвечал неохотно, но ко второму часу после полуночи начал и улыбаться, и смеяться, как прежде, отчего к нам не раз прибегала его грозная мама, чтобы одернуть и отправить по кроватям. Я же рядом с ним отдыхала и душой, и телом. Даже не ожидала, что мне когда-нибудь станет не хватать как воздуха обычной дружеской улыбки.

К Саше я все-таки вернулась, он ведь был идеальным, как принц из сказки. Но одновременно продолжила общение со Славиным, на этот раз уделяя ему больше внимания потому, что с ним было интереснее и проще, хоть и не так сказочно.

Но и этот период продлился недолго. Буквально через неделю принц стал ревновать меня к Славину, характер его испортился. А следом пошли и оскорбления в адрес Паши, моей семьи и, в конце концов, меня.

Закончились первые серьезные отношения так же, как первые несерьезные с почти-мужем Валерой: Саша был бит Пашей. Причем причина драки для меня так и осталась загадкой. В тот день я спускалась по лестнице университета в вестибюль, когда услышала гомон толпы, а вскоре увидела и дерущихся. Славин явно превосходил по силе идеального принца, но все равно пару ударов пропустил, и на губе у него выступила кровь. Я, увидев его рану, впала в невменяемое состояние, будто мамочка, на глазах которой бьют ее любимое, абсолютно точно безвинное чадо. В итоге доколачивали принца мы со Славиным вдвоем, а потом вдвоем же ездили за моими вещами и возвращали их обратно на родительский порог, где меня встретили, несмотря на все заверения, с распростертыми объятьями.