Заставь богов смеяться (СИ) - Власова Ксения. Страница 3

Если ей предоставят такую возможность. С окончанием карьеры Дэна могла оборваться и ее жизнь.

«Хорошо, если только в фигуральном смысле», — подумала она.

Погрузившись в мрачные мысли, Эмили очнулась лишь, когда двери снова бесшумно раздвинулись, чтобы пропустить новых визитеров.

Впереди вышагивала Кэролайн. Несмотря на ранний час, выглядела она так, будто сразу после планерки собралась на светский раут. Тщательно уложенное каре подчеркивало красивую линию шеи, строгий брючный костюм сапфирового цвета сидел точно по фигуре, в небольшом декольте соблазнительно покачивалась высокая грудь. На точеном лице сияли огромные шоколадные глаза, которые с помощью умелого макияжа казались по-настоящему бездонными. Сейчас они лучились светом, потому что были обращены к Уолту.

Тот шел рядом, аккуратно придерживая на весу бумажный стакан с каким-то напитком, и непринужденно участвовал в беседе: с легкой улыбкой кивал в такт словам Кэролайн. Его темно-каштановые, немного кудрявые волосы влажно поблескивали — видимо, душ принимал в спешке и толком не обтерся.

«Соня, — хмыкнула Эмили, не без злорадства отмечая, что с Кэролайн он обращается как с изысканным, но претенциозным предметом искусства: делал вид, что впечатлен, а на самом деле думал о чем-то другом.

Судя по застывшей улыбке Кэролайн, та тоже это поняла. Эмили вовремя отвлеклась на Аллистера, пролезшего между этими двумя, — иначе бы ей осесть кучкой пепла под разгневанным взглядом роковой красавицы.

— Бриг, ну как отошла от вчерашней потасовки? Клянусь годовой премией, я уже мысленно ставил в завещании точку, когда ты вытащила меня.

— Брось, Макинтош, ты бы и сам справился, — вежливо солгала Эмили, краем глаза следя за замолчавшей Кэролайн.

Та, не скрывая скептической улыбки, дотронулась до поверхности стола и грациозно опустилась в кресло, сложив руки с идеальным маникюром поверх выступивших букв.

«Афродита», — идентифицировала система и радостно поставила зеленую галочку.

— Всегда приходится кого-нибудь спасать, если в плане допущена ошибка, верно, Макинтош? — непринужденно заметила Кэролайн и надменно вскинула бровь.

Тот поскреб лысую макушку и не нашелся с ответом.

Эмили скрипнула зубами. План операции составляла она, и Кэролайн было это известно.

С Кэролайн у нее сразу не заладилось. Она догадывалась, что послужило причиной, но исправить сложившуюся ситуацию не спешила: давать людям второй шанс Эмили попросту не умела.

— Доброе утро, — негромко проговорил Уолт, поставил перед ней стаканчик, а затем добавил еще тише, — с Днем Рождения, Эмили!

В стаканчике, поверх ароматного кофе, плавали маршмеллоу в виде сердечек. Эмили захотелось одновременно и закатить глаза, и рассмеяться, уткнувшись Уолту в плечо.

Это желание лучше всего отображало ее противоречивое отношение к нему.

Умнице Уолту, красавцу Уолту, верному другу Уолту. К тому, кто уже не первый год терпеливо и неспешно добивался ее расположения.

— Спасибо, — ответила она и, искоса посмотрев на Кэролайн, положила ладонь поверх ладони друга.

Кэролайн не поменялась в лице, она выглядела все такой же высокомерной и скучающей, но ее спина стала еще прямее, если это вообще было возможно. Эмили, хмыкнув, отпустила руку Уолта. Тот воспринял ее жест как спонтанное проявление симпатии и улыбнулся так мягко, что Эмили моментально стало совестно.

— Мне хотелось что-нибудь подарить тебе в этот день, но я побоялся тебя расстроить. Я знаю, ты не любишь свои Дни Рождения.

— Угу, — виновато буркнула Эмили, не желая развивать тему. — Это очень предупредительно с твоей стороны.

Она отстраненно наблюдала за тем, как под широкой мужской ладонью проступает имя его рабочей легенды — «Артемидий», и думала о том, что Уолт гораздо лучше нее. Любая была бы счастлива, попадись ей на пути человек вроде него: умный, добрый, отзывчивый, внимательный и обходительный. Любая, но не она. Наверное, у нее действительно сердце из камня, как говорит Кэролайн.

— Бриг, хочешь новую хохму?

Аллистер, усевшийся рядом, ощутимо ткнул ее локтем, и она болезненно поморщилась. Все моральные терзания сразу оказались куда менее значимыми, чем секунду назад.

— Выкладывай, Макинтош, — покладисто согласилась она.

Тот с предвкушением растянул рот в улыбке от уха до уха, демонстративно оглянулся и, заговорщицки понизив голос, облокотился на стол. Его острый локоть почти полностью перекрыл зеленую галочку и казался восклицательным знаком после имени: «Гермес». Создавалось ощущение, будто система приветствует его чуть более трепетно, чем остальных.

— В Элладе поговаривают, что Гефест насильно женился на Афродите.

Эмили поперхнулась кофе и вскинула глаза на заледеневшее лицо Кэролайн. Если бы не страх быть высмеянной, она бы открыто посочувствовала ей — женскую солидарность никто не отменял.

— Что стало причиной сплетни?

— Ты неправильно формулируешь вопрос, Бриг. — Голос Кэролайн звучал равнодушно и лишь в конце гневно завибрировал, выдавая ее эмоции. — Лучше спросить иначе: КТО распустил этот грязный слух, Макинтош?

Аллистер понял, что ошибся с выбором места для беззаботной беседы, и занервничал. Связываться с Кэролайн он опасался. В словесных поединках победа никогда не оказывалась на его стороне.

— Да разве ж я знаю? Детали, вон, лучше у своего новоиспеченного супруга уточни.

Аллистер ткнул пальцем в Джозефе, переступающего порог Тронного зала, но отвлечь Кэролайн было нелегко.

— Уж не тот же человек пустил этот слух, что приписал хромоногость нашему «Гефесту»?

Кэролайн уже почти шипела. Эмили даже показалось, что если присмотреться, то можно будет рассмотреть раздвоенный язык у нее во рту.

Впрочем, та имела право злиться. Всегда раздражает, когда легенда работает против тебя. А если мифология обрастает новыми деталями по вине твоего коллеги…

— Я всего один раз прокололся! — возмутился Аллистер. — Всю жизнь будешь это мне припоминать?!

— Припоминает пусть тебе Конте, — отбрила Кэролайн, тоже кивая на Джозефе, — это ему, по-твоей милости, приходится изображать хромоту каждый раз, когда он встречается с обывателями.

Джозефе, не ожидавший с порога попасть в эпицентр разборок, притормозил и уже не так бодро занял свое место за столом. На его благородном лице, чьи черты не испортил даже возраст (Джозефе годился Эмили в отцы), проступило неодобрение. Говорить что-либо он тоже не стал. Видимо, посчитал пустым.

Своим непробиваемым спокойствием Эмили нравился Конте. Она симпатизировала ему как профессионалу своего дела, много повидавшему и от того, равнодушного к мелочам, выбивающим из колеи других.

Собранный, невозмутимый, одинаково приветливый со всеми, он напоминал ей директора детского дома — слишком мудрого, чтобы привязываться к своим воспитанникам и слишком тактичного, чтобы открыто заявлять об этом.

— Конте, ну хоть вы ей скажите! — взвыл Аллистер, обращаясь к Джозефе. — Ну не мог же я тогда сказать обывателям, что бессмертный Гефест попросту сломал ногу в ходе операции!

— Ну что вы, Макинтош, — благодушно откликнулся Джозефе, — ваша ложь пришлась тогда очень кстати. Она помогла нам выкрутиться.

— Вот, слышали! — ликующе сказал Аллистер и поднял указательный палец вверх. — А то заладили: «Язык, как помело, да язык, как помело!». Никакой благодарности, — обиженно добавил он.

Пикировка Кэролайн и Аллистера грозилась перерасти в полноценную ссору, но Дэн не спешил прерывать ее. Он о чем-то тихо разговаривал с Тодом, и, судя по их напряженным лицам, разговор был серьезный. Однако удивили Эмили другое. Впервые за долгое время эти двое выглядели как… коллеги, решающие общую проблему, а не соперники, раздумывающие, как бы половчее выиграть у конкурента.

«Что-то происходит», — отчетливо поняла Эмили.

Она не успела сформулировать свои предчувствия. Ее снова отвлекли. Уолт что-то спросил, коснувшись ее плеча, и Эмили обернулась, периферийным зрением отмечая, что двери Тронного зала в очередной раз разошлись в разные стороны, чтобы пропустить еще одну парочку.