Война (СИ) - Машуков Тимур. Страница 13

— Беда! С кем беда? Это… Карабаш? Но если его нет в живых, почему она сказала — надо торопиться? Значит, он жив, но может вот-вот… Или она увидела другое? А что, если беда грозит нашим?

Макар осторожно отцепил пальцы девушки от своей одежды и молча залез в карман своей куртки, извлек оттуда маленькую серебряную фляжку, отвинтил крышку и вручил её Элен. Та машинально хлебнула, выпучила глаза, неистово замахав ладошками у рта. Воспользовавшись моментом затишья, пока девушка приходила в себя, он подошел к лежащей на одеяле Ольге, отодвинул Савву и Машу, потихоньку влил немного жидкости из фляжки в её приоткрытый рот. Реакция последовала незамедлительно — Ольга закашлялась, одним рывком села, со свистом втянула в себя воздух и просипела:

— Это что? Греческий огонь?

Макар пожал плечами:

— Так, домашняя заготовка. Пригодилась же…

Замотав головой, Ольга зашлась в приступе кашля, потом отдышалась и встала.

— Нам нужно спешить! Смотрю, вы уже подготовились к выходу… О, Элен, смотрю, ты позаботилась о защите? Молодец, что еще сказать…

Взглянув на артефакты, что всучил ей Макар, она покраснела и виновато оглянулась на него. Тот с невозмутимым видом убрал фляжку на место и закинул рюкзак на плечо. Потом вопросительно посмотрел на Олю. Остальные тоже сверлили её напряженными взглядами. Наконец, молчание прервала Мария:

— Оля, что ты увидела? Не томи!

— Да, рассказывай, что за беда? С кем? К чему готовиться?

Оля оглядела всех и вдруг улыбнулась так жалко, что это скорее походило на гримасу отчаяния…

— Что видела? Скорее, чувствовала… Карабаш жив, это я успела понять, правда, его огонь слаб… Но трудно, очень трудно было… Такое ощущение, что все потустороннее затянуто паутиной, мерзкой, липкой, серой…

Девушку, ушедшую в воспоминания, заметно передернуло от отвращения.

— И постоянно ощущался взгляд — недобрый, пристальный, угрожающий. Ведьма основательно здесь устроилась! Раскинула свои сети кругом… Она меня заметила, пыталась пробраться в мою голову, в мои мысли! Но это дало и мне возможность заглянуть в её сознание. Я почувствовала её голод… Это страшно! Но ещё хуже то, что она что-то замыслила против нас и уже реализует свой план в жизнь! Я ощутила всплеск её торжества, жестокой радости! Но… Раз с нами все в порядке, то…

— То Миша, Егорыч и Федот в опасности! — закончила побледневшая Элен.

— Так что же мы медлим? — завопил Савва, — Нужно бежать, немедленно! Выдвигаемся!

Он решительно схватил хозяйственный нож, что валялся у костра, повертел его в руках, явно не зная, куда пристроить, потом заткнул за голенище сапога и воинственно посмотрел на девушек:

— Я готов!

Ольга переглянулась с Макаром, закатила глаза и отправилась собираться в путь.

Спустя минут десять лихорадочных сборов все были готовы. На этот раз смысла разделяться никто не видел, оставаясь вместе, было больше шансов помочь друг другу в защите от ведьмы. Отойдя от лагеря метров на пятьдесят решительно шагавший Савва растерянно остановился.

— А куда двигаться-то? Миша с Егорычем могли выбрать любое направление…

— Я знаю, куда они пошли! Я провожу… — раздался вдруг впереди мрачный мужской голос. Из тени деревьев выдвинулся знакомый силуэт.

— Бикбай! — воскликнула Элен. — Откуда ты здесь? Ты видел Мишу?!

— Я знаю… И все знали, куда мог пойти Карабаш! Но ни у кого не хватило духу идти искать его туда! А они не испугались. Но они не знают, они просто не знают, что их ждёт… Я помогу! Иначе я не смогу смотреть в лицо собственной жене…

Ольга промолвила:

— Я чувствую, куда нужно идти. И туда ведёт та самая тропа, о которой никто из местных не хотел с нами даже говорить. Я права, Бикбай?

Тот молча склонил голову и развернулся, направляясь к горам, глухо бросив через плечо:

— Не будем терять времени…

Погода, ещё утром радовавшая безоблачным небом и ярким солнечным светом, стремительно начала портиться. На подходе к темной расщелине в горах, откуда ощутимо тянуло сыростью, все почувствовали, как резко и неожиданно поднялся ветер — злой, холодный, колючий, он дул прямо в лицо, отталкивая незваных гостей когтистыми лапами, словно рассерженный сторожевой пес ведьмы, спущенный с цепи. Чтобы продвигаться вперёд, приходилось прилагать немалые усилия. Бикбай угрюмо шептал что-то себе под нос, но продолжал вести маленький отряд вверх по тропе, виляющей из стороны в сторону, точно путь пьяницы домой в субботний вечер… Подняв голову, ощутив горячее желание взглянуть на солнце, Элен испуганно вскрикнула — над ними, едва не цепляя мягкими подбрюшьями вершины скал, мчались по кругу, переваливаясь и ворча, серо-желтые тучи. Точно передразнивая девушку, вокруг застонало, закричало эхо, звуча то слева, то справа, то откуда-то снизу…

— Не позволяйте страху взять над вами верх! — процедила сквозь зубы Ольга. — Она того и добивается — чтобы мы поддались ужасу, ослабли! Помните, наши друзья нуждаются в нашей помощи… Бикбай, твой сын! Ты же не бросишь ребенка в этом страшном месте?!

Сверху, из-за туч, раздалось мерзкое хихиканье, потом прошелестел голос, столь же древний, как окружающий камень, как сама земля:

— Один искал потерянное, второй мечтал о несбыточном, третий желал презренного… Каждый был отравлен ядом — ядом разлуки, ядом зависти, ядом жадности…

— О чем она? — в отчаянии прошептала Элен, прячась за Савву, — Бред какой-то…

— Не слушай её! — ответил ей парень и вызывающе крикнул:

— Покажись же, ведьма! Или ты можешь только творить гадости исподтишка? Красть невинных детей? Покажись, гадина! Я тебе…

Не успел он договорить, как с неба на него рухнула косматая фигура, пронзительно визжа, она когтила, словно разъяренная кошка, скрюченными пальцами лицо Саввы, выплевывая какие-то непонятные ругательства. Девушки и Макар застыли в нерешительности — атаковать колдунью они не могли, боясь задеть парня, оставалось только надеяться, что она оставит его в покое. Бикбай сжался в комок у самого основания уходящей вверх скалы и что-то монотонно бормотал, закрыв голову руками. Ольга бросилась к ведьме, схватила её — и отлетела к скале, отброшенная страшным ударом, врезалась в камень с ужасающим звуком и сползла вниз, замерев без движения. Ведьма, оседлав Савву, точно гротескная пародия на дитя, катающееся на спине взрослого, издевательски захохотала и указала пальцем на Элен:

— Глупая, никчемная человечица! Одного ты уже потеряла! О-о-о, его желание исполнилось — он стал первым, первым из вашей троицы ушёл на тот свет! Готова ты увидеть, как я вытяну жизнь из второго?

Ведьма разинула рот, усеянный мелкими, острыми зубами и склонилась к шее Саввы, не отрывая острого взора чёрных глаз, хитро поблескивающих из копны седых косматых волос, от девушки. Марии, потрясённо смотревшей на это со стороны, внезапно показалось, что та словно вынуждает Элен к чему-то, словно ждет от неё какого-то шага, к которому изо всех сил её подталкивает…

— Элен, не слушай её! Она… — предупреждающий крик стражницы оборвался, когда ведьма, не глядя, махнула в её сторону рукой. Несчастную точно спеленала невидимая паутина, сковавшая руки и ноги, залепившая мерзкой массой рот.

— Не трогай их! Иначе ты пожалеешь… — Элен вдруг ощутила прилив сил, потянулась к своей стихии, почувствовав её отклик. Будучи слабым магом земли, девушка никогда особо не рассчитывала на свои магические силы, предпочитая разум, но сегодня, сейчас, она поняла, что может дать достойный отпор проклятой колдунье! Закрыв глаза, она сосредоточилась на ощущении источника силы, что явно был где-то рядом, нужно было только дотянуться до него, ещё чуть, ещё… Сделав последнее усилие, она так и не увидела, как ведьма пристально следила за ней, как беззвучно шевелились её тонкие губы, по которым можно было прочитать неожиданное: давай же, давай, ну!..

И тут раздался страшный грохот, в скале, получившей импульс силы от мага земли, вдруг открылся проход в пещеру, камни, что прежде его скрывали, беспорядочно сыпались на головы ребят, а ведьма, бросив истерзанного Савву, взмыла вверх с диким хохотом: