Швец. Второй шанс для бандита (СИ) - Серж Олли. Страница 13

— Знаешь, Швецов, — оскаливается она, — ведь дочери у тебя тоже нет. Ты нравишься Марье только потому, что играешь роль Деда Мороза. А ты попробуй завоевать ее любовь без своей волшебной пластиковой карточки. Или думаешь я ей прикажу, и она будет величать тебя «батюшкой»?

Фыркнув, Варвара резко от меня отворачивается. Делает несколько шагов вперёд по тропинке в сторону лесопосадки и вдруг сначала застывает, а потом начинает метаться, оглядываясь по сторонам.

— Маша! — кричит, моментально слетая в панику. — Маша, ты где?

Глава 16. Колодец.

Варя

— Колодец… — едва слышно выдыхает Саша.

Отталкивает меня в сторону и ускоряется вперёд по дороге.

Мое сердце тревожно ухает где-то в желудке. Если Швецов вдруг бежит, это значит, что все плохо. Даже хуже, чем я могу себе представить.

Срываюсь за ним следом, сдергивая с головы капюшон. Ветер свистит в ушах, ноги скользят по натоптанной дороге. Падаю. Окончательно переставая соображать от постоянно стучащего в голове сочетания слов «ребёнок» и «колодец», кое-как поднимаюсь на ноги и снова бегу, наметив себе спину Швецова, как ориентир. Практически сравнявшись с Сашей, снова поскальзываюсь и буквально врезаюсь в него, оказавшись в сугробе по коленки. Воображение подкидывает картинки одна страшнее другой. Колодец — это же штыри, глубина, ледяная вода…

— Маша! Маша, ты как, мать твою дурную туда попала? Встать можешь? — кричит не своим голосом Швецов.

Мне становится дурно. Слышу сдавленные рыдания дочери и доползаю до небольшого деревянного борта. Внутрь заглядывать страшно до онемения в затылке, но я все равно делаю рывок вверх и перевешиваюсь…

Господи, пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо!

— Мама… — видя меня, взвывает дочь, а я выдыхаю и тоже всхлипываю. Только от облегчения. Потому что Марья благополучно стоит по пояс в сугробе на расстоянии примерно в две вытянутые руки от края колодца

— Мамочка, я случааайно, — идёт Марья на новый виток рыданий.

— Мышоночек, я люблю тебя, все будет хорошо, — обещаю я дочери. — Саша, ее надо вытащить, — вцепляюсь в его руку. — Пожалуйста.

— Так, — говорит Щвецов и решительно стягивает с себя сначала куртку, а потом кардиган и рубашку. — Из вещей сейчас ей петлю свяжу, объяснишь, чтобы просунула голову и руки. Дальше- будем ее вытягивать. Твоя задача держать меня за ноги, чтобы я не улетел следом за ней в колодец. Ты поняла?

Шокировано хлопаю глазами, наблюдая, как Саша поделывает необходимые манипуляции с вещами и возвращает куртку прямо на голое тело.

— Варя, поговори с ребёнком, — встряхивает он меня.

К счастью, дочь оказывается в гораздо меньшем шоке, чем я. На этот раз, ведя себя максимально послушно, определяет петлю из одежды себе под мышки и уже через пару минут оказывается на свободе.

— Машуня… — тут же подхватываю я ее на руки, начиная отряхивать от снега. Меня разрывает от противоречивых эмоций наказать и зацеловать, вжав в себя.

— Мамочка, — рыдает дочь, — только не ругай…

— Быстро домой! — рявкает на нас Швецов. — Покатались блин…

— Ножкам холодно, — скулит Маша.

— Что там с ножками? — Быстро реагирует Александр и засовывает ей под край ботинка пальцы. — Черт, насквозь мокрая уже! Давай ее сюда, — решительно тянет ребёнка у меня из рук.

Не могу отдать. После всего пережитого за последние сутки в моей голове что-то перещёлкивает, и мне просто хочется сорваться и убежать с дочерью в лес. Она почти пять лет была только моей. А теперь ее у меня постоянно пытаются отнять. Сжимаю Машку крепче.

— Нет… — шиплю неожиданно сама для себя и делаю несколько шагов в сторону дороги. — Я сама понесу.

— А ну стой, — рявкает Швецов. В два прыжка долетает до меня и хватает за капюшон. — Успокоилась и быстро отдала мне дочь, — говорит строго, наклоняясь к моему уху. — Иди ко мне… — распахивает куртку и снова тянет на себя Машу.

Забирает.

— Ботинки с неё сними, — отдаёт распоряжение. А после того, как я его исполняю, окончательно повергает меня в состояние немого шока. Всовывает мне в руки остатки спасательной петли и упаковывает Марью себе за пазуху.

— За шею меня обними, — говорит притихшей дочери.

Оценив ситуацию, она делает это с легкостью. Ещё и головешку ему на плечо ему кладёт.

— Тепло ножкам? — спрашивает ее.

— Да, — мурлычет что-то и кивает.

Так мы и двигаемся дальше по дороге в сторону дома. Дочь едет на Саше, а я, как неродная и никому ненужная плетусь сзади с почетной миссией нести ботинки и везти непригодившийся снегокат.

Почему-то чувствую от этого острую обиду. Нет, головой понимаю, что Швецов поступил очень верно. Так, как я даже от него не ожидала, но мне то теперь что делать?

Швецов, несмотря на свою ношу, идёт размашисто и быстро. Спешит. Я едва поспеваю.

— Варя, у тебя всё хорошо? — периодически оборачиваясь, интересуется он.

Киваю.

— Тогда — ускорься, — просит и тоже делает шаг шире.

Глава 17. Учёный.

Швец

По телевизору снова мультики. Кажется, раньше существовала такая форма изощренной пытки, когда надоедливую мелодию включали несчастному по кругу, и в итоге он делал все, что от него хотели. Незаметно для себя начинаю подпевать. Да тьфу ты!

Но Марье нравится! А я уже почти различаю персонажей, и то что ее «ушастое чудовище», оказывается совсем не нафталиновым безобразием, а вполне себе современной игрушкой. Называется, прости Господи, как там его… Фамильяр! Во! И подобного фа… хрень эту, короче, положено иметь каждой уважающей себя принцессе.

Получившая выговор от матери за колодец, Маша ведёт себя тише воды, ниже травы. Послушно напарила ноги в ванне, а теперь сидит в шерстяных носках и периодически почесывается, потому они «кусаются».

— Хочешь, я тебе секрет открою? — очевидно заскучав, хитренько интересуется и подползает по дивану ко мне ближе.

— Хочу, — отвечаю, тоже понижая голос.

— Мой папа — учёный. Он лечит ночных фей и бабочек в специальной закрытой лаборатории… Вот таких, — кивает головой на экран телевизора.

— Да что ты говоришь, — перекашивает меня от полученной информации. Ночных бабочек, значит… — Это тебе мама рассказала? — интересуюсь елейно.

— Ага, — кивает ребёнок. — Они с бабушкой очень умные, — вздыхает, — потому их к нам не пускают.

Меня так и подмывает обернуть разговор в признание. В отместку Варваре. Нет, ну это нужно до такой пошлятины додуматься?! Мать приплести! А если ребёнок ещё кому по-секрету рассказал? Но, объективно, я понимаю, что ещё не время. Да и хочу, чтобы Варя сама.

Осторожно притягиваю к себе шерстяной плед и накрываю дочь. Марья, как маленький котёнок, утыкается носом мне в грудь и затихает.

Дышу глубже, потому что впервые в жизни чувствую, как начинают душить эмоции. Я думал, что меня уже невозможно разжалобить или удивить. Но моя принцесса может. Ей это подходит.

— А ещё у тебя ёлочки нет, — сонно бормочет Марья. — Без елочки Дедушка Мороз подарочки не принесёт.

— Купим елочку, — обещаю я ей, дотягиваясь до пульта и делая звук телевизора тише. Ну наконец-то.

— Я вам канапе и чай с лимоном приготовила, — объявляет Варя, заходя в комнату с подносом.

— Тихо… — шикаю я на неё.

Осекается и удивленно осматривает наш диванный дуэт. Ставит на стол поднос и делает шаг к Марье.

— Давай я ее в кровать отнесу…

— Не трогай, — хмурясь, останавливаю Варю жестом. — Пусть спит. Перенервничал ребёнок.

Телефон начинает вибрировать, оповещая меня, что пришло время возвращаться к работе, но как? У меня тут спит ребёнок. Что может быть уважительнее, чем эта причина?

Сбрасываю вызов помощника и переношу все дела ещё раз. На вечер.

— Ну, я тогда пойду ужином займусь, — неловко мнётся Варя рядом с диваном. Заметно, что наше с Марьей появившееся сближение ее напрягает.