Заставлю тебя полюбить (СИ) - Асхадова Амина. Страница 4

— Все, что у вас осталось — это имя того, кто вас прикрывает. Когда я раскопаю ту самую мокрую глину, у вас не останется даже прошлого. Той причины, по которой вы легли в постель Давида Басманова.

Я приподнялась.

— Идите к черту.

— И я пойду, — выплюнул он зло, — прямо сейчас я поеду на то кладбище и найду могилу, за которой скрывается ваше прошлое.

Я судорожно выдохнула и опустилась обратно. Руки задрожали, это конец.

Давид все ему позволил: копаться в моем белье и рыться в прошлом. Отслеживать каждый мой шаг и вдох — все. У этого мерзкого мужчины я была как на ладони.

— Жасмин, я обещаю, что я забуду обо всем и не буду искать могилу. Я перестану рыть глину.

Я закрыла лицо ладонями.

А он подвинул фотографии.

— Мне нужно имя, Жасмин.

Прошлое еще можно было спасти.

Если довериться безо всяких гарантий.

— Это он.

Я отбросила пальцем одну фотографию.

Если Монарх не прикрыл мою спину, и буду прикрываться им.

— Вы уверены, Жасмин?

Я все продумала: я скажу Давиду, что у меня действительно были свои мотивы.

Я любила другого мужчину.

И за чувствами к Монарху я уберегу свое прошлое, чтобы однажды заставить Давида ответить за смерть моих родителей.

Это будет месть похуже смерти.

Я все решила.

— Я сказала: это он. Он заплатил мне. Я должна была втереться в доверие, передать нужные бумаги и убить Давида Басманова. А про личные мотивы я скажу Давиду сама.

Роман озадаченно потер подбородок и быстро собрал документы в свою черную папку, а папку — в чемоданчик.

После чего набрал Давида:

— Жасмин призналась. У меня плохие новости, приезжайте.

Я покачала головой: это не просто плохие новости.

Давид будет в ярости, когда узнает, что я любила другого и ради этой любви пошла на отчаянный шаг.

Глава 4

— Вы уже решили, что делать с ней дальше?

Речь шла обо мне.

Я задержала дыхание, прислушиваясь к мужскому разговору. Давид примчался сразу, как только Роман позвонил ему.

— Можете отдать ее нам. Мы позаботимся… — хладнокровно предложил Роман и добавил уже тише, — чтобы не было проблем.

Моя спина начала ныть — так сильно я пыталась выпрямиться, чтобы не казаться сломленной. Пытаясь избавиться от дрожи, я обхватила себя руками.

И начала придумывать план.

Если Давид отдаст меня Роману и его псам, я должна буду достать телефон — даже ценой своей жизни. После я попробую связаться с Монархом, послушаю, что он скажет, но в любом случае ринусь за границу. Потеряюсь в толпах Китая или залягу на дно в глухом Убуде… Я хочу жить.

— Будем считать, я этого не слышал, — процедил Давид, — я разберусь с ней сам.

Я тихо выдохнула: меня отпустило. Ненадолго.

— Я должен предупредить, что Жасмин не остыла. В покушении на вас у нее есть свои мотивы, о которых мне пока неизвестно.

Конечно, Роман все расскажет. Он не станет выгораживать меня — неизвестную девчонку. Все гарантии, о которых он мне втирал, равнялись к нулю.

Паршивец.

— Оставь нас наедине, — велел Давид.

— Мы можем встретиться через два дня? У меня будет для вас информация.

Давид кивнул, и за Романом захлопнулась дверь. Я осталась наедине со зверем, и все пространство комнаты неожиданно сузилось до микрочастиц.

Мы были так близко… что стало не по себе.

— Какой твой личный мотив? Хочу знать.

Давид тяжело выговаривал слова. С трудом — с непосильным, разрывающим на части трудом. Его буквально штормило.

И я поняла: Давид обо всем догадался, поэтому его так трясло.

— Это он научил тебя стрелять?

— Да.

— Борьба — тоже он?

— У меня была учитель-женщина. Он… не прикасался ко мне.

Я прикусила язык: в моих словах было четко слышно разочарование.

Боже.

Давид тяжело вздохнул. Это было дыхание смерти. Моей смерти.

— Ты спала со мной, чтобы…

— Чтобы он был доволен, — я вколачивала гвозди в собственный гроб.

Господи.

Давид склонился надо мной, уперев кулаки в выкрашенный стол. Он стал задыхаться и расстегнул несколько пуговиц на рубашке. Стало легче… Давид смог сделать глубокий вдох.

— Ты его любишь?

— Да.

— Так, что отдала мне свою невинность?

— Да.

— И готова была прыгать в мою постель еще много раз…

— Я любила его!

Давид мог убить меня одним махом.

И причин у него — предостаточно.

За то, что спала с ним ради другого мужчины.

За то, что посмела улыбаться ему, а любить другого.

Давид ведь думал, что он мой первый во всем — в постели, в чувствах, в опеке. Безумец!

— Я ведь человек, Жасмин…

Но голос твой — совсем не человеческий.

Я и за век не забуду, как ты смеялся надо мной в ту ночь пять лет назад… перед тем, как жестоко поквитаться с моей семьей.

— Разве? — я горько усмехнулась.

У нас могла быть другая жизнь — без мести, без слез. И Давиду не пришлось бы выбирать, что делать с той, что без раздумий пустила в него пулю.

Давид нависал надо мной, тяжело дыша. Пугая меня до дрожи. Обстановка в моей «тюремной комнате» была столь напряженной, что будь в комнате хрусталь, он бы непременно разбился.

Мне стало страшно.

— Я мог догадаться. У меня на такие вещи чуйка, — Давид скривил губы.

Я отвела взгляд нарочито равнодушно, а у самой внутри все от тревоги билось.

Любовь к другому — это неприятно.

Давид уже обжигался, поняла я.

— Я его убью, — он помрачнел.

Я вскрикнула: стол, за которым я сидела, перевернулся и с диким грохотом шарахнулся об стену.

Так, что пол под ногами пошатнулся.

И сердце затрепыхалось в груди от смутного ощущения опасности.

Я боялась, что дом не выдержит агрессии Давида.

И немного я боялась его. Я знала, что он не убьет меня — точно не сейчас. Знала, что не изнасилует, но Давид мог взять меня грубо.

Когда Давид повернулся ко мне, у меня подкосились ноги. Я упала на кровать, одиноко стоящую в углу.

— Ты даже не представляешь, что я хочу с тобой сделать, Жасмин.

Представляла. И в какой позе — тоже представляла.

В Давида вселился дьявол: взгляд его потемнел, костяшки кулаков побелели. И грудь… грудь его вздымалась так, что я была уверена: он разберет этот дом по щепкам, и на меня силы останутся.

— Пожалуйста, не сейчас.

Я покачала головой: только не после моего признания в любви к другому.

Давид ведь не любил меня, как свою девочку. В его крови взыграло чувство собственности, и это его зацепило.

Давиду и любовь моя, может быть, не нужна, но он так сильно ненавидит Монарха, что готов убить его. У них и раньше были междоусобицы, а теперь между ними я.

Я — толчок к новой войне.

К кровопролитной битве с давним врагом.

— Значит, трахаешься со мной, а любишь другого?

Я встретила бешеный взгляд и поежилась: Давид собирается овладеть мной сейчас, чтобы показать, кому принадлежит это тело. Не сердце, но хотя бы тело.

Вены на его лбу вздулись, а рот был широко открыт — он тяжело, прерывисто дышал. Конечно, его никогда не предавали так сильно.

Я закрыла лицо руками, сердце билось бешено… мой ад только начинался.

Глава 5

— Из всех моих врагов ты выбрала самого заклятого, Жасмин.

— Я не выбирала, он сам меня нашел.

Я оправдывалась, будто это могло спасти меня от гнева Давида.

— Он назвался Монархом… Я просто влюбилась. Понимаешь?

Давид не понимал.

А я забыла, что тема любви между нами была под запретом.

Но я вновь напомнила Давиду о своем выборе.

О выборе в пользу его врага.

— Умоляю, — простонала я, — хватит мучить меня. Либо убей, либо отпусти!

Давид надвигался на меня как буря надвигается на город. Широкие плечи, часто вздымающаяся грудь и звериный оскал — не внушали доверия.

Я бросила взгляд в сторону и увидела, что дверь была не заперта. Я вскочила с кровати и из последних сил ринулась к двери, но Давид был сильнее, быстрее и выносливее меня.