Дайте шанс! Трилогия (СИ) - Сагайдачный Вадим. Страница 58

– Так зачем же твари тогда жрут все подряд? – удивилась Ева.

– Убивают и поглощают биологическую пищу твари только с одной целью – размножение. Они гермафродиты. После употребления пищи у них запускается процесс воспроизводства. Твари делают кладки яиц. Что удивительно, другие твари их не трогают. Более того, у них нет соперничества. Разные виды живут единым целым!

– Ну я же так и говорю – высокоразвитая цивилизация! – воскликнул старик. – Они даже размножаются не абы как. Одни особи убивают добычу и несут другим. Чтобы те размножались, если считают, что их вида достаточно.

Наверняка хозяева начали бы спорить, но Эмили снова вмешалась:

– Нигде не слышала о детенышах тварей.

– А их и не бывает, – продолжила хозяйка, – кожаная оболочка, их мы называем яйцами, растет вместе с подрастающей тварью. Они выходят из нее уже взрослыми, полностью адаптированными к жизни.

Раз нам посчастливилось попасть к биологам, занимающимися тварями, мы естественно стали расспрашивать, как лучше убивать тварей.

– Мы тут вам не скажем ничего нового, – вызвался отвечать старик, – все мелкое и среднее убивается в голову или путем отсекания головы. Выше среднего и Биги попаданием снаряда в горло. Любые другие повреждения ускоренная регенерация восстанавливает очень быстро. У тварей даже отрастают утраченные конечности. Ну и понятное дело, что выпущенные пули и снаряды должны быть посеребренные. Серебро замедляет процесс регенерации. Естественно, что масса пули и их количество должно быть достаточным по сравнению с той областью, куда они попадают. Выстрелите в голову Бига хоть сколько патронов, это его не убьет.

– Ну, знаешь ли, если ему в голову выпустить ящик патронов, это тоже его убьет, – сделала вставку хозяйка.

– У них дула на автоматах быстрее поплавятся, чем они его убьют. Вспомни, что рассказывали, когда Биги в последний раз подходили к стенам. Его убить, только если ударить снарядом в горло. Даже когда в голову попадает, это его не убивает. Полголовы нет, а он все равно соображает, разворачивается и сбегает для восстановления.

Стало понятно, биологи нам вряд ли откроют секрет. Подобной информации в сети предостаточно. Почувствовав, что старики еще немного и снова начнут ссориться, Эмили принялась нахваливать хозяйские пряники. Тем сменила тему.

Из дальнейшего разговора стало известно, что жизнь в крепости только сначала кажется насыщенной. «Передовая» не зря так называется. Она глубже остальных вторгается в зону Тьмы. Почти ежедневно случаются ЧП. Но человек ко всему привыкает. С годами ежедневные опасности превращаются в рутину. В последние годы старики редко выбирались из квартиры. И как мне показалось, от этого изрядно надоели друг другу.

Конечно же мы рассказали о том, для чего приехали в «Передовую». В отличие от нас, если не брать срочников, присланных сюда по принуждению, большинство ехало не столько для получения второй способности, сколько для получения опыта убийства тварей, чтобы потом наняться на Иглы и зарабатывать. Патриотизм, служение Империи, самопожертвование в борьбе с тварями, чтобы от них защитить родину, давно превратились в пустые слова. На первое место стала личная выгода.

Мне показалось, узнав цель нашего приезда в крепость, старик хотел чем‑то поделиться, но в итоге передумал. Может быть потому что, прожив жизнь в червоточине, он хотел видеть в нас таких же фанатиков в борьбе с Тьмой, как и сам, а увидел людей с личной выгодой и это его остановило.

Мы досидели до одиннадцати ночи. Старушка пошла на кухню, девушки стали помогать относить чашки, Рома с Сёмой вышли в подъезд покурить. Мы остались со стариком в комнате одни. Настал подходящий момент подтолкнуть старика рассказать о том, что он хотел, но не сказал. Для этого мне требовалось пойти на сближение. Я уже знал, что может этому поспособствовать.

– Я тоже люблю смотреть на огонь. Иногда там можно чего‑нибудь рассмотреть, – кивнул я на камин.

– Говорят можно. Если дано, – с подозрением прищурился старик.

Мне вспомнились обыски. После такого каждый будет относиться к чужакам с подозрениями. Но я у меня в запасе было то, что не относилось к вопросу о диверсантах.

– Моя мать давно погибла. Иногда у меня получается через огонь с ней общаться.

Я попал в точку. Глаза старика загораются.

– Так тебя успели обратить огнем? Тебе повезло. Со мной дед успел провести обряд. Даже несмотря на гонения. Но он рано умер, так и не успел объяснить, что к чему. А потом я принял новую веру. Все же к ней обратились, и я туда же. Теперь сколько ни смотрю на огонь, никто не отзывается. Я отвернулся от предков, а они от меня. Не вздумайте отречься от огня, не соверши той же ошибки. Старайся в каждый праздник отдать огню для матери подарок. Обязательно не забывай это делать. Ей он очень пригодится. Так ей там будет легче.

Киваю в ответ, будто понимая, о чем идет речь. Гонения на язычников давно закончились. Теперь если о них вспоминают, то как о невеждах, людях совсем темных и оттого глупых. Когда у них праздники и как приносить в дар подарки, я понятия не имею. Информацию, конечно, можно поискать в сети, но нужно ли?

Старик вроде проникся доверием, стоило перейти к основному.

– Вы не подумайте, еще одна способность мне нужна не просто так, не для наживы. У меня почти нет времени. Осенью мне предстоит учиться в университет. Вы сами знаете какие порядки у знати. Нельзя проигнорировать вызов на дуэль. Обязательно нужно ответить. Моя первая способность откровенно слабая. Сильная способность, такая как любая из стихий, это мой шанс добыть для себя, если не уважения, ощущения себя человеком. Шанс не стать тем, кого будут пинать сокурсники‑дворяне.

Старик выслушал, кивнул, хмыкнул своим мыслям и заговорил:

– Все думают, что нужно просидеть в Тьме подольше. Думают, что нужно убить больше тварей и тогда появится способность. Но это не так. За столько лет жизни здесь я понял одну важную вещь – разницы нет, сколько пробудешь в зоне и сколько убьешь тварей. Этот вымысел выгоден Империи. Чтобы осветленные дольше сидели в зонах и больше убивали. Действительность такова, что, взяв одну способность, человек принимает Тьму. Она начинает его считать своим. Она одаривает второй способностью, когда он попадает в смертельную опасность. Дает ему шанс выкарабкаться. Прежде чем решаться, хорошенько подумай, стоит ли идти на такой риск. Чтобы заполучить способность, ты должен встретиться с тварями один на один. Попытка может оказаться последней.

– Выходит, все просто?

Старик усмехнулся.

– Это непросто. Это смертельный риск. Но есть действительно легкий способ – сделать жертву и убить осветленного. Слава Богу, Тьма не примет жертву абы от кого. Только у того, кто родился в червоточине и в детстве успел покрыться чернотой. Иначе бы не представляю, какая бы тут была бойня среди осветленных. Поэтому не допускают, чтобы бабы в скверне рожали. Как беременная, сразу отправляют в Тобольск. Такие дети изначально особенные. Их даже твари считают своими, пока они сами на них не нападают. Ну это я так, к слову сказал. Чтобы заранее знал, с кем можно столкнуться. Если к кому есть хоть какое‑то подозрение, держись подальше. А если точно уверен, сообщи куда следует. Из‑за таких тут погибло много защитников. Как заведется человекоподобная тварь, будет убивать и убивать, пока не выловят или не прикончат.

– Не пойму, а говорят от скверны у детей проблемы с психикой.

– Так и есть, большинство лишается рассудка. Если успевает весь почернеть, так и подавно. Шанс выжить совсем крошечный. Но если такой ребенок выжил, рождается монстр.

– А как таких отличить от обычных? – раздается голос Эмили.

Мы не заметили, как в комнату вернулись девушки и, навострив ушки, нас внимательно слушали.

– Так я же сказал, их твари не трогают. В остальном они обычные. Еще, пожалуй, у них есть одна отличительная способность. Как у тварей, у них невероятная регенерация.

– А не проще всех вновь появившихся людей подводить к тварям. Посмотреть на их реакцию. У вас же тут есть свой зоопарк с тварями. Или всем, я не знаю, ноги ломать, чтобы проверить регенерацию, – быстро сообразила Ева.