Наследник (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич. Страница 32

— Что случилось?! — перекрикивая давящий гул моторов, спросил Васильев. В ответ Георгий лишь недоуменно развел руками и полез в стоящий у ног рюкзак за кобурой с пистолетом. Глядя на него, начали доставать оружие и остальные пассажиры. Причем четверка морпехов, расстегнув пристегнутые к рюкзакам чехлы, достала три автоматических карабина и укороченный ручной пулемет. И, пока самолет рулил к стоянке, все приготовились к бою. Просто потому, что посадка с крутой глиссады, называемая также «посадкой по-армянски» появилась во время Азиатской войны и боев в губерниях Великой Армении. Дело в том, что при обычной посадке самолет идет по глиссаде по прямой, с расстояния верст в двадцать, плавно и неторопливо снижаясь и представляя собой отличную мишень для любого стрелка. Особенно в азиатских горах, где боевики могли расположиться незаметно и влупить по такой великолепной мишени из всего, что у них есть. Причем промахнуться было трудно даже из древнего карамультука, не то, что из обычного или крупнокалиберного «Гочкиса» или «Виккерса». Для снижения риска и была придумана «армянская посадка». При этом самолет подлетал на самое малое расстояние к торцу взлетно-посадочной полосы на большой высоте. Потом резко выпускал все, что позволяет тормозить в воздухе, и отважно пикировал прямо на полосу. По такой, быстро промелькнувшей мишени не успевали попасть даже соболятники — «снайперы» из британцев, не то, что местные бабаи…

Но такая посадка мирное время, да еще вне графика полета не могла не вызвать серьезные опасения у всех. Впрочем, их быстро развеял бортмеханик, выбравшийся из кабины экипажа и спешивший открыть выходной люк. Увидев сидящих в боевой готовности пассажиров, он недовольно боднул головой воздух и громко проорал на весь грузовой отсек.

— Объявлены сигналы «Ковер» и «Тайфун»[3]! У нас нормально, сели в Александровском!

Все успокоились и начали прятать оружие. Хотя, Семецкий заметил, что, спрятав в чехлы карабины и пулемет, морпехи кобуры с пистолетами снимать не стали. Как оказалось — зря. Выглянувший в открытый люк бортмеханик кивнул кому-то внизу, потом ловко достал из-под сидений дюралевую лесенку и поставил на место. После чего предложил всем пассажирам выходить. Внизу их ждал помощник дежурного по аэродрому, рядом с которым натужно попыхивал старенький паровичок-тягач «Дукс»…

Олег сидел в предбаннике и неторопливо одевался, собираясь пойти поужинать. Сегодня, в день Тезоименитства Его Императорского Величества, первому эскадрону выпала почетная обязанность дежурного подразделения. В результате весь день просидели на аэродроме с оружием «в руках», ожидая сигнала. Не дождались, к счастью. После того, как их сменил второй эскадрон, Олег решил к себе на квартиру не ехать, оставшись в казарме. Рассчитанные на военное время казармы позволяли с комфортом разместить не только нижних чинов, но и всех офицеров полка. Оставив снаряжение в отведенном субалтерн-офицерам первого эскадрона кубрике, Олег сходил в душевую, ополоснулся и теперь одевался, наслаждаясь свежестью сменного белья и предвкушая простой, но сытный солдатский ужин. Но порадовать себя «изысками» армейской кухни Олегу было не суждено. В полуоткрывшейся двери возникла голова посыльного, рядового откуда-то из Гродненской, кажется, губернии с запоминающейся фамилией Морщица. Проорав: — Боевая тревога! Тайфун! — голова мгновенно исчезла. Чертыхаясь, кандидат-прапорщик мгновенно, словно вспомнив училищную муштру, влез в обмундирование, обулся и побежал в кубрик. В котором уже вовсю собирались по тревоге остальные субалтерн-офицеры. В результате Олег подбегал к строящемуся эскадрону последним. И не успел встать в строй, остановленный командиром эскадрона.

— Кандидат-прапорщик Михайлов, — Шимский внимательно осмотрел вытянувшегося по стойке смирно Олега. Не обнаружив изъянов в обмундировании и амуниции, удовлетворенно кивнул. — Вам приказано явиться к командиру полка вместе с неполной третьей секцией первого взвода. Мобиль ждет у первого ангара. Вопросы?

— Никак нет, господин ротмистр, — браво ответил Олег, стараясь не выдать своего состояния. Потому что первая же, после получения такого приказа мысль была о какой-то беде. — «Сигнал «Тайфун» в такой день! Неужели с папой что-то? Скорее всего, комполка не стал бы вызывать просто так… Боевики сумели добраться до папа или кого-то из семьи? Ранен? — в то время, пока он поджидал выбирающуюся из строя эскадрона шестерку бойцов, мысли метались в голове испуганными птицами. — Убит? Спокойно, Олле, спокойно. Может, никто из наших и не пострадал. Министр обороны убит, например…»

Мобиль, обычный для воздушной кавалерии легкий вездеход «Аксай», по слухам, выпускавшийся по лицензии американской фирмы «Додж», действительно ждал шестерку бойцов у ангара. Пригнавший его сюда шоффер передал руль одному из пятерых сопровождающих Олега, капралу Величко и убежал куда-то в ангар.

— Поехали, — забираясь на сидение рядом с Величко, приказал Олег.

Как ни странно, капрал рванул не к гарнизону или расположенному немного в стороне по той же дороге подземному запасному командному пункту, а к наземным постройкам аэродрома. Впрочем, Олег уже понял, что сегодняшний праздник их полка, а возможно и всей армии, совершенно не коснулся. Похоже, все чего-то подобного ждали и только он и ворчавшие на дурость начальников субалтерны ничего не подозревали. Впрочем, в Российской Императорской Армии еще с Великой и Азиатской войн, претворяя в жизнь принцип Суворова: «Каждый солдат должен знать свой маневр», упор делали именно на слове «свой».

Пока они ехали по окружной дороге до здания диспетчерской, на аэродром один за другим садились самолеты и винтолеты. И даже один цепеллин, причем явно гражданский. Из чего Олег сделал логичный вывод, что объявлен сигнал общей посадки всего летающего на ближайший аэродром. Что могло значить только одно — командование считает вполне возможным начало войны в самое ближайшее время.

Вполне возможно, что сейчас уже отданы все приказы… И экипажи бегут к стратегическим бомбардировщикам, на которые спешно подвешивают ядерные бомбы боевые команды. Тягачи, натужно ревя моторами, тянут сквозь тайгу к заранее подготовленным точкам пуска прицепы с тяжелыми ракетами, способными в полчаса достичь целей на расположенном в другом полушарии Земли континенте. Расчеты баллистических ракет, уже установленных на пусковые, наблюдают, как тягачи загоняют через раздувшиеся от давления шланги в ненасытные утробы «изделий» тонны топлива и окислителя. Авианосцы, разгоняясь до полной скорости, выходят в заданные точки, поднимая из ангаров на палубы штурмовики-бомбардировщики с подвешенными под брюхами бомбами, готовыми взорваться с мощностью в десятки килотонн… Олег, не выдержав, даже потряс головой, отгоняя назойливые видения. Капрал покосился на него, но промолчал.

В развернутом прямо в здании штабе полка их уже ждали. Двое кавалеристов остались в машине, остальные вошли в здание. Их сразу проводили к кабинету, в котором расположился командир полка. Адъютант пригласил в кабинет Олега и капрала, причем сам тоже вышел.

Князь Воронцов выглядел усталым и невыспавшимся. Олегу показалось, что комполка смотрел на вошедших, как смотрят на досадную помеху, с которой надо что-то делать. А что — непонятно и пока неизвестно.

— Господа, буду краток. Согласно приказа от Генштаба, действующего по директиве «Тень» я должен отправить в срочную командировку в Столицу вас, кандидат-прапорщик и вас, капрал с вашей секцией. По приказу же из Военного Министерства, вас предписано отправить в Харбин, к Наместнику Дальнего Востока, разоруженных и под конвоем. Однако приказ Генштаба пришел на час раньше, поэтому я выполняю приказы в порядке очередности. У вас ровно час, господа. Вот ваши документы. У адъютанта получите секретный пакет, выдаваемый по этому приказу. Свободны…

Отдав честь, оба посетителя, четко развернулись к выходу и сделали первый шаг, когда полковник неожиданно попросил.

— А вас, кандидат-прапорщик, я попрошу задержаться на пару минут.