Все мы злодеи (ЛП) - Фуди Аманда. Страница 28

— Я не хочу умирать!

Голос Изобель дрожал, но когда она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, ей показалось, что она задыхается от всего сигаретного дыма. — И я не хочу никого убивать. Я никогда этого не хотела. Я никогда не хотела…

— Ты никогда не хотела быть частью этой семьи, — обвинил он.

— Нет, это было не то, что…

— Ты не можешь выбирать семью, в которой ты родилась.

Он встал и подошел к столу под окном. Его поверхность была покрыта мемориальными открытками, накопленными за годы похорон в Илвернате. Он схватил пригоршню и помахал ими перед ее лицом, извергая пыль в воздух. — Ты знаешь, почему мы собираем магию жизни?

— Потому что, если мы этого не сделаем, это сделает кто-то другой, — тихо ответила Изобель. Она достаточно часто слышала, как ее отец повторял эти слова.

— Потому что раньше мы были великими! Одна из семи великих семей этого города! Возможно, мы не были высокомерными, как Торберны, или скрытными, как Дарроу, или могущественными, как Лоуи, но мы сохранили наше богатство. И наши традиции.

Шипение в его голосе задержалось на последнем слове. — Ты знаешь, мы привыкли с особым уважением относиться к жизни и смерти. Как ты думаешь, почему наши чемпионы часто претендуют на Ориентир Склепа или Реликвию Плаща? Это из-за истории. Это из-за того, кто мы есть.

Изобель не знала, что у ее семьи было какое-то наследие или традиции. Все, что когда-либо приносило ей имя Макаслан, — это презрение, презрение, которое, как она часто чувствовала, они заслуживали.

— Я знаю, что ты думаешь о нас. Всем нравится притворяться, что магия — это звездный свет и лепестки роз, но это не так. Ты можешь найти магию в пустыне. В муравейниках. В трупах. Может быть, это грязные деньги, но именно эти деньги оплачивают твою одежду, твою школу. Ты все еще Макаслан, как бы ты и твоя мать ни пытались это отрицать.

Он бросил карты и ткнул пальцем ей в грудь. Она поморщилась.

— Разве ты не хочешь, чтобы твоя семья снова стала великой? — спросил он ее.

— Я знаю, но…

— Ты действительно думаешь, что я попросил бы тебя об этом, если бы не был уверен, что ты победишь?

Она не думала, точно так же, как знала, что ее мать не саботировала ее шансы на спонсорство заклинателей. Возможно, у ее родителей и были разногласия друг с другом, но ни один из них не позволил бы этому помешать заботиться о ней.

— Но что, если я не уверена, что выиграю? — прошептала она.

— Тогда ты явно не видишь того, что вижу я.

Он успокаивающе сжал ее плечо. — Что ты такая умная, и такая талантливая, и сильнее, чем я когда-либо буду. Может быть, кое-что из этого ты унаследовала от своей матери.

Это удивило Изобель — она редко слышала, чтобы он признавался в чем-то хорошем о своей бывшей жене. — Но ты знаешь, кто ты еще такая? Ты — выжившая. Ты получила это от меня.

Он нежно коснулся одного из ее рыжих локонов, который идеально соответствовал его собственному.

— И все это вместе взятое? Вот почему я знаю, что ты победишь.

Изобель глубоко вздохнула, запах дыма и духоты больше не беспокоил ее. Он был прав. СМИ и ее друзья, возможно, и отвергли ее, но она все еще была сильнейшей чемпионкой турнира. И если кто-то из других чемпионов мог сделать то, что требовалось для победы, то и она могла.

— Мне нужно подготовиться.

Изобель встала, и отец погладил ее по щеке.

— Вот моя девочка.

Поднявшись наверх, Изобель удалилась в свою спальню. Она выбрала свое платье для торжественного открытия несколько недель назад: белое и изысканное, с красивой отделкой вдоль рукавов. Оно висело в целлофановом пакете на дверце ее гардероба, и вешалка звякнула о дерево, когда она распахнула дверь. Она наклонилась, роясь в своих туфлях.

В ее любимую пару туфель на каблуках был втиснут клочок смятой желтой бумаги, который она украла из гримуара Рида. Рецепт объятий Жнеца.

Она еще не пробовала, потому что инструкции были сложными — даже для нее, обученной профессиональным заклинателем. Хотя заклятие не обещало мгновенной смерти, оно обещало определенную. И это был десятый класс.

Если Изобель собиралась выиграть этот турнир для своей семьи, то она использовала бы все средства в своем арсенале, даже воровство. Заклятие десятого класса было бы адским для применения, более мощным, чем все, что она когда-либо пробовала. Но она была великолепна. И она была выжившей.

Если бы она справилась с этим, она была бы непобедима.

Возможно, именно так она покончила бы с Алистером Лоу.

Она положила страницу на кровать и собрала свои ингредиенты. Из своей спортивной сумки, уже упакованной для турнира, она достала деревянную доску с заклинаниями и поставила ее на пол. Сначала она отрезала прядь своих кудрей. Затем она поставила три склянки с собранной необузданной магией. Пустое кварцевое кольцо для хранения проклятия. Засушенная хризантема, извлеченная из банки на ее тумбочке.

После того, как она разложила все остальные компоненты, Изобель вернулась к заклинанию. — Должна быть принесена кровавая жертва. — прочитала она. Она не была удивлена — мощные заклятия часто требовали столько же, — но она не смогла найти никаких сведений о том, какая кровь для этого требуется. Она решила отдать свою собственную. Она нахмурила брови и достала нож для вскрытия писем из ящика стола.

Она стиснула зубы, когда полоснула себя по предплечью в том месте, которое ее платье должно было скрыть сегодня вечером. Кровь стекала по ее коже и капала на камень.

Чтобы завершить рецепт, Изобель наклонилась и поцеловала доску с заклинаниями.

— Все сделано, — задыхаясь, сказала Изобель. — Теперь, чтобы заполнить его…

Она открыла склянки с необузданной магией и вылила их содержимое на доску заклинаний. Частицы мерцали на септограмме, белые, как кости.

Так же, как она сделала для Оливера, Изобель уговорила закрученную магию проникнуть в камень. Поскольку Объятия Жнеца были десятого класса, это кольцо могло выдержать только один заряд.

Кристалл начал пульсировать слабым, тонким светом.

Внезапно желудок Изобель сжался, а рот наполнился чем-то горячим. Она склонилась над доской заклинаний и выплюнула кровь на септограмму.

И она не остановилась. Кровь выливалась из нее с удушающими, дрожащими порывами, просачиваясь в ее тускло-зеленый ковер и окрашивая его в черный цвет. Она наклонилась и со стоном схватилась за живот. Хлынуло еще больше крови. Все больше и больше, пока все не пропиталось ею, пока она не потекла по ее подбородку, не намочила волосы, не покрыла руки.

Она совершила ошибку.

Боль пронзила грудь Изобель, за ней последовала паника. Она упала, прижавшись щекой к краю доски с заклинаниями. Комната закружилась, и кровь брызнула все больше и больше, когда она закашлялась.

Черно-белое расцвело перед ее глазами, как чернильные пятна, даже когда она зажмурилась. Воздух, которым она дышала, был колючим от магии. Здесь больше магии, чем она когда-либо чувствовала. Душило ее.

Она должна была быть сильной. Она должна была выжить. Оцепенев, она приготовилась к худшему.

Затем, внезапно, ощущение исчезло.

Изобель подождала несколько мгновений, прежде чем неуверенно сесть. И ее пол, и ее одежда были в беспорядке. Ее сердце бешено колотилось, и она схватилась за живот.