Все мы злодеи (ЛП) - Фуди Аманда. Страница 53

Ни один из них не остановился, пока они не оставили лес позади, и оба их магических камня, ускоряющих темп, не были истощены. Финли присел на корточки за скалистым выступом на краю вересковых пустошей, и Бриони присоединилась к нему мгновение спустя, оба они слишком запыхались, чтобы идти дальше без отдыха.

— Нас было двое против одного.

Голос Финли был таким мягким и низким, что у Бриони по спине пробежали мурашки. — И мы все равно потерпели неудачу.

— И теперь у него есть Реликвия.

Бриони была в отличной форме, но ее сердце бешено колотилось в груди. От паники или перенапряжения, она уже не могла сказать.

Прошла неделя с начала турнира, и она провела все это время, терпеливо пытаясь завоевать свой новый союз. Она заслужила преданность Карбри после того, как помогла отбиться от Гэвина, но Элионор все еще ускользала от нее. Возвращение этой Реликвии укрепило бы их доверие к ней — и дало бы Бриони возможность проверить свою теорию.

Ей хотелось кричать. Прошла целая неделя, а у нее ничего не было.

— Это не поражение, — сказал Финли, быстро говоря — и в основном себе. — Есть еще пять Реликвий, которые должны упасть, и Плащ не защитит его от Меча. Если мы…

— У тебя уже был Меч, а он все равно победил нас.

Она сердито пнула камни, разбросанные у их ног. — Плащ сделает его непобедимым.

Каждое прошедшее мгновение делало последствия их потери все более реальными. Алистер был жестоким противником даже без высшей магии. Теперь это был только вопрос времени, когда он выследит Изобель или Гэвина. Или пришел за всеми четырьмя сразу.

И тогда все, что Бриони сделала с Иннес, окажется напрасным.

— Это не должно менять план, — сказал Финли. — Просто ждать придется немного дольше. Но это нормально — у нас есть защита, в которой мы нуждаемся.

— План? — повторила Бриони, вспомнив, о чем говорил Карбри в ее первый день в Монастыре. — Ты всю последнюю неделю намекал на какую-то грандиозную стратегию, но до сих пор не сказал мне, в чем она заключается.

Финли посмотрел на нее с неохотой, которая, как надеялась Бриони, не была подозрительной. Похоже, это могло быть что-то другое. — Наш союз означает, что на нашей стороне численный перевес, но мы согласились подождать с атакой, пока все мы не заберем Реликвию. Это значит выждать время, тогда мы будем достаточно сильны, чтобы справиться со всеми остальными вместе.

Бриони понимала концепцию консолидации власти. В этом был смысл, и это соответствовало ее собственным планам по сбору реликвий, чтобы проверить свою теорию. Но она все еще многого не понимала в том, как разрушить проклятие турнира, и не хотела делиться своими идеями с Финли без доказательств.

— Это хороший план, но почему Карбри и Элионор? — спросила Бриони. — Изобель сильнее их, и мы оба это знаем. А Элионор может быть…

— Я знаю Карбри много лет.

— Но ты не сентиментален. Не тогда, когда дело доходит до этого.

Финли поймал ее пристальный взгляд, изучая ее так же, как он часто делал, когда они были вместе. Другие ошибочно принимали его терпеливый характер за нерешительность, но Бриони знала, что это означает, что он ждет подходящего момента для удара.

— Они были правильным выбором, — пробормотал он. Затем он отвернулся, явно закончив с этим разговором.

Но теперь Бриони понимала, в чем заключалось его нежелание. Это было не подозрение, это был стыд.

— Ты выбрал их, потому что они слабые, — сказала Бриони. — Потому что тебе нужна помощь, чтобы убрать Изобель и Алистера, а с Реликвиями вы трое могли бы. Но когда ты будешь всем, кто останется, ни один из них не будет достаточно силен, чтобы победить тебя.

Финли не двигался, и даже когда он заговорил, его голос звучал хладнокровно собранно. — Это хороший план.

Бриони вздрогнула. Потому что, насколько она могла читать его, внезапно она почувствовала, что не знает его — не эту его версию, Финли Блэра в роли чемпиона. Было что-то ужасающее в том, чтобы неделями жить в качестве союзников с теми самыми людьми, которых ты пометил для легкой расправы, включая ее саму.

Но было также что-то ужасное в том, чтобы отрезать палец своей младшей сестры.

— Что, если есть план получше? — прошептала она. — Тот, где им не придется умирать?

Эта турнирная версия Финли, возможно, и не была той, которую она знала, но она должна была верить, что этот мальчик был где-то там. В его голосе не было радости, когда он обсуждал реальность своего плана — только отставка. Они оба были здесь, чтобы сделать то, что должны были сделать. Она могла только надеяться, что он будет готов согласовать свою цель с ее целью.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что им не придется умирать? — осторожно спросил он.

Бриони собрала всю свою уверенность, на какую только была способна. — Я стала чемпионом не для того, чтобы выиграть турнир. Я здесь, чтобы покончить с этим.

Бриони рассказала столько правды, сколько смогла. Об исследовании, которое она провела. Как она столкнулась с Ридом Мактавишем, и он сказал ей, что в соединении Реликвий и Ориентиров что-то есть — какой-то способ разрушить высшую магию, которая создала проклятие, не причиняя вреда людям внутри него.

Она уговорила Иннес. Это была убедительная ложь, что ее сестра уступила Бриони свою роль защитницы, как только услышала ее теорию, и не было смысла говорить ему, когда он никогда не узнает правды. По крайней мере, до тех пор, пока она не сорвала турнир.

— Я знаю, как это звучит, — закончила она. — Но у моей семьи есть эта… история. О Зеркале и Башне, о том, как они сочетаются. Как они оба вроде как принадлежат нам. И должна же быть причина, по которой здесь есть семь Ориентиров и семь Реликвий, верно? По одному для каждого из нас?

Она не сводила глаз с Финли все время, пока они разговаривали, но выражение его лица было невозможно прочесть. Половина его лица была скрыта тенью, другая половина была залита красным от свечения Кровавой Завесы. Молчание тянулось долго и напряженно.

— Нет. — сказал он наконец.

Сердце Бриони, казалось, ушло так далеко, что погрузилось в грязь под ее кроссовками. — Нет? Это все, что ты можешь сказать?

— Это невозможно. Истории наших семей — это просто истории.

Впервые его голос дрогнул. Он протянул руку через плечо и сжал рукоять своего Меча, как будто это было все, что удерживало его на ногах.

Бриони знала, что означает эта трещина — отверстие. Она достучалась до него больше, чем он хотел признать. — Значит, у вашей семьи тоже есть история?

— Конечно, — выплюнул он. — О том, как первый Блэр был призван в пещеру в горах на краю Илверната и сражался с драконом за сокровище, которое он охранял, а затем вытащил Меч — нашу Реликвию — из озера внутри. Дракон, Бриони. Все, за чем ты гонишься, — это сказка.

Меч и Пещера. Еще одна пара.

— Может быть, там есть какие-то… драматический расцвет, — уступила Бриони. Она сама всегда любила один-два драматических росчерка. — Но в этих историях тоже может быть доля правды.

— Ты не можешь просто тратить свое время здесь, гоняясь за фантазией.

— Ты так уверен в своей правоте, что поставишь на кон жизни Карбри и Элионор? — прошипела она. — Что ты поставишь на это мою жизнь?

— Конечно, я не уверен!

Трещина в его голосе расширилась, и сквозь нее хлынули эмоции — ярость, страх, разочарование. — Я был уверен. У меня был план. Я тренировался для этого. Я был готов к этому. Но как теперь я могу быть уверен? Он уставился на нее так, словно она послала ему проклятие вместо благословения. Как будто он не хотел искать выход.