Все мы злодеи (ЛП) - Фуди Аманда. Страница 57

Когда ему, наконец, полегчало. он покинул защиту Замка и отправился через вересковые пустоши. Ему потребовалась бы целая вечность, чтобы добраться до места назначения без заклинания «Отсюда туда», но он не стал тратить больше магии, чем было необходимо. По крайней мере, до тех пор, пока он не найдет какой-нибудь способ остановить свои заклинания от автоматического истощения его жизненной силы.

В этом не было никакого смысла — маршировать в сторону Илверната. Ни один чемпион не мог войти в него во время турнира. В центре Кровавой Завесы, над Колонной Чемпионов, был глаз, который отделял их от города — и отделял город от них. Никто не мог ни выйти, ни войти в течение нескольких месяцев, пока проходил турнир, реальность, которую семья-победитель стирала из памяти горожан, как только все это заканчивалось.

Но после того, как Гэвин использовал «Скрыться из виду», чтобы пройти через монастырские палаты, он понял, что его новая сила не соответствует обычным правилам магии. Так что, возможно, это было правило, которое он тоже мог нарушить.

Прошло совсем немного времени, прежде чем барьер, разделявший турнирную площадку и остальную часть Илверната, появился в поле его зрения, пробиваясь сквозь деревья. Полупрозрачная стена, которая пульсировала красным от высшей магии — внутренняя Завеса Крови. Вблизи это выглядело почти красиво, малиновые пятнышки кружились вместе, как мерцающая масляная краска.

Гэвин произнес заклинание Скрыться из виду, и его тело исчезло из поля зрения, как и в Монастыре. Мгновение спустя его рука заболела, когда кольцо заклинаний снова наполнилось.

Чувствуя себя глупо, Гэвин протянул руку к внутренней Кровавой Завесе. Но когда его пальцы коснулись высшей магии, он обнаружил, что она странно тактильна, как глина. Он обхватил его рукой в качестве эксперимента, и высшая магия позволила ему схватить ее, позволила оттащить в сторону.

Впервые за неделю он снова почувствовал себя сильным.

Он цеплялся за барьер, пока тот не разорвался, затем — по одной руке и ноге за раз — он перелез через него. Он споткнулся, когда восстановил равновесие на тротуаре с другой стороны. У него едва появилась возможность осмотреть город, который, как он думал, он никогда больше не увидит, когда заметил группу людей, собравшихся у края барьера. Вспышка фотоаппарата подтвердила его подозрения — репортеры.

Паника захлестнула его, но благодаря его заклинанию Скрытия из виду репортеры смотрели прямо сквозь него. Они продолжали таращиться, не подозревая, что чемпион наблюдает за ними всего с полудюжины метров.

— Я нахожусь на съемочной площадке в печально известном Илвернате, — сказал один журналист в видеокамеру. — Я знаю, что наши зрители с нетерпением ждут обновлений, но до сих пор прошла неделя без изменений или новостей о турнире. Кровавая завеса остается такой же красной, как и всегда, и наш корреспондент Столпа Чемпионов сообщает нам, что ни одно из имен Убойной Семерки еще не вычеркнуто.

Грифы. Гэвин отключился от них и посмотрел на дыру, которую он проделал в барьере. Двумя руками он схватил ее за края и дернул, закрывая завесу, и высшая магия снова соединилась вместе. Он не мог рисковать, оставляя вход, через который они могли пройти. Меньше всего ему хотелось, чтобы репортеры оказались на передовой линии турнира.

Это не должно было быть возможно. Но если бы он мог испортить структуру самого турнира — что ж, это заставило Гэвина задуматься, что еще он мог сделать.

Он глубоко вздохнул и решительно направился по дороге в Илвернат, здания вырисовывались силуэтами на фоне алого сумрака неба. Был уже вечер, и большинство жителей Илверната разошлись по домам или гостиничным номерам. Несколько лиц, мимо которых он проходил, не заметили его благодаря его заклинанию, хотя наблюдение за людьми, идущими к нему, никогда не переставало нервировать.

Он петлял по мощеным улицам, пока не нашел лавку Мактавиша. Хотя магазин был закрыт, он заглянул в окно и увидел Рида внутри, склонившегося над доской с буквами и сосредоточенного на своей работе. Гэвин убрал свое заклинание и постучал в дверь.

Рид поднял глаза и встретился взглядом с Гэвином, но тот не выглядел таким потрясенным, увидев его, как следовало бы. Это нервировало.

— Грив, — промурлыкал Рид, впуская его.

Гэвин нахмурился. — Нам нужно поговорить.

— Татуировка, должно быть, работает, если ты можешь приходить в город.

— Так ты знал. Что еще я могу делать?

Его голос стал резким от сдерживаемого раздражения. — Моя магия вышла из-под контроля, и она убивает меня.

— Ты просил меня о помощи, — сказал Рид, выглядя умеренно скучающим. — Я помог тебе. Мы оба были свидетелями.

— Ты не говорил мне, что это сделает со мной, — огрызнулся Гэвин, закатывая рукав.

Вся его рука теперь пульсировала болезненным фиолетово-зеленым светом. Магия струилась по его венам от запястья до плеча, мышцы и сухожилия вздулись, а песок, насыпанный на дне песочных часов, был заполнен примерно на четверть. Исцеление заклятий, наложенных на него Элионор Пейн, стоило ему больше магии — больше жизни — чем он думал.

Рид на мгновение замер, пристально глядя на руку Гэвина. — Я превратил твое тело в сосуд, чтобы выкачивать мощную необузданную магию. Ты думал, что использовать ее будет весело? Есть причина, по которой это табу.

— Меня это не волнует, — резко сказал Гэвин. — Ты сказал, что моя магия жизни автоматически пополнит мои кольца заклинаний, но ты не упомянул, что я не смогу это остановить. Я не могу использовать больше нескольких за раз, практически не теряя сознания.

— Я задавался вопросом, произойдет ли это. Я думаю, что как только ты начинаешь использовать свою жизненную силу для подпитки заклинаний, ее трудно отключить.

— Ну, тебе лучше сказать мне, что есть способ.

Рид устремил на него полный жалости взгляд. — Ты пробовал просто… не носить кольца с заклинаниями?

— И быть совершенно жалким в бою?

— Жалкий лучше, чем мертвый.

— Нет, жалость ведет к смерти.

Гэвин нахмурился. — Почему ты не предупредил меня, что это может случиться?

— Ты бы предпочел не проходить через это, если бы я предупредил?

Его слова заставили Гэвина остановиться.

Правда заключалась в том, что он пришел в лавку Мактавиша от отчаяния. Он согласился бы на что угодно. Не было слишком высокой цены. Нет черты, которую он не переступил бы.

— Нет, — сказал он хрипло. — Я бы сделал это в любом случае.

Улыбка Рида была самодовольной и грустной. — Тогда почему ты ноешь?

Песочные часы болезненно пульсировали на плече Гэвина. У него не было ответа. Вместо этого он задал другой вопрос.

— Как вообще возможно, что я здесь?

— Я не совсем уверен, — ответил Рид. — Но мое лучшее предположение состоит в том, что, поскольку ты работаешь с чем-то, что не совсем обычная магия, не совсем высшая магия, проклятие турнира не знает, что с тобой делать. Ты нарушаешь его правила.

Гэвин обдумал это. Он все еще был в замешательстве из-за того, как это повлияло на правила турнира. Это казалось непоследовательным. Ему удалось занять Ориентир; он вырезал свое имя на Колонне и получил кольцо чемпиона. Но он мог говорить с кем-то ещё, кроме соперников. Он смог пройти сквозь барьер.