Все мы злодеи (ЛП) - Фуди Аманда. Страница 79

Она склонила голову и закрыла глаза.

Единственными звуками были ее собственное дыхание, неглубокое и быстрое, как у кролика, и скрежет Финли, вытаскивающего меч. Теперь он знал о ней всю правду. Каждую ужасную, виноватую часть.

Острие Меча коснулось ее обнаженной шеи, сталь холодила кожу. Сталь зависла там на долгое-долгое мгновение, и Бриони ждала, что он обрушит ее одним мощным ударом. Она старалась не думать о том, как это будет больно.

Но когда сталь отодвинулась от ее шеи, Финли сделал то же самое.

— Посмотри на меня.

Его голос был грубым.

Она открыла глаза и увидела, что он пристально смотрит на нее, его лицо вырисовывалось в ярком свете окрашенного в красный цвет солнца. Он вернул Меч в ножны.

Воздух между ними сгустился, но не от магии, а от чего-то другого. Что-то, что казалось одновременно опасным и важным. Бриони никогда раньше не видела, чтобы Финли смотрел на нее с таким чувством, даже когда они расстались. Как будто он был расстроен. Как будто он был в ярости.

Наконец он заговорил. — Ты знаешь, как Блэры выбирают своего чемпиона?

Бриони покачала головой, не понимая, какое это имеет отношение к чему-либо.

— Все подходящие кандидаты тренируются всю свою жизнь, и, когда мы выросли, нам сказали, что существует тест для выбора чемпиона, — объяснил Финли. — И вот мы с моими двоюродными братьями ждали и ждали. До турнира оставалось несколько дней, а взрослые не сказали ни слова. И вот тогда я понял. Наши чемпионы не выбираются — они добровольно вызываются. Являются ли они сильными или нет, не имеет значения. Важно то, что они морально готовы, независимо от результата. Наш кодекс прост: честь, доблесть, честность. Чемпион, который выберет это, будет готов отстаивать все три ценности нашей семьи в жизни — и на турнире.

— Итак, ты вызвался защищать свою семью, — прошептала она.

— Да. И нет. Я вызвался добровольцем, потому что хотел, чтобы моя семья гордилась мной. Но я бы не вызвался добровольцем, если бы Торберны назвали тебя чемпионом вместо Иннес.

Бриони вспомнила, как он смотрел на нее, когда Ориентиры все еще были руинами. Когда она еще была сестрой чемпиона. — Ты не хотел драться со мной.

— Конечно, нет. Я никогда не менял своего мнения. А потом, когда я увидел тебя здесь в ту первую ночь…

Теперь его голос дрожал. — Я не убью тебя. Какого черта ты меня об этом просишь?

Бриони не думала, что может чувствовать себя хуже, но она чувствовала.

— Итак, ты совершила несколько дерьмовых поступков, чтобы попасть сюда — я тоже не буду притворяться, что моя стратегия когда-либо была благородной. Но я понимаю, что в этом турнире нет ничего хорошего, и кодекс чести моей семьи никогда этого не компенсирует. Я думаю, что пришло время написать свои собственные правила. Чтобы найти свой способ все исправить.

Затем он протянул руку.

— Давай, — сказал он. — Вставай.

Она взяла его, затем нерешительно поднялась на ноги. Теперь они были очень близко. Она могла видеть остатки нескольких выцветших знаков заклятия на его коже, засохшая кровь все еще покрывала воротник его рубашки поло.

— Я тоже хочу все исправить, — сказала она.

— Тогда не приписывай мне свою вину. Тебе нужно взять на себя ответственность за себя и за людей, которым ты причинила боль.

Финли сделал паузу, и ему не нужно было добавлять, что он был одним из них. — Если ты действительно имеешь в виду то, что говоришь, то ты не сдашься. Ты не сдашься.

Он не закончил ее историю. Но он также не давал ей нового начала.

— И что же теперь? — спросила Бриони.

— Мы вдвоем закончим то, что ты начала. Неважно, кем это делает нас для наших семей — героями, злодеями. Мне все равно. И я думаю, что тебе тоже.

Бриони почувствовала, как внутри нее поднимается безмерная благодарность. Она больше не будет плыть по течению. Она найдет новый путь вперед, и ей не придется искать его в одиночку.

— Так ты… ты хочешь вернуться в монастырь? — спросила она.

Но Финли покачал головой. — Элионор рассказала мне, что ты сказала о септограмме, и что ей все равно. Я тоже не думаю, что остальные тебе поверят. Не без неоспоримых доказательств.

Бриони посмотрела на Меч на спине Финли. Всего несколько минут назад он упирался ей в шею. И теперь он может стать первым шагом к их спасению.

— Ну, я знаю, как можно получить это доказательство, — сказала Бриони. — Алистер оставил Пещеру без присмотра. Он в Замке. И у тебя есть Меч.

Что-то вспыхнуло в глазах Финли. Определение. Его взгляд скользнул мимо нее к горам за ними, где была спрятана Пещера. А потом он снова повернулся к ней.

— Тогда пошли, — сказал он.

Бриони кивнула, затем опустилась на колени, чтобы собрать свои магические кольца. Теперь она знала правду о себе. Она причинила так много боли, так много вреда. И она пыталась закончить турнир по неправильным причинам. Но если бы они с Финли смогли доказать, что это реально, может быть, всего лишь крохотная доля надежды, что она смогла бы найти правильных людей.

41. Изобель Макаслан

Наши семьи веками хранили эту тайну. Мне кажется, это означает, что на каком-то уровне мы все знаем, что то, что мы делаем, неправильно.

Традиция трагедии

В течение нескольких ударов сердца после того, как подъемный мост опустился на землю, никто не двигался.

Изобель плотнее запахнула плащ на плечах.

Гэвин хрустнул шеей.

Алистер парил позади них, темный и бесшумный, как тень.

Гэвин первым перешагнул через мост. Хотя смерть Карбри ослабила эффект Кровавой Завесы, разница была незначительной, и Гэвин, в частности, смотрелся не очень с алым оттенком. Каждая тень его скул и линии подбородка казалась более резкой, любая мягкость на его лице исчезла. Его прохладные светлые волосы казались почти бесцветными.

— Я уже бывал в монастыре раньше, — похвастался Гэвин. — Я знаю его слабые места.

— Как думаешь, они спрячутся? — спросила Изобель.

— Будет веселее, если спрячутся.

Изобель съежилась. Они делали то, что должно было быть сделано, но в этом не было никакого удовольствия.

— Наша единственная проблема — это их две Реликвии, — продолжил Гэвин. — Нам нужно будет быстро перейти в наступление. Мы не можем дать Финли время для контратаки.

От его слов у Изобель сжалось в груди. С тех пор как ее назвали чемпионкой, она представляла, как это будет выглядеть, каково это — убить своих друзей. Потому что с такими друзьями, как Бриони, золотое дитя семьи Торберн, и Финли, очевидный фаворит Блэров, она всегда знала, что от неё это потребуют.

Но даже месяцы ожидания не подготовили ее к тому, каково это — потерять всех, о ком она заботилась, в течение нескольких часов. Финли, не подозревающий об их нападении. Алистер, которой хотел версию ее, которая не была реальна с самого начала. Бриони, которая превратила себя в своего рода героя, когда на ее руках было больше крови, чем у любого из них.