Медвежий инстинкт - Aleksandrova Vera. Страница 9

– Я не помню, как поменялась, – скованно пояснила женщина. – А в себя пришла уже в шалаше, с перевязанной ногой. И пока он отвлекся, я сиганула в лес.

– Сталось, он по твою душу явился, да? – задумчиво пробормотала старушка и снисходительно подытожила. – Ну, побегает и в другие края подастся.

– Это он – виноградовский новичок, – осторожно призналась Маша и тут же пояснила. – На почту сегодня приходил.

– Тьфу! – в сердцах отплевалась бабуся. – Вот же зараза! И чего он хочет?

– Понятия не имею, – обреченно вздохнула женщина. – Но теперь он живет в доме Николаевича. Тот на радостях его к себе поселил.

– И чего теперь делать? – мрачно спросила баба Эля.

– А что я должна сделать? – вскинула брови Маша. – Ничего.

– Ну, не знаю, – скептично хмыкнула старушка. – Уживутся ли два медведя в одной берлоге?

Вместо ответа женщина лишь пожала плечами. Она не знала, что хотел от неё Борис Ильич. Может и ничего, а Маша уже напридумывала себе не Бог весть что. На следующий день соседи нового жильца принесли весть, что квартирант Аркадия Николаевича оказался шумноват. Чем-то стучал вечером, хотя днем его не видели. Дед Егор даже в окна заглядывал, но ничего не увидел.

Вечером в пятницу Маша вдруг почуяла, будто за ней кто-то наблюдает. Копаясь в будущих грядках, женщина стала оглядываться по сторонам, но никого не заметила. Списав все на нервозность, она зашла в дом и плотно закрыла двери, пока её старушка смотрела телевизор, дремая в кресле.

В округе не только турист водился, но и охотники, а пристальный взгляд одного из них очень не понравился Марии. Она даже видела во сне, как на неё наставили дуло винтовки, а поверх него – злые и решительные серые глаза.

Субботнее утро выдалось солнечным и каким-то восторженным. Ночные страхи развеялись, как туман по росе, не оставив и следа. Задумчиво глядя на край леса за забором, Маша тоскливо вздыхала.

– Чё удумала? – поинтересовалась бабуся, насыпая курам зерна.

– Пойти что ль по грибы? – пространно высказалась женщина. – Я не только зверь, но и человек. Мужики мне не страшны, а хищник не тронет.

Час спустя Маша уже медленно шла по тропинке, одетая в плотный комбинезон и высокие резиновые сапоги. Повязав косынку, она всматривалась под ноги, ища притаившиеся шляпки. Обнажаться женщина не планировала, так что наряд вполне соответствовал лесной охоте.

Когда корзинка уже набралась наполовину, Мария вдруг поняла, что отошла дальше, чем собиралась. Круто развернувшись, она застыла столбом. Прямо перед ней стоял огромный бурый медведь.

Густая шерсть местами свалялась, когти словно лезвия, а глаза напоминали два бездонных черных колодца. Хоть она и сама была хищником, но впервые за долгие годы видела подобного вблизи. Зверь разглядывал её, склоняя голову то на один бок, то на другой; и было совершенно не понятно, кто перед ней – оборотень или настоящий хозяин леса. Внезапно медведь встал на задние лапы, и Маша поняла, что он в два раза больше её самки и, наверное, на столько же тяжелее.

Естественная реакция – защититься, и женщина стала быстро трансформироваться, чтобы иметь хоть какие-нибудь шансы выжить. Треск ткани сопровождался вспышками боли в мышцах, и вскоре лес огласил злой рык хищника поменьше. Судя по открывшейся пасти самца, он был в шоке и тут же осел на задние лапы, а через мгновение стал меняться на глазах, обернувшись в Бориса Ильича.

Голого и грязноватого.

– Это я! – взволнованно воскликнул турист. – Я просто хотел поговорить.

«Этот придурок собирается и дальше тут орать?!» – недовольно подумала Маша, поняв, что напрасно испугалась. Злость на свой страх, который в последнее время что-то зачастил к ней, сплелась с невольным раздражением на залетного гостя. Медведица не собиралась вести с ним беседы, тем более, когда в округе бродят охотники, а она к тому же осталась без одежды!

Вновь зарычав от досады, самка опрометью кинулась в лес, услышав, что турист уже бежит следом на четырех лапах.

Глава 6

Бег всегда приносил Маше радость, но не в этот раз. Преследователь помимо того, что злил медведицу, так еще и совсем не собирался отставать. Сила и скорость были не на её стороне, но вот знание местности и возможность лавировать между поваленными деревьями – вполне помогали самке держать дистанцию с ухажером. Погоня достигла лесной опушки, что лишило Марию преимущества, и самец тут же этим воспользовался, нагнав её. Оба медведя кубарем повалились и замерли в высокой траве. Маша с рыком откатилась в сторонку и легонько махнула лапой, попав в чувствительный нос туриста, за что тут же была вновь повалена наземь.

Как драться со зверем – женщина понятия не имела, ибо впервые оказалась в подобной ситуации. Отпихивая его всеми конечностями, она каким-то образом оказалась на четвереньках и уже была готова вырваться из объятий, как почувствовала захват мощных челюстей на своей холке. Одна их самых уязвимых позиций, так как Борис Ильич вполне мог бы перекусить позвонки, а еще это демонстрация силы и победы. Чертов турист по сути стреножил её!

Пока Маша пыхтела от бессилия, кое-что еще стало вполне осязаемой угрозой, а именно Борис Ильич явно собирался заняться сексом. Будто в клетке из живой меховой силы, она глубоко дышала, чувствуя, как он рыхлит землю лапами вокруг, продолжая сжимать в зубах заднюю часть её шеи. Очевидно, что ответить она не могла, а пассивная реакция расценилась за согласие, ибо спустя несколько мгновений медведица впервые почувствовала вторжение. Медленное проникновение было безболезненным, а вот утробный рык партнера явно транслировал если не радость, то глубокое удовлетворение. Почти нежное покачивание быстро сменилось жесткими рывками, и Маша внезапно ощутила тепло, сконцентрировавшееся внизу живота. Словно легкие пузыри, это тепло разливалось по телу, заставив её начать трансформацию.

Секс с медведем в человеческом обличье – это не то, о чем мечтает любая адекватная женщина, но едва она заволновалась, как на ней уже рычал не зверь, а Борис Ильич, который явно не собирался слезать с неё, крепко обняв руками.

– Прости, – прошептал он, шумно засопев в ухо.

Дрожь от прохлады и новых ощущений отошли в сторону, когда удовольствие стало заполнять собой каждую пору и клетку медведицы. Стоя на коленях и опираясь на руки, Маша едва дышала от резких толчков, не имея возможность пошевелиться. Медвежьи объятья мужчины были столь же сильны и в человеческом обличье. Внутри все плавилось от этих движений, млея и распадаясь. Еще мгновение и тепло вновь стало охватывать тело, распространяясь все быстрее. Трансформация прошла мгновенно, но одновременно обернулся и мужчина, вновь став зверем. Грубым и нетерпеливым.

Во время секса оборот шел неосознанно и неконтролируемо, но всегда это было обоюдно и после вспышек наслаждения. Медведь оказался ненасытным, и спаривание проходило с некоторыми элементами драки и спора. В человеческом виде они практически не разговаривали, а в зверином – перерыкивались и огрызались, но к концу дня оба медведя выдохлись и самец наконец-то уснул. Едва мохнатые объятья ослабили хватку, Маша осторожно выбралась и медленно побрела в сторону дома. Сил не осталось, так что если сейчас нападут охотники, то, пожалуй, женщина бы сдалась без боя и попытки сбежать.

Добравшись до места их обеденной встречи, она почти безболезненно трансформировалась и мрачно побросала свои порванные вещи в корзинку, оглядывая потерянные сапоги.

«Проклятье! Чтоб ему пусто было!» – печально подумала Мария, вновь оборачиваясь в свою шкурку. Медленно бредя к дому, медведица продолжала сокрушаться о событиях прошедшего дня. Ни одна женщина, будь она в мехах или платьях, не мечтает о таком первом разе. Маше казалось, что когда в её жизни все-таки наступит интим… он не будет таким. Конечно, она понимала, что свечей и лепестков роз в селе явно не будет, но уж точно о грубой возне в лесу не фантазировала.

До сих пор ни один из встреченных мужчин не привлек её внимания. Ухажеров-то особо и не было, а те, что смотрели на неё, достаточно быстро уводили взгляд к более привлекательным особам. Так Маша давно привыкла, что всегда найдется кто-то покрасивее. Если честно, медведица не слишком тяготилась своим положением, подсознательно понимая, что они из разных категорий или даже веток развития, но все же ничто человеческое ей не чуждо, а элементарной симпатии хотелось и звериной душе.