Шаманы гаражных массивов (СИ) - Ахметшин Дмитрий. Страница 33

   - Разрешите сделать замечание. Как существо, чей род вышел из просторных степей селезёнки, с хребтов печени и озера желчного пузыря, скажу, что это не приведёт ни к чему хорошему. Даже мы, кровяные черти, держимся подальше от головы и того, что там находится. Это не наша вотчина. Там человек волен делать всё что захочет.

   - Сейчас там только фарфор и стекло, поверь мне, - сказала мышь. - Всё это, к слову, не так-то просто прожевать... не один мой собрат сломал себе все зубы.

   Она проговорила это с грустью, давая понять, что мышь без зубов - печальное зрелище.

   - Но ради чего? - спросил Данил, поднимаясь по знакомым ступенькам. Тим, чтобы не упасть, схватился за мочку его уха.

   - Ради того, чтобы набить эти полости самыми прекрасными вещами, которые только можно найти во вселенной. Набухшими почками и маленькими букашками. Пушинками, прилетевшими с другого конца земли, и еловыми иголками, которые пахнут как детский праздник. Стены устилаем клочками шерсти, чтобы сохранить тепло. В библиотеках мы отбираем самые лучшие книжки... конечно, притащить целую книжку кому-нибудь в голову было бы затруднительно, но у нас есть целая библиотечная бригада, которая тщательно пережёвывает эти книги, чтобы другие мыши растащили их по головам людей - в буквальном смысле, по буквам. Мы сами селимся там, внутри, чтобы привить людям любовь к живому маленькому комочку тепла - и, конечно, охраняем их от воронов. Вороны - злые птицы. Не знаю доподлинно их мотивов... но они, должно быть, хотят сами почувствовать себя людьми.

   Когда они оказались на кухне, Первая Мышь спрыгнула с ладони мальчика на спинку стула. Запах рисовой каши и выпечки намертво въелся в стены. Возле рукомойника стояла чудовищных размеров женщина - Марина Павловна, супруга дворника. Неподвижное лицо её больше не казалось строгим, скорее добрым и задумчивым. Данил подумал, что, наверное, мышки обустроили себе убежище и в её голове: наверняка туда перекочевала вся вата из находящегося неподалёку аптечного кабинета.

   Вдруг отовсюду, как просо из худого мешка, посыпались живые пушистые комочки. Они тащили с собой пряники, вафли, конфеты в обёртках и без - словом, всякую снедь, которую от любого ребёнка старались прятать. Волшебным образом на столе появился чайник с горячим чаем. Данил пил чай с удовольствием, из самой большой кружки, которую едва поднимал обеими руками, мыши притащили откуда-то разноцветные соломинки и пили чай прямо через них. Даже Тимоха окунул мордочку в кружку и признал, что пробовал в желудке у мальчика нечто подобное, хотя больше предпочитал, чтобы Данил пил молоко или какао.

   - Оно лучше усваивается, - сказал он. - Кому лучше это знать, как не мне?

   Посмотрел на Данила и вдруг сказал:

   - У тебя кровь идёт!

   Все мышки за столом притихли, во все глаза глядя на мальчика.

   - Ага, - сказал Данил, вытерев нос тыльной стороной ладони. Всё снова стало таким, будто кто-то подкрутил резкость на экране телевизора. Что-то каталось у него между ушами, как огромный шар для боулинга, а круглые пряники с глазурью приобрели солоноватый привкус. Сейчас Данил совсем не беспокоился из-за того, что вся кровь вдруг возьмёт и выльется из организма. То, что ему впервые было легко и спокойно в окружении других живых существ (пусть даже они и представляли собой мохнатые комочки, которые вряд ли кто-то будет воспринимать всерьёз), было для него гораздо важнее.

   Чертёнок встревожено бегал кругами, а потом вдруг остановился, взобрался ребёнку на колени и взял его за обе щеки, будто мама-хомячиха, желающая удостовериться, что сын может делать запасы, не роняя честь семьи, в достаточных количествах и не помрёт от голода.

   - Мне нужно возвращаться, - он увидел протест на лице мальчика и терпеливо объяснил: - От меня будет гораздо больше толку там, внутри. Ты ни разу не спрашивал, что я там делал. А ведь я выполнял важные функции! Видишь ли, в каждом человеке живут десятки таких, как я, кровавых чертят. Совместными усилиями они заставляют работать внутренние органы, сжимают и разжимают сердечные мышцы, открывают специальные краники в кровеносных сосудах, следят, чтобы напор не был слишком сильным или слишком слабым. Качают насосы у тебя в груди и пропускают весь собранный воздух через специальные фильтры, чтобы разделить кислород и углекислый газ. В каждом - но не в тебе. Так уж получилось, что на всё твоё тело есть только я один. Поэтому у тебя часто идёт носом кровь. Поэтому ты такой слабый. Иногда я... скажем так, не везде успеваю. А теперь, когда меня нет на посту...

   Он картинно приложил ладонь тыльной стороной ко лбу. Данил слабо улыбнулся:

   - Я и без того слабый, всю жизнь. А с тобой знаком всего несколько часов. Даже меньше суток! И уже чувствую себя лучше, чем в любой другой день. Лучше, чем когда мама купила мне настоящую гору мандаринов на новый год.

   - Как чувствуешь? - переспросил чертёнок.

   - Так, будто у меня есть друг! - торжественно сказал мальчик.

   - Конечно, есть, как же иначе. И как твой друг, я просто обязан вернуться к тебе в организм, чтобы не дать тебе истечь кровью. Это, знаешь ли, моя работа.

   Но Данил ответил решительным отказом. Он набил рот печеньями, зажал пальцами нос и принялся сосредоточенно жевать.

   Понадобилось некоторое количество времени, чтобы убедить Первую Мышь, что с ним всё в порядке. Кровь быстро сошла на нет, однако Тим всё равно был вне себя от беспокойства. Он свивал хвост спиралью и тыкался длинным носом в руку мальчишки.

   - Значит, в каждом из тех детей живёт по маленькой мышке? - спросил Данил, чтобы немного отвлечь мышей от собственной персоны.

   - Дети - самый лучший вариант. Маленькие крохи, вроде тебя. Они готовы учиться, и мы верим, что уроки доброты пойдут им на пользу. Это те, кто в будущем - когда-нибудь, когда наступит подлинная весна и все проснутся - изменит мир.

   - Я хочу вам помочь, - сказал Данил. - Например, я могу искать других детей там, куда вы, маленькие мышки, не доберётесь.

   - Это слишком опасно, - хором ответили Первая Мышь и чёртик. Затем мышь продолжила: - Святая правда, что мы со своими короткими лапками можем успеть далеко не всюду. Снег нынче очень глубокий, а вороны откормились и реют повсюду чёрными призраками. Но я не могу подвергать опасности единственного по-настоящему живого ребёнка, который к тому же так добр, что выслушал нашу историю от начала до конца.