Ее превосходительство адмирал Браге (СИ) - Мах Макс. Страница 64

- Знакомься, Варя, - сказал Виктор, когда они вошли в ангар, и он включил свет, - это «Болид-1».

Перед ней стояла самая странная машина, какую она могла себе вообразить [110]. По размерам чуть больше «Коча» одиннадцатой серии. Довольно высокий и достаточно длинный самолет. Веретенообразный фюзеляж круглого сечения метров одиннадцать-двенадцать длиной с воздухозаборником – а чем еще это могло быть? – в передней части аппарата, там, где у нормального самолета должен быть воздушный винт. Крыло со стреловидностью порядка 35°-40°, стреловидное хвостовое оперение и каплевидный фонарь.

Ара молча обошла машину. Размах крыльев оказался почти равен длине самолета, если конечно это действительно был аэроплан. Сопло, как у реактивного бустера. Две пушки в крыльях – на глаз 22 или 23 миллиметра, зависит от того, кто производитель, – и одна подвешена под фюзеляжем. Эта наверняка 37 мм.

- Реактивный самолет? – спросила враз охрипшим голосом.

- Умная ты, Варя, - усмехнулся в ответ Виктор. – Цены тебе нет!

- Он летает? – боясь поверить в свое счастье, спросила Ара.

- Летает, - подтвердил ее догадку Виктор. - Пока только проходит испытания. Есть три пилота-испытателя. Они его поднимают в воздух и потихоньку облетывают. Тяга турбореактивного двигателя 2800 килограммов. Машина легкая. Скорость за тысячу километров в час. На максимуме один и один или даже один и две десятых звука. Представляешь себе?

- Не представляю.

- Полетаешь, представишь.

- То есть мне?..

- С завтрашнего дня мы – ты и я – начинаем осваивать эту машину. С утра подойдут инженер и один из пилотов испытателей и начнут нас учить. Мы должны освоить теорию за три дня и слетать пару раз на спарке в качестве пассажиров. Потом у нас будет короткая командировка и после этого начнем летать. Как тебе такой план?

- Мне нравится, - Ара начинала приходить в себя, но голова все еще кружилась. – Постой! А это что? Четыре узла подвески?

- Можно подвесить бомбу 250 или 100 кг.

- И скорость не упадет?

- Нет, - улыбнулся Виктор. – Но я понимаю, куда ты клонишь. На такой скорости пройти зону ПВО крейсера или эсминца можно на раз. Три-четыре таких «Болида» в комбинированной атаке, и не нужна никакая артиллерия. Стокилограммовая бронебойная бомба пройдет бронепалубу крейсера или авиаматки насквозь. А потом взрыв, который снесет переборки, обрушит палубу, вызовет пожар. А если это 250 кг? Но и это не все. На заводах твоего отца началось производство ракет воздух-воздух. Это вроде той торпеды, которую ты запускала по ниппонцам, но маленькая. Чуть больше двух метров длины, двадцать сантиметров в диаметре, крылышки… Ну, скажем так, крылышки, как у пчелки. Пятьдесят сантиметров… Скорость под 800 км/ч. Наводится радиолучом. Дальность два километра, и скорость цели может быть вдвое больше, чем у тебя. Боевая часть – десять килограмм взрывчатки. Штурмовик или бомбардировщик уничтожит сразу. Фрегату, если удачно попасть, тоже мало не покажется. Но, как ты понимаешь, всем этим еще предстоит овладеть. Научиться бомбометанию на высоких скоростях, тактике боя, запуску ракет воздух-воздух… В общем, работы непочатый край, и крайние в этом деле мы с тобой. Не то, чтобы одни единственные, но ответственность от этого меньше не становится…

До сих пор Виктор не имел дела с «Болидом». Реактивный истребитель-бомбардировщик первого поколения разрабатывали и испытывали другие люди. Каким образом, не привлекая к себе излишнего внимания, адмирал Браге смогла «продать» инженерам и конструкторам Иваницкого так много настолько сложных идей, он не знал. Елизавета Аркадиевна не спешила делиться с ним всеми своими секретами, но он ее и не спрашивал. Это ведь еще царь Соломон заметил, что «многие знания - многие печали» [111]. Однако теперь, когда он получил прямой доступ к этой машине, Виктор понял, что с этим самолетом она явно пошла ва-банк. Наверное, дела Себерии, и в самом деле, обстояли настолько плохо, что она решилась на такое эпическое прогрессорство. Насколько он понимал эту женщину, она не торопилась ломать местный технический прогресс под себя. Другое дело, если на кону судьба небезразличной тебе страны. И тут он не только мог ее понять, он готов был ее поддержать, потому что Себерия – это и его родина тоже. А насчет прогрессорства… Что ж, появление в бою двух-трех десятков «болидов» может переломить исход самого неравного сражения, и в ближайшей перспективе – в перспективе стремительно приближающейся Мировой войны, - это был правильный ход. Но зато в более отдаленной перспективе этот самолет означал конец эпохи тяжелых артиллерийских кораблей.

Сейчас, вплотную занимаясь «Болидом», Виктор вспомнил не только слово «прогрессор» и то, в чьей книге его впервые прочел. Он вспомнил кусок военной истории совсем другого мира, той реальности, из которой он в свое время попал в Себерию. Там это случилось не в ходе Мировой войны, а сразу после ее завершения, когда буквально за несколько лет обесценились – в военном отношении, - тяжелые броненосные эскадры. Самолеты новых моделей и ракеты с большим радиусом действия разом сделали этих монстров бесполезными и, в общем-то, беззащитными. Именно это произойдет и здесь, но только под нож пойдут и морские, и воздушные исполины. Пройдет пять-десять лет, и самыми важными кораблями Флота станут авианосцы и легкие крейсера, вооруженные ракетами. Изменится Флот, ускорится гонка вооружений. Но жалеть об этом не стоило. Впрочем, учитывая обстоятельства, Виктор об этом и не жалел. У него хватало других дел.

Три дня подряд они с Варей изучали «Болид» и два раза даже летали на нем, вернее, на его учебно-тренировочном брате близнеце. Если честно, это было захватывающее действо и произвело на него неизгладимое впечатление, хотя пилот-испытатель, вывозивший их «полетать», ни разу не превысил скорость в 800 км/ч. Это, как и некоторые другие приметы, многое объяснило Виктору, включая и то, зачем Браге посылает их «на ту сторону». Испытатели помогали доводить машину до ума и проверяли то, как она ведет себя в тех или иных обстоятельствах или при полете в том или ином режиме. И в этом смысле, они выполняли крайне важную работу и могли многое рассказать Виктору и Варе о новом реактивном самолете. Чего они не могли, так это научить их летать на «Болиде», как на боевом самолете, и не просто летать, а еще и воевать. Однако война приближалась к границам Себерии куда быстрее, чем хотелось бы, и значит, вскоре Флоту понадобится буквально все, что может обеспечить победу. Разумеется, нужны будут и «болиды» – их серийный выпуск должен был начаться буквально со дня на день, - но самолеты, как известно, сами по себе не летают, их пилотируют авиаторы. Вот подготовкой пилотов – то есть, переучиванием строевых истребителей на новую технику, - и должны были, по плану, заниматься Виктор и Варя. Но сначала, кто-то должен был научить их самих.

- Варя! – Окликнул он девушку вечером третьего дня занятий. – Надо поговорить.

- Ты уже знаешь, куда нас направляют? – сразу же спросила она.

- Знаю, - подтвердил он. – Разговор пойдет именно об этом.

- Тогда, я вся внимание!

Они отошли к краю ВПП, туда, где их никто не мог услышать, закурили и сели на скамеечку, сооруженную как раз для такой вот простой цели: посидеть и покурить.

- Слушаю тебя.

- Тебя лечила доктор Бессонова, ведь так?

- Да, а при чем тут…

- При том, что ты о ней никогда ничего не слышала, встретилась, получила помощь и снова не знаешь, ни кто она такая, на самом деле, ни где живет, ни чем занимается. Я прав?

- Да. – Варя была совершенно спокойна, похоже, тема разговора ее ничуть не удивила. – Я уже думала об этом, но поняла, что любопытство здесь неуместно. Есть вещи, о которых не спрашивают, и это одна из них.