Лисица в борделе (СИ) - Кардашьян Дарина. Страница 15

— Ты красивее Сесилии, — признал он, как будто нехотя. — У тебя кожа — как шелк. И тело такое упругое… Грудь, талия, бёдра — всё совершенно. И ты… — он снова замолчал.

— И я позволяю делать с собой всё, что вам только захочется, — закончила я за него.

— Не в этом дело, — нахмурился он.

— А в чем же? — напористо спросила я. — Может, в том, что вы хотите получить то, что принадлежит вашему другу? Господину Мерсеру. Вы с ним и правда друзья? Что-то не похоже.

Я смеялась над ним, и он злился всё больше. Его гнев возбуждал меня ещё сильнее, чем неистовая любовь. Дразня мужчину, я показала ему кончик языка:

— Но рано или поздно у вас закончатся деньги, господин Бринк, и вы вернетесь к жене, оставив куртизанку Афаль господину Мерсеру. Это не он сегодня ломился сюда? Мне кажется, я слышала его голос.

— Это у него не хватит денег, у этого нищеброда! — рявкнул Бринк, хватая меня за волосы и подминая под себя. — А я, если захочу, куплю тебя навсегда.

— Какие громкие слова, — посмеивалась я, ничуть не испугавшись его порыва. — Боюсь, как бы вы ни хвастались, денег на мою покупку вам не хватит. Поговорите с Тюном, я уверена, что он откажет вам. Откажет, пообещайте вы хоть полгорода и свою жену в придачу.

— Ты там золотая, что ли? — он без предварительных ласк засунул в меня палец, и я изогнулась навстречу, не сдержав стона. — Ты уже меня хочешь, — Бринк начал ласкать меня — грубо, сильно, проникая пальцем всё глубже, распаляя меня, заставляя терять голову от страсти. — Ведь хочешь? Хочешь? — повторил он несколько раз. — Только меня?

И я не смогла не ответить «да». Потому что сейчас и в самом деле его хотела. Хотела снова испытать с ним то любовное безумие, что переживала несколько дней. Госпожа Сесилия и впрямь умная женщина, если смогла завладеть таким мужчиной и удерживать его рядом с собой. Но посмотрим, что выберет мужчина, попробовавший доступного наслаждения. Ведь это такое искушение — взять то, что само падает в руки.

— Как вы возьмете меня на этот раз? — спросила я, извиваясь в его руках всем телом. — И куда, господин?

— Мы что-нибудь придумаем, — заверил он меня, потираясь о мое бедро отвердевшим членом. — Что-нибудь особенное, верно?

Прошло ещё два чудесных дня, которые я провела вместе со своим женатым любовником, а потом я стала свидетельницей разговора Тюна и господина Бринка. Первый настаивал на уплате наличными, второй предлагал написать расписку.

— Какие расписки, господин? — обижался Тюн. — У меня солидное заведение! Вы и так лишили остальных клиентов радости, а теперь ещё хотите радоваться в долг? Нет, так не пойдет.

— Я отдал тебе все мои деньги, кровосос, — негодовал Бринк. — Сегодня праздник, я смогу взять деньги в банке только завтра! Возьми расписку, и завтра я с тобой расплачусь.

— Нет денег — нет шлюхи, — Тюн не собирался сдаваться. — Будете настаивать, господин, я позову городскую стражу.

— Мне плевать на твою стражу! — взорвался Бринк. — Черт с тобой! Завтра принесу тебе деньги, но чтобы до завтра ты не смел никому её продавать, — он указал на меня пальцем.

— С чего это? — хорохорился Тюн. — Кто заплатит — тому она и достанется. Принесете деньги — получите девчонку. А пока — покиньте мой дом.

Мужчины горячились, а я наблюдала за ними, лежа на животе в постели, подперев голову и болтая босыми пятками. Какое милое зрелище! Но оно было бы совсем милым, если бы появился мой генерал. С претензиями.

Только господин Мерсер не показывался, а Тюн сдержал угрозу и позвал стражников, которые мигом выдворили господина Бринка вон.

— Ты что с ними сделала, ведьма?! — вернувшись, Тюн уже привычно отвесил мне пощечину. — Тебе надо спать с ними, а не сводить с ума!

— Сколько ты заработал на мне за эту неделю, жадина? — презрительно ответила я ему. — Какая тебе разница, берешь ты деньги с одного или с десяти, если сумма одна и та же?

— Да уж есть разница! — чуть ли не завизжал он. — Репутация моего заведения на кону! Бринк снял одну шлюху, а остальные куда делись? Так что прекращай строить глазки господам, сучка. Твое дело менять морду и раздвигать ноги. Поняла?

Я не ответила, и Тюн взбесился ещё больше.

— Поняла?! — заорал он, наступая на меня и поднимая руку для очередного удара.

— Поняла, поняла, хозяин, — сказала я, потому что мне совсем не хотелось новой пощечины.

— Вот и хорошо, — Тюн тяжело дышал и был красный, как будто напился крови. — Сегодня можешь отдыхать, а завтра готовься работать, как следует.

- Очень тебе благодарна за такую доброту, — не удержалась и съязвила я и получила-таки оплеуху.

Но и в этот вечер Тюн не сдержал слова, и ночью, уже ближе к полуночи, ворвался в мою комнату.

— Поднимайся, лентяйка, — он несколько раз толкнул меня в бок. — Быстро, быстро!

— Что ещё? — недовольно спросила я, протирая глаза.

После бурных перетрахов с Бринком мне хотелось свернуться клубочком и выспаться, но у Тюна было свое мнение на этот счет.

— Тебя сняли до утра, — он позванивал монетами в пригоршне. — Ту девицу — брюнетку с родинкой. Заплатили золотом, так что поторопись.

Что-то в нем меня насторожило.

— Опять Бринк? — спросила я подозрительно. — Или Мерсер.

— Тебе какая разница?! — рявкнул Тюн. — Не вынуждай меня, проклятая лисица! Сказали идти — поднялась и пошла.

Приняв нужный облик, я накинула халат и пошла за своим хозяином, гадая, кто на этот раз решил попользоваться мною.

— Заходи, — Тюн распахнул передо мной двери и льстиво сказал в комнату: — Она к вашим услугам, госпожа.

Госпожа?!.

Переступив порог, я увидела, что у камина стоит женщина, закутанная в плащ от пяток до макушки. Когда дверь за мной закрылась, гостья помедлила, а потом откинула капюшон, с вызовом посмотрев на меня.

На мгновение мне показалось, что я смотрюсь в зеркало, потому что передо мной была красивая женщина с темными волосами, фарфоровой кожей и родинкой на щеке.

— Госпожа Сесилия Бринк, — протянула я, скрестив руки на груди. — Признаюсь, не ожидала вас здесь увидеть. В такой поздний час, в таком месте… Разве это достойно благородной и уважаемой женщины? Хозяин сказал, что вы заплатили за меня золотом. Неужели вас так пленила моя красота?

— Не паясничай, — оборвала она меня, поджимая губы. — Я пришла поговорить с тобой. Ты соблазнила моего мужа, и я требую, чтобы ты оставила его в покое. Бартеломью любит меня, и я не позволю никому разрушить нашу любовь.

— Не тратьте зря красноречие, — перебила я её. — Он никогда не любил вас.

— Как ты смеешь!.. — вскинулась она, но я снова ее перебила.

- Вернее, любил, — продолжала я небрежно. — Как трофей. Как очередную победу над его другом Мерсером. В данном случае, госпожа Сесилия, сыграла роль не ваша красота, а то, что вы были невестой господина Мерсера.

— Ты что такое говоришь?! Как ты смеешь! — распахнула она синие глаза.

Впрочем, не такие уж и синие. Серые, с легким отливом в синеву. Я определила цвет даже при свечах.

— Не делайте такой удивленный и возмущенный вид, — отмахнулась я и села на постель, зевнув и аккуратно прикрыв рот ладонью.

Маленький вежливый зевок вывел женщину из себя. Я видела, как корежила и ломала ее злоба. Сейчас прекрасная госпожа ненавидела меня. А это означало только одно — её муж попался в сети. Когда о подобном узнает жена, значит, известно уже всему городу.

— Ведь я права, — продолжала я, и каждое мое слово было для госпожи Сесилии, как прижигание раскаленным железом. — И вы прекрасно это понимаете. Иначе вам не понадобился бы Мерсер, которого вы до сих пор стараетесь держать на коротком поводке. Но вот верный песик оборвал поводок, и вдруг оказалось, что муж тоже потерял к вам интерес. Обидно, не так ли?

На протяжении моей маленькой речи лицо женщины забавно менялось — сначала она побледнела, потом покраснела, потом губы ее плаксиво дрогнули, а потом злобно сжались.