Муха в вине (СИ) - Лазарева Элеонора. Страница 10

— Винегрет? — ухмыльнулся Виктор, — Не спорю. Хочу, чтобы ты помогла и повесила так, как надо. А пока сюда есть доступ только мне. При входе обратила внимание на кодовый замок?

Она кивнула

— Смотрю, у тебя все под ключом, — усмехнулась и прошла дальше.

Перед ней был Дали! Самый настоящий! Она замерла в восхищении.

— Здорово, правда? — услышала тихий голос за спиной, — И только ты могла оценить по-настоящему. Я был уверен, — самодовольно вскинул он голову и прищурился на картину, — Я же говорил, что вкладываюсь только в стоящие вещи. И это мое наследство. Не деньги, а вот это и еще ты.

— Я тоже дорогое наследие? — повернулась к нему лицом, — И во сколько же меня оцениваешь?

— Ты бесценна, как картина Леонардо «Мона Лиза». Кстати, ты была в Париже? Я видел подлинник. Ничего величественного. Небольшая картинка темного цвета и плохо просматривается издали. Огорожено, — хмыкнул он, — от всякого посягательства. Хочешь посмотреть?

— У тебя есть эта картина? — вскинула она брови.

— Да нет, — засмеялся он, вскидывая подбородок вверх, — В Лувре она. Ты поедешь во Францию и сама убедишься в ее маловыразительности. Я ожидал большее.

— То есть? — удивилась Лина, — Большее в чем?

— Думал, что буду поражен в самое сердце, западу на нее, не буду спать по ночам.

— А получилось? — продолжила она его речь.

— И получилось разочарование, — подытожил он и махнул в отчаянии рукой.

Лина смотрела на него, и в ее голове уже складывался его противоречивый характер: неугомонный, стихийный, плохо поддающийся стабилизации. Вот, наверно именно поэтому, ему так нравится поздний ренессанс, с его монументальностью и основательностью.

Она осмотрела все и согласилась здесь поработать, чтобы навести художественный порядок.

— Хоть чем-то заняться, — хмурилась она, еще раз окидывая взглядом фронт работ.

Они спустились в столовую, и Виктор приказал прислужнику, молодому парню, подавать на стол. Тот поклонился и исчез на кухне. Они молча кушали и только слегка стучали приборы по тарелкам. Лина не хотела разговаривать, а Виктор о чем-то размышлял, и лицо его время от времени морщилось, и застывала в воздухе рука с ножом или вилкой. Пригубив бокал с водой, девушка откинула салфетку в сторону.

— Хочу поговорить, — выпрямилась она и посмотрела на удивленного Виктора, — скорее задать вопросы.

— А это не может подождать до конца трапезы? — усмехнулся он, — Боюсь, что этими вопросами как бы мне не подавиться.

— Если подавишься, откашляешься, — хмыкнула она, — И так первый. Почему ты решил, что я дам тебе согласие на свое замужество?

— Ты же знаешь мой ответ, Гала, зачем снова поднимать этот вопрос, — он вскинул голову и вытер губы, — Ладно. Я готов к разговору, только давай перейдем в гостиную. Там будет удобнее, да и не к чему уши прислуги.

Лина оглянулась. В отдалении стоял тот официант, в бело-черной униформе с полотенцем через локоть. На лице — безучастность.

— Вышколен, — подумала она и встала из-за стола.

Виктор подал ей руку, и она, приняв ее, пошла с ним в зал, что он называл гостиной. Здесь все было выдержано в золотистых тонах — светло и солнечно, но также помпезно. Сочетание современности и средневековья не умаляло чувство неуместности, а наоборот, дополняло и удивляло его единению и гармонии. Посадив девушку на мягкий диван, сам отправился к минибару и налил себе в стакан виски.

— Не предлагаю, — обернулся он, — Так как уже усвоил, что не пьешь и это похвально.

— Усвоил бы ты еще и то, что я совсем тебя не знаю и не хочу знать, — фыркнула она и прищурилась, глядя в его усмехающееся лицо.

— И это известно, — он присел напротив в кресло и вытянул ноги, — Слушаю тебя, дорогая.

Лина дернулась на его слово, но потом передумала.

— Ты, без моего ведома, продал мою квартиру, которая мне так дорога. Какое ты имел право, так поступать? Ты что же думал, что за такие дела я буду тебе благодарна? У тебя есть хоть какое-то чувство совести?

— Есть, но оно мое и я его никому не показываю. Это раз, — он глотнул из стакана и присел, прямо вглядываясь в глаза Лины, — И я не такая уж сволочь, как ты часто говорила. Квартира продана мне, и если ты будешь вести себя хорошо, то со временем я перепишу ее на тебя. Следующий вопрос.

Лина глотнула воздух и расслабилась. Значит все так и осталось в ней — вещи, которые напоминали ей другую жизнь с бабушкой и которой уже не будет. Она это сейчас поняла, но ее трудно было успокоить.

— Почему ты лишил меня работы? У меня было полно клиентов, которые рассчитывали на меня и с которыми у меня был контракт. И что теперь?

— Ничего, — усмехнулся он, откидываясь на спинку кресла, — Теперь ты жена моя и нечего работать на чужого дядю. Здесь тоже полно работы по твоему профилю, — обвел он рукой вокруг, — а контракты разорваны и выплачена неустойка. Так что и этот вопрос решен. Что еще?

— Где мой телефон? — почти выкрикнула она с досадой.

— Тебе нужна эта старая модель? Я куплю тебе новый.

— В этой старой, как ты говоришь модели, все мои номера: клиентов, друзей, да еще много что нужно было по жизни.

— Все, что нужно тебе перенесут на новый номер, можешь не беспокоиться.

— Что ты сейчас сказал? — ахнула она, приподнимаясь, — Все, что нужно кому? Тебе? Ты уже совсем рехнулся, или только собираешься. Ты будешь решать, что мне нужно?

Она подскочила и в нерешительности остановилась и потом, поняв по его насмешливому взгляду свой приговор, рухнула на диван.

— Ты чудовище! — тихо проговорила она и закрыла ладонями лицо.

— Я делаю все правильно, дорогая, — в его голосе чувствовалось самодовольство и жесткость, — и тебе советую привыкнуть к своему новому положению. Ну, если хочешь, — он встал и прошел вновь к бару, плеснул виски и задумался, — А давай сделаем вот что, — развернулся к ней с улыбкой на лице, — Заключим договор. Ты мне родишь пару наследников, желательно хоть бы одного мужеского пола, а я оставляю тебя в покое. Ты будешь самостоятельно решать, как тебе жить, что делать.

— Вот как? — она отняла руки от лица и взглянула на него с усмешкой.

— Да-да, — воодушевился он своей идеей, — это будет замечательно и приемлемо для нас обоих. Я получаю сына или как получится, может быть и двух, а ты свободу.

— Свободу это как? — усмехнулась девушка, — Могу с тобой развестись?

— Нет, конечно, — он сел напротив и посмотрел с улыбкой ей в лицо, — Ты развестись со мной уже не сможешь. Но передвижение, жить, где хочешь, как хочешь, знакомства, даже личного плана — всё пожалуйста.

— То есть, мне можно завести даже любовника? — усмехнулась она.

— Если захочешь, — пожал тот плечами, — но я уверен, что мы подходим и в этом случае. Я сделаю так, что ты не захочешь кого-либо еще. Ты, просто меня не знаешь.

— Ты так самоуверен, что уже меня тошнит, — скривилась Лина и отвернулась.

Они замолчали.

— Хорошо, — встал Виктор и протянул ей руку, — если у тебя все вопросы, то пойдем и я представлю тебя моим слугам. Прости, нашим слугам.

Спустившись на первый этаж, он хлопнул в ладоши и из кухни вышли трое: двое мужчин и женщина.

— Я хочу представить вам будущую хозяйку этого дома, моя невеста Галина Сергеевна. Это, — он указал на пожилого, полноватого мужчину в белом колпаке, — Как ты уже догадалась, дорогая, знаменитый парижский повар и кондитер Жак, рядом женщина твоя горничная Лизавета, молодой человек Олег, и его ты уже видела, мой личный слуга. Еще есть несколько охранников и главный, их командир и мой телохранитель. Его ты еще увидишь. Сейчас он подбирает тебе такого же.

— Зачем? — вскинула Лина на него глаза.

— У тебя, дорогая, будет личный охранник, то есть твоя тень. И еще личный шофер.

Слуги поклонились, и Лина им кивнула, слегка смущенная таким представлением прислуги.

— Лизавета покажет тебе твою комнату и поможет, если будет нужда. На твоем подзеркальнике лежит карта с открытым счетом. Как ею распорядиться, сообразишь сама. Ведь ты умная девочка, — он прихватил девушку за талию, привлек и поцеловал в щеку. Лина дернулась, и Виктор тут же выпустил ее из объятий.