Проект «Геката» (СИ) - "Токацин". Страница 9

«С охлаждением везде проблемы,» — вздохнул про себя Гедимин. Секундное погружение в мысли о заброшенном реакторе подавило страх, и сармат пришёл в себя, только услышав грохот. Его с силой толкнуло в живот, броня заскрежетала об арку, на секунду пластины скафандра прижались к телу, и у сармата сбилось дыхание, и ослабли ноги. «Это не камешек,» — напомнил он себе, хватая ртом воздух и стараясь не упасть. «Это «Марк», корабельная турель. Такой выстрел снесёт даже «Рузвельта»!»

— Небольшой ушиб, — сказал Ассархаддон, отложив пульт турели. — Можно было бы поставить рядом стандартный «Шерман» и сравнить результаты. Но, по-моему, и так наглядно. Ну что, Линкен, у вас есть предложения — или перейдём к гранатам?

Взрывник на секунду замялся. Гедимин увидел, как Хольгер разворачивается к нему.

— Да, гранаты, — ответил Линкен. — Только… атомщик точно не покалечится?

— Не будем искушать судьбу, — отозвался Ассархаддон. — Один выстрел, жидкоплазменная граната типа «Тяньджу», штатный гранатомёт Космофлота Сина. Гедимин, вы готовы?

Удар в грудину был так силён, что у сармата потемнело в глазах, и он беспомощно захрипел, глотая горячий воздух. Всё вокруг на секунду побелело, а потом зашипело и вспыхнуло красным. Со всех сторон из проплавленного пола поднимались столбы пара. Арка не выдержала мгновенного нагрева, и её опоры, прогнувшись, повалились навстречу друг другу. Гедимин, не устояв на ногах, упал на колени, и размягчившийся рилкар под ним слегка просел. С запястий сармата стекал, капая на пол, расплавленный металл — всё, что осталось от фиксаторов. Жар он почувствовал несколько секунд спустя — наручи нагревались изнутри, но недостаточно сильно, чтобы оставить ожог.

Сармат глубоко вдохнул и сощурился от боли в груди. Он ждал привкуса крови и золы во рту — лёгкие от раскалённого воздуха должны были выгореть изнутри — но пахло только озоном и горячим металлом. «Я ещё жив?» — он недоверчиво ощупал грудь. На размягчившемся чёрном фриле остались борозды. Спустя секунду сверху вылилась цистерна воды, а ещё через пять секунд к Гедимину подошли двое охранников и молча подняли его под руки и повели к огневому рубежу. Там уже убрали защитные поля, и Ассархаддон подошёл к разделительной черте, проведённой на полу красным цветом, и стоял там, внимательно глядя на Гедимина.

— Атомщик! — Линкен бросился было к нему, но охранник удержал его. Глаза Хольгера потемнели, и он словно оцепенел, намертво вцепившись в барьер. Константин стоял поодаль, разглядывая пол нод ногами.

— Больно, — сказал Гедимин, досадливо щурясь. Дышать было тяжело. Он покосился на свои руки — расплавленный металл унёс с собой чёрное напыление, из-под него проступил жёлтый констий. «Ипрон,» — поправил сам себя Гедимин. «Yi’peranu. То, что не развалится. Здесь этот металл называют так.»

— После прямого попадания из гранатомёта и взрыва плазменной гранаты вы ещё можете говорить и чувствовать боль, — глаза Ассархаддона весело сверкнули. — Обычно бывает по-другому. Кумала, оцените состояние брони и извлеките из неё Гедимина.

Выпуклый люк открылся. На пороге стояли двое — охранник-«Гарм» и сармат-медик. Ассархаддон кивком указал на Гедимина и жестом позвал остальных сарматов-«научников» к противоположной стене. Они отошли и молча наблюдали, как Гедимин выбирается из оплавленного скафандра, и охранники выносят броню в соседнее помещение.

— Серьёзных повреждений нет, ушиб пройдёт через три часа, — сообщил медик Ассархаддону спустя пару минут. Гедимин к этому времени уже сам стоял на ногах и свободно дышал, но старался не прикасаться к большому кровоподтёку на груди. «Рана от плазменной гранаты,» — думал он, скрывая ухмылку. «Почти как ожоги Иджеса от ядерных взрывов.»

— Я думал, ты запёкся заживо, — тихо сказал Хольгер, останавливаясь рядом. Несколько раз он порывался протянуть руку к Гедимину, но каждый раз отдёргивал её.

— Мне нравятся эти скафандры, — сказал ремонтник, сжав ладонь Хольгера. Тот старался не шевелиться, чтобы не придавить бронированной рукой незащищённые пальцы Гедимина.

— У кого-нибудь остались сомнения в качестве скафандров? — спросил Ассархаддон. — Ещё пять минут, и Гедимину вернут его броню. Или, возможно, кто-то другой займёт его место на стенде. Кто намерен продолжать?

Сарматы переглянулись.

— Только не я, — угрюмо сказал Линкен. — Хватит стрельбы.

— Как хотите, — пожал плечами куратор. — Здесь есть даже гравитрон «Циклопа», и можно было бы его опробовать.

— В другой раз, — буркнул Гедимин, не глядя на Ассархаддона.

Охранники с пустым скафандром вернулись. Восстановленные пластины брони снова покрылись чёрным напылением, вензель из двух знаков сарматского алфавита занял прежнее место под ключицами.

— Можете одеваться, — сказал Гедимину Кумала, пристально глядя на его грудь. — Я восхищён вашей отвагой. Выдержать такой обстрел…

Он протянул руку, чтобы помочь сармату надеть шлем, и Гедимин почувствовал, как чужие пальцы гладят его шею. Он мигнул.

— Ты меня трогаешь? Что это значит?

Все сарматы, как по команде, развернулись к нему. Кумала улыбнулся и показал пустые ладони.

— Я поправляю шлем. Это не значит ничего, кроме моего желания помочь. Да, помочь.

— Кумала, — ровным голосом сказал Ассархаддон. — Хватит на сегодня. Вы впечатлили меня и ядро проекта «Феникс», теперь можете быть свободны. Что касается вас, повелители энергии атома, — до отбоя остаётся ещё два часа, и я готов показать вам столовую. Мы часто будем делить трапезу — некоторое время я буду следить за вашими тренировками.

Кумала и его охранники остались в зале для демонстраций. Гедимину казалось, что конструктор смотрит ему вслед — так, что под его взглядом едва не плавится нейтронностойкий фрил — но оборачиваться он не стал.

— Кумала — странный, — пробормотал он в респиратор — совсем тихо, но Ассархаддон услышал.

— Не буду спорить. Один из лучших моих конструкторов, великолепен в своём деле, но… — сармат слегка наклонил голову. — Полный извращенец. Держат его здесь не за это, так что проявите снисхождение. Кажется, вы привлекли его внимание.

Гедимина передёрнуло. Он недоверчиво посмотрел на Ассархаддона. Линкен, идущий чуть позади, тоже слышал разговор — и сдавленно зашипел.

— Лучший конструктор? Ну, посмотрим…

— Не нужно, — ровным голосом сказал Ассархаддон. — Не давайте волю эмоциям. Ни вы, ни Гедимин не обязаны отвечать ему взаимностью, но его избиение я тоже не одобрю. Держитесь в рамках вежливости.

Спираль лабиринта выписала ещё один поворот, и сарматы вошли в белую дверь, по форме похожую на люк оружейной Кумалы. Однако внутри не было никакого оружия — только прикрытые ниши с номерами вдоль стен и круглые столы на высоких ногах. Стульев не было.

«Всё верно,» — думал Гедимин, доставая из открывшейся ниши сдвоенный контейнер. «Это же столовая.» К двум большим контейнерам крепился один маленький, плоский, и одна упаковка с крупными тонкими таблетками.

— За энергию атома и могущество флота! — Ассархаддон сжал плоский контейнер в ладони и поднял высоко над столом. — Несколько глотков жжёнки за успех нашего проекта.

— Tzaatesqa! — Линкен поднял контейнер в ответ. Сарматы свернули шлемы, освобождая лица от респираторных масок.

Гедимин пил молча, разглядывал странные таблетки и вспоминал Иджеса. «Ему бы тут понравилось,» — думал он. «Никаких проблем со снабжением. Тонна кеззия? Хоть десять…»

— О чём вы задумались, Гедимин? — спросил Ассархаддон. — Если вас занимают запечатанные предметы — это набор вкусовых добавок. Мне сообщили, что вы неравнодушны к некоторым видам человеческой еды. На нашу базу её, конечно, не завозят, но Химический блок постарался и обеспечил вас вкусовым концентратом. Используйте по вашему усмотрению. Мне не привыкать к самым странным пристрастиям моих учёных и инженеров.

Только сейчас Гедимин заметил, что в пайках других сарматов нет никаких таблеток, и что Линкен, глядя на «лишнюю» упаковку, недовольно щурится. Стараясь не показывать удивление, он перевернул пластинки, — на нижней стороне были отпечатаны названия приправ и специй, вкус которых воспроизвели химики. В сарматском языке таких слов не было, и их набрали по-атлантисски, но сарматскими буквами.