Паладин (СИ) - Васильев Валера. Страница 41
— ну… да.
— Хорошо. Электрическое поле как защита от стратегического оружия — подобное я видел впервые. Тут молодец. Однако выстрелы, пролетевшие мимо тебя, неплохо разлетелись по станции. Луч-то отражается от металла. Частично. В общем, у нас ещё тройка пострадавших. Их сейчас противоожоговыми средствами обмазывают. А вот дальнейшее… то, что ты поехал с катушек, ожидаемо — это подчерк Маднесс. Однако попытка убить на моей станции… В общем, не очень хорошо. Я понимаю, что ты защищался. Тем более, что тебя пытались убить три раза, а ты их — всего два. Но тут ситуацию спасет Муза! Да, Игла, я теперь тоже буду звать тебя так. Я хер знат, откуда у тебя Песнь Мира, но исполнена она вовремя. На мое счастье, песнь, прошедшая через систему фильтрации звуков, не вызывает нужного эффекта. Поэтому я наблюдал за вами через камеры. Понятно?
— Ага…
— Хорошо. Итак. На первый раз, под давлением кучи обстоятельств я вас прощаю. Но не дай бог это повторится. Понятно?
— Да.
— Физ, через 47 часов вылет к месту встречи с Кафедами. Думай, что им скажешь. Потому как рабов будешь передавать ты.
— Ап…
— Изначально я хотел пустить вперед Грома, но раз ты тут такое творишь, то Гром тебя будет сопровождать. Все, свободны.
Мы вышли из кабинета. Двери распахнулись перед нами сами собой. Недолго думая, я сразу отправился в свою комнату. Следует разобраться, что произошло в коридоре.
В комнате Игла спрыгнула с плеч и улеглась на кровати, блаженно выдохнув. Я сел за стол.
— Игла?
— ?
— Что произошло в коридоре?
— Ты был страшным. Я тебя успокоила.
— Что, совсем страшным?
— Угу.
Мда. Её немногословность иногда мешает. Ну уж как есть. Тяжело вздохнув, я открыл учебник и углубился в чтение. Буквы были четкими, как никогда. Вот что звиздюли животворящие делают…
Темно. Очень темно. Зрение начинает проясняться. Я в черной комнате. Пол выстлан черно-красной плиткой. Стены выполнены из темного лакированного дерева, как и дверь передо мной. Оглядев себя, я понял, что одет в какой-то камзол или фрак. Свет струился откуда-то сверху, но не очень понятно, откуда.
Собравшись, я шагнул вперед и открыл дверь. Внутри обстановка практически не отличалась. Разве что в середине комнаты стоял круглый деревянный стол, и пара стульев. За столом, спиной ко мне, стояла женщина в красном бальном платье. Правая рука была согнута, будто она что-то держала перед собой. Я сделал шаг — и дверь за мной мягко захлопнулась. Я шагнул еще раз, и оперся руками на спинку кресла. Я услышал тихий смешок.
— Мы здесь одни. Садись.
Женщина развернулась. Она держала в руках бокал с рубиновой жидкостью. Я поднял взгляд выше. Вместо лица у нее была фарфоровая маска с нарисованной улыбкой. Лица не было видно. Я вздрогнул. И вновь смех, отдающий эхом со всех сторон.
— Ну что ты. Я же не страшная, правда?
Она элегантно села на стул напротив меня. Поставив бокал на стол, она водила пальцем по краю стекла. Стекло издавало тихий монотонный звон. Вдруг она заговорила.
— Ну что ты молчишь? Может, попросишь и себе этого прекрасного напитка?
Я напрягся. Либо Маднесс (а кто это еще может быть?) любит лирику, или это не вино.
— А что за напиток?
— Хороший вопрос.
Она поднесла бокал к тому месту, где должен быть нос, и глубоко вдохнула.
— Здесь неплохой букет. Стыд, гнев, ярость. А холодное послевкусие умиротворения неплохо освежает.
Стыд, гнев… Стоп. Она пьет людские эмоции?! Она звонко рассмеялась.
— Это выражение лица! Почему смертные такие наивные? Никогда не перестану удивляться. Да. Этот напиток — тот коктейль, что ты подарил мне, когда чуть не убил тех двоих. Скажу честно — бывали коктейли и получше. Но и этот неплох.
Я отвел взгляд. Она пригубила напиток, и вновь заговорила.
— То, что я пью этот напиток, значит лишь одно — ты стал моим последователем по-настоящему. А у меня привычка с давних пор — распивать первый напиток вместе с его создателем. Впрочем, можем испить любой другой напиток.
— Что это за напитки?
— Хм, а ты еще не понял? Это ваше безумие. Но у каждого оно свое. Вот твое, например, пока что молодое, неокрепшее. Вкусы различаются очень четко. А вот твоя знакомая, Хан, уже давно поставляет мне удовольствие. Её безумие терпкое, игристое, и часто с кислинкой.
— И на что влияет… качество напитка?
— Ни на что. Я не могу споить им систему. Кстати, о ней, знакомься, Сима.
Рядом с легким хлопком появилась девочка с строгим взглядом. Вместо платья у нее были цифры. Да и в целом тело иногда вздрагивало — будто дефект на экране. Она строго посмотрела на Маднесс.
— Каждый раз меня выдергивать будешь? Еще и каждый раз придумывать дурацкое воплощение?
— Да ладно тебе, Сима. Ты же хорошая, я знаю. Бокальчик?
— На работе не пью. Физ, забудешь потом этот внешний вид. Его придумала Мад по приколу. У меня нет понятного для тебя облика.
Я кивнул. Маднесс тяжело вздохнула.
— Сговорились, да? Ну да ладно. Сима, ты объяснишь ему или…
— Твой последователь. Ты и объясняй. Все, я пошла, там еще хренова туча необработанных атомов.
И исчезла. Маднесс наклонила голову, смотря на меня.
— Может, все же выпьешь? Должен же повар проверять, что он приготовил?
— Ну… ладно.
— Хорошо.
На столе передо мной возник бокал с такой же жидкостью, как в руках Маднесс. Я поднял его и принюхался. Запах коридора космической станции. Ткани плаща, и запах моих спутниц. Не знаю, как, но я понял это. Немного наклонил бокал — в плеске жидкости мне послышался шелест выдвигающихся стальных шипов, и звуки какой-то мелодии. Я поднял взгляд. Маднесс любопытно смотрела на меня. Я вздохнул.
— Вы же не просто так вытащили меня сюда?
— Вытащила? Нет, парниша. Мы в твоей голове. Да и более того, я не сама Повелительница Безумия. Я лишь её… сильно ослабленная копия. Посланник. Ну да это неважно. Что важно… Ммм, пожалуй, попрошу Симу это еще тебе и записать.
Рядом тут же возникла табличка системы. Маднесс хмыкнула.
— Сима, ты душка! Так вот…
Маднесс перечисляла различные правила, а на табличке появлялась их краткая версия.
*
Ты стал последователем Маднесс. Чем тебе это грозит:
— Ты часть её коммуны. Если она захочет призвать тебя — ты должен отозваться без каких-либо отказов.
— Её резиденция находится даже не в этой галактике, но, если на нее нападут (а такое иногда случается), ты будешь выдернут на защиту цитадели.
— Именно цитадель питает всех послушников. Падет цитадель — и силы послушников сильно урежутся.
— Иногда случаются игры, которые для простоты зовутся «Игры Богов». Если госпожа захочет выставить тебя как участника — ты будешь вызван из любой точки и телепортирован в нужное место.
— За возврат в изначальную точку отвечает Система. Ей можно.
— В целом, че Маднесс захочет, то с тобой и будет.
— Эта комната создана временно, и после твоего пробуждения будет удалена.
— В резиденции Маднесс есть несколько (15 000) комнат для личного пользования, но, чтобы получить право ей пользоваться, нужно сильно впечатлить госпожу.
*
В конце я перечитал список. И не глядя, схватил бокал и отпил. Напиток обжег глотку, на вкус напоминал металл. И только послевкусие — холод и спокойствие. Я закашлялся. Маднесс громко рассмеялась.
— А ты как думал, концентрированные эмоции пить! Твою бутылочку я сохраню. Как дойдешь до того, чтобы прыгать в резиденцию — она будет ждать тебя в баре. Вопросы есть?
— Кха… Зачем?!
— Затем. Все, бай-бай!
Она исчезла, и комната начала оплывать. Пол медленно провалился, и я начал падать в пустоту. Вдруг кто-то тронул меня за ногу. Я подскочил.
— Плохой сон?
Голос Иглы привел меня в чувство. Я осмотрелся. Наша комната. По часам… я проспал около десяти часов. Не заметил. Я протянул руку и обнял Иглу.
— Спасибо. Просто кошмар приснился.