А волки здесь тихие (СИ) - Петрова Лин. Страница 33

Моя задача только выстоять, доказать, что я достойный соперник, и если удастся, то щелкнуть их по носу, доказывая, что я дочь своего отца.

Я глубоко вдохнула, чувствуя моральную усталость. Такое ощущение, что на меня ведро ледяной воды вылили, чтобы привести в чувство.

Я встала, обвела комнату взглядом.

Тогда, в той жизни, мы все вместе проводили здесь много времени. Я помню, как привезли эту мебель, и мы, дети мешались под ногами взрослых, пока нас не отправили наверх.

Я вышла из гостиной и молча пошла по дому.

Провела ладонью по резным деревянным перилам, поднимаясь по лестнице. В некоторых местах пальцы чувствовали глубокие царапины от детских когтей Маркора. Это сейчас с ним можно поговорить по взрослому, а тогда это был безбашенный щенок, который только учился чувствовать свою природу и внутреннюю силу.

На втором этаже я заглянула в большую комнату. Ларита, слушая что-то в наушниках, тихо подпевала, вытягивая ноты. Маркор активно мешал ей выкриками, увлекшись компьютерной игрой.

Я вышла в коридор и оглянулась по сторонам, словно увидела этот дом впервые.

А ведь я была совсем малышкой, когда мы переехали сюда. Третий этаж достраивался уже после рождения сестры. Да здесь все переделывалось и перестраивалось под нас. В моей памяти начали всплывать картинки этих ремонтов. Эти обои родители клеили сами, помню, как мама раскатывала длинные рулоны и мазала их клеем. Да что говорить, в каждом уголке этого дома, частичка души моих родителей. Здесь родились Ларита и Маркор, именно здесь они делали свои первые шаги.

Ко мне пришло горькое раскаяние от того, что моя ненависть может уничтожить наши воспоминания.

Я вошла в комнату Максимилиана. Тот стоял возле окна, облокотившись руками о подоконник, давая больной ноге передышку.

Я подошла сзади и обхватила его двумя руками. Макс чуть развернулся и приобнял одной рукой и поцеловал в макушку.

— Спасибо — выдохнула я.

Все- таки хорошо, что Макс рядом, со своей рассудительностью и волчьей осторожностью, основанной на жизненном опыте.

— И вот еще что — он достал из кармана сложенную бумажку и сунул мне в руку.

Я развернула ее и удивленно посмотрела на Макса. Тот улыбнулся и подмигнул мне.

На душе стало так спокойно. Я кивнула, вышла из комнаты и спустилась на первый этаж к Фоксу.

— Ну что, Глеб Пилипчук, есть серьезный разговор

У Фокса широко открылись глаза от неожиданности и от страха затряслись руки.

— А-а-а — выдавил он

— Откккуда…

— Каким бы великим хакером ты не был, а билет на самолет покупал по паспорту, голубчик. Вот такие вот дела, Глебушка. Да не бойся ты. Как ты говоришь? Молчание-золото, и это не пустые слова. Это мне тебя опасаться нужно, ты меня по миру пустишь с голой жопой, ежели что.

Не говорить же ему, что он просто ничего не успеет сделать, прежде чем нажать кнопку компьютера.

Глеб продолжал пристально смотреть на меня

— Блин. На простом спалился

— Вот именно, Глеб. И я на простом чуть не спалилась. План действий меняется. Деньги, которые перегнали, возвращаем на место.

Глеб хмыкнул.

— Все не получится

— Все и не нужно. Половины хватит

Он кивнул, и его пальцы забегали по клавиатуре.

— Блин! Так спалиться, а! Мне теперь на самолетах летать нельзя, что ли? Или документы липовые сделать? — сам с собой разговаривал Глеб

— Про документы забудь, быстрее поймают. Если по таким делам выезжать будешь, то окружным путем лучше, скажем на самолете в соседний город, а оттуда на автобусе, там документы не спрашивают.

— Понял. Еще вопрос- ты сказала план действий меняется, это означает во мне больше не нуждаются или..?

— Нуждаются, очень нуждаются, Фокс. Просто действовать будем по-другому, без жестких мер

— И деньги по-тихому продолжаем брать, но в малых суммах не подставляя сотрудников. Зарплату себе не забывай забирать, хоть одна радость для меня, они сами и заплатят.

*

Через неделю Глеб на час вырубил электричество, и один из друзей потерял большие деньги. Все списали на погодные условия, но как потом с улыбкой на лице рассказала Ольга Васильевна, тот от психов размолотил свой кабинет, а его секретарь от страха тут же написала заявление на увольнение.

Другому устроили срабатывание пожарной сигнализации во время серьезного совещания, и все важные документы и гости были залиты водой.

И все так чинненько, и все так благородненько. И ко мне претензий нет! Подозревать — возможно и подозревали конечно, но я продолжала гнуть свою линию и отказывалась встречаться с кем либо из них.

Жизнь потихоньку продолжалась. У Лариты намечался первый в ее жизни концерт, небольшой, но такой важный в ее жизни. Я видела блеск в ее глазах, списывая это на волнение. За ее безопасность я была спокойна, ведь рядом был Максимилиан и несколько наших ребят, да и Маркор все время крутился рядом с сестрой.

Братик, после всего пережитого нами, а особенно той ночью, изменился. Между бровей все чаще проявлялась морщина, взгляд стал внимательным. Это всё еще был ребенок, но этот ребенок понимал больше своих сверстников.

Приближался Новый год, и с каждым днем мне становилось грустнее. Первый Новый год без родителей. Не будет никогда сияющих глаз мамы, подкладывающей подарки под елку для младших. Никогда уже не будет улыбки папы, ласково смотрящего на маму. Не будет незримой уютной безопасности в кругу семьи.

Никогда. Теперь я ненавижу это слово. Это то, единственное, что уже нельзя изменить.

Но ведь, не смотря на все произошедшее, мы все еще продолжаем жить. Это закон природы- одни уходят с тропы жизни, другие продолжают идти, иногда оглядываясь назад, пытаясь увидеть силуэты ушедших, все еще продолжая идти вперед. Значит и нам нужно только вперед! А это значит, я начну писать свою историю, наши новые совместные воспоминания нашей семьи, новые воспоминания Маркора и Лариты о времени, когда я стояла во главе.

А разве я уже не начала писать свою историю? Вот только начало у нее не веселое. Но я постараюсь, чтобы хотя бы ее конец был с хеппи эндом.

— Ребят — позвала я

В дверь заглянули Радим и Дэн.

— А не смотаться ли нам по магазинам за подарками, друзья мои. Скоро Новый год

— Класс

И пока душевный подъем бередил моё воображение, мы быстро смотались и рванули по магазинам.

Через три часа мы забили багажник машины всякой всячиной, но только не тем, чем бы мне хотелось. Хочу что-то особенное, но вот что именно совершенно не представляю. Блин, как мама всегда знала, что нам подарить?

— Ма-а-ар — простонал Радим.

— Поехали домой, а?

— Не скули, дружочек. Устали уже? А ведь у меня в планах еще горку на территории сделать. Снега в этом году много, как раз под мои планы

Раздался дружный стон

— А кто будет отлынивать, скажу Максимилиану, что-то он давно вас не тренировал — сдерживая улыбку, добавила я.

— Изверг ты, Мара. Как есть изверг. Вот и пожалуйся Максу. Я лучше пару кругов по территории нарежу, чем среди этих финтифлюшек ходить.

— Кстати, недавно открылся новый магаз, там вот точно, все, что душе угодно найти можно. Может туда сгоняем?

Я зашла в торговый центр и мысленно присвистнула. Да я пока все пройду, состарюсь здесь.

— Ё-ё-ё-ё-ё!!! Пойду я за палатками, наверно — задумчиво сказал Радим.

Все посмотрели на него.

— Угу, костерок сбацаю, ужин приготовлю. Судя по масштабам магазина- еще и о завтраке подумать нужно — тоскливо добавил он, смотря на меня жалобными глазами.

— Не преувеличивай — улыбнулась я.

— Дык, кажется, я еще и преуменьшаю.

То ли я пожалела ребят, то ли мне и в самом деле повезло, но я действительно быстро управилась. Выходя из центра, я краем глаза увидела что-то знакомое в движениях рук и присмотрелась.

Один из друзей папы, Ганед, скачками бежал сквозь поток машин, бережно держа в руках большой букет цветов.