Вне Объектива (ЛП) - Грей Р. С.. Страница 18
— Я взял тебе ванильный латте, — я поворачиваюсь, чтобы указать на столик, стиснутый двумя креслами. — Но, если ты чего-то хочешь, могу захватить еще. — Я пихаю руки в карманы, нервничая, и снова смотрю на нее.
— Это здорово, спасибо, — вздыхает Чарли, кажется, удивленная тем, что я помню ее напиток. Манящее свечение в глазах побуждает меня заказать еще дюжину латте для нее только лишь для того, чтобы продлить этот желаемый эффект в ее взгляде.
Грациозными движениями Чарли проскальзывает в кресло; мы усаживаемся в тишине. Затем она раскутывает темно-синий шарф вокруг шеи. Я аккуратно и незаметно изучаю ее поверх обода своей чашки кофе. Шелковая ткань наконец оголяет светлую кожу в зоне декольте. Так соблазнительно - небольшая нагота молочного совершенства.
Она вздыхает, выводя меня из транса, и поднимает латте. Посмотрев направо и налево, Чарли кивает.
— Место действительно клевое.
Мы находимся в одном из моих любимых кафетериев Нью-Йорка. Он спрятан за старым книжным магазином. Многие люди проходят мимо даже без мысли, что здесь что-то есть. Я наткнулся на него несколько лет назад, и с тех пор это место полностью меня завораживает. Стулья и кресла очень удобны и радуют глаз, свет достаточно яркий, но и не бледный, чтобы посетитель мог чувствовать себя уединенно, а хорошо подобранная музыка всегда тихая и мелодичная.
— Я частенько сбегаю сюда на выходных.
Чарли озадаченно мне улыбается, будто не может представить это в действительности. Она думала, что я всю жизнь увиливаю за женщинами без минуты покоя?
— Ты любишь читать?
Я медленно киваю.
— Пожираю книги, как конфетки. — Она облизывает губу, когда я произношу слово «пожираю» и начинаю воображать о том, что она хочет меня также безумно, как и я ее.
— Могу тоже самое сказать и про себя. Какой твой любимый автор?
— У меня нет таких, слишком сложно выбрать.
Сделав глоток латте, она ставит его на стол.
— Интересненько.
— Разве? — Я киваю, немного улыбаясь.
Чарли опирается локтем на мягкое кресло и кладет подбородок на ладонь.
— А что сейчас читаешь?
— Граф Монте-Кристо.
Она поднимает бровь.
— Любишь классику?
Я провел пальцами по небольшой щетине.
— Еще не решил. Иногда мне хочется почитать современную фантастику. Но и от хорошей мистики никогда не устану. — Я сделал длинный глоток черного кофе.
Она намеренно ведет разговор обо мне, но я хочу больше узнать о ней.
— Как насчет тебя, Чарли? Какую книгу ты сейчас читаешь?
— «Я же сказал, что будет торт» Слоун Кросли. Это собрание эссе. — Некий намек на улыбку касается ее губ. — Я прочитала только четверть, но истории действительно забавные.
Я киваю.
— Читала Седариса? [13]
Она расплывается в улыбке.
— Обожаю его.
— Ага, я проглатываю его книги за несколько часов.
— Возможно, ты разрешишь мне как-нибудь почитать одну из твоих книг о мистике.
Я снова киваю, соглашаясь.
— Определенно. Хотя мне обычно снятся какие-то безумные сны после того, как я почитаю триллер перед сном.
— У меня также! Меня либо преследуют, либо заставляют бежать из страны и все такое. — Чарли смеется перед тем, как сузить на меня глаза и сделать еще один глоток кофе. Я не знаю, о чем Чарли думает, но кажется, будто она не ожидала узнать такое обо мне. Наверное, думала, что у нас нет ничего общего?
Когда мы еще немного делаем глотки напитков, я смотрю на нее и задаю вопрос, о котором раньше не задумывался.
— Чарли - это прозвище?
Как только вопрос повис в воздухе между нами, я замечаю, как ее манера поведения полностью меняется. Чарли сутулится и опускает глаза вниз, глядя на напиток.
Подушечка пальца водит по краю чашки, пока глаза внимательно изучает этот ободок.
— Нет.
Не понял. Ей не нравится ее имя?
Своеобразный ответ оставляет меня взволнованным, и я больше не могу ничего придумать для разговора, поэтому мы некоторое время сидим в тишине. Я не хотел поднимать неприятную тему; хочу, чтобы она была счастлива со мной. Я прокручиваю свой мысленный каталог с карточками с темами для болтовни и останавливаюсь на музыке. Но когда только решаюсь спросить Чарли про любимую группу, ее глаза скользят по моему телу.
— А Джуд - прозвище?
Лукавая улыбка говорит мне, что она отодвинула все свои грустные мысли и пытается улучшить свое настроение. В другой раз я надеюсь, она все-таки откроется мне.
Я хохочу.
— Нет. Отец был большим фанатом Битлз. — Улыбка не сходит с губ, пока я вспоминаю о родителях.
Она смеется вместе со мной; легкий, беззаботный смех сжимает мое сердце, будто у Чарли с ним есть неразрывный контакт.
— Это круто! Он выбрал отличную песню [14].
— Ага. Мне нравятся слова. — Киваю я.
Вопрос возвращает меня к воспоминаниям об отце, и по какой-то причине я решаю поделиться с Чарли о них.
— Отец играет на гитаре, — я качаю рукой, — отчасти. В любом случае, по субботним утрам, когда мы с братом были совсем маленькими, он будил нас, заставлял завтракать яйцами с беконом, и затем брался за гитару. Мы так ненавидели, когда он так делал. Но он широко распахивал двери наших комнат и играл на акустической гитаре, распевая иную версию песни «Здесь восходит солнце». — Я поднимаю взгляд и вижу, как голубые глаза полностью сосредоточены на мне. Она смеется и кивает мне, чтобы я продолжал. — Неважно, сколько раз он играл эту песню, казалось, папа никогда не мог сыграть ее правильно. Некоторые аккорды или что-то еще звучали фальшиво. Он распевал песню ужасно громко, никогда не решаясь исправить какие-то ошибки. Мы с братом протестовали все больше и больше по мере того, как становились старше, говоря, что нам нужно поспать, и я не могу вспомнить, когда, но он все-таки перестал играть ее нам. — Я взял кофе и сделал глоток. — Одно из моих любимых воспоминаний из детства.
— Как думаешь, он знает об этом? — Ее голос звучит, как нежная мелодия.
Я смотрю на нее, проводя рукой по щетине.
— Знаешь, не уверен.
Чарли глядит куда-то в воздух, обдумывая что-то, пока глаза не загораются.
— Ты должен купить ему нотную тетрадь... возможно, он сопоставит все точки сам, не подставляя твою мужественность под угрозу.
Я одариваю ее самой искренней улыбкой.
— А это отличная идея. Мой отец не из сентиментальных.
— Он живет в Нью-Йорке?
— Не-а. Родители с братом все еще живут в Бостоне. Они купили дом в пригороде около тридцати лет назад, и они все еще живут там.
— Тридцать лет! — Она протискивает длинные волосы между пальцев и убирает их за плечо, обнажая элегантную шею. — Это безумие!
Я пожимаю плечами, осознавая, что, кажется, мне не хватит с Чарли даже тридцати лет.
— Они старой закалки. Отец работал в полиции, пока не ушел на пенсию, а брат по-прежнему работает там.
— Твоя мама тоже на пенсии?
— Она преподавала во втором классе, пока не родились мы с братом. Затем, думаю, она получила работу на постоянной основе в «отчитывании отца».
Чарли откидывает голову назад и смеется, и я начинаю смеяться вместе с ней, потому что ее смех - заразительный и вызывает привыкание.
— Он любит ее. Отец не пропускает ни одной песчинке, по которой проходится мама.
Чарли кивает, глядя куда-то вдаль.
— Как мило. Потрясающе.
Я вспоминаю о том, как она рассказывала о проблемах с пьющей матерью, поэтому решаю придерживаться нейтральной территории.
— А как насчет тебя? Ты выросла в Нью-Йорке?
— Родилась и воспитана, — говорит она с широкой улыбкой. — Люблю этот город.
— Ты жила в Гринвич-Виллидж?
Ее глаза на какой-то момент тускнеют.
— Не. Я жила на Аппер Уест Сайд, пока не переехала в Колумбию и съехалась с Наоми.
— Вы там познакомились?
— В мой первый день в университетском городке. — Она слегка улыбается, вспоминая. — Нас поселили вместе, потому что обе проходили программу финансирования, но, когда она выяснила, что я проходила изобразительное искусство, Наоми разволновалась и грозилась обменом с кем-то другим. — Чарли смеется. — Она думала, что я была какой-нибудь странной и сумасшедшей хиппи, которая принимает наркоту прямо в комнате общаги и все такое. — Улыбка не сходит с ее лица, и она смотрит на меня из-под длинных ресниц. — Просто скажем, что этот год выдался самым тяжелым.