Величайшая в мире ложь или Никому не отдам (СИ) - Игнатова Теодора. Страница 65

Хватает за плечи и встряхивает с силой, аж голова болтается.

— Прекрати истерику! — глаза сверкают злобой.

Никогда он так со мной не обращался, даже это не отрезвляет, несёт всё равно.

— Да какая истерика! Убери руки, мне больно, — вырываюсь, отскакиваю от него пугливо. — Может ещё затрещину отвесишь, чтоб успокоилась?!

— Совсем ненормальная? Успокойся! — рявкает.

На скулах играют желваки, грудь вздымается. Опасаюсь, но не боюсь.

— Вы с Лизкой подставили Нестерова, чтобы я его бросила. Ты спал с Лизкой и она от тебя забеременела. Ты отказался признавать ребёнка! Правда всё это?!

Холодно смотрит и молчит.

— Не будь трусом, Романец!

— Правда, — отвечает жёстко, прищурил на меня хищно глаза. — Решила бежать к Нестерову? Я знал, что ты до сих пор тайно вздыхаешь по нему.

— Знал? Зачем тогда со мной?

— Это ты со мной.

— Всё-таки трус! Не можешь признаться. Любишь, поэтому со мной! Не можешь сказать, а сам на всё готов, только бы была с тобой. Ты трус, Романец! Боишься открыть душу. А я нет, и Нестеров нет. Вот поэтому и контролируешь, боишься уйду. Именно так и сделаю, теперь точно уйду.

— К Нестерову?

— Не знаю, не буду врать, не знаю. Просто уйду. А может и к Нестерову, — смотрю ему в глаза, уже давно ставшие родными. Неприятное чувство внутри грызёт. — Ты сейчас столько хочешь сказать, но молчишь! Молчишь, потому, что трус ты, Дима. Не надо ничего говорить, сама всё знаю. Теперь уже не важно. Иди тест на отцовство делай, я тоже не до конца ей доверяю. Но, если это твой ребёнок, не оставляй ни с чем. Он не виноват, что его родители… плохие люди, — заканчиваю спокойно.

Разворачиваюсь уйти, он рванувшись хватает меня.

— Не трогай меня! — ору во всё горло. — Никогда.

Отпускает.

— Не лезь больше в мою жизнь. Это конец. Я завтра утром улетаю, а ты задержись. Не хочу пересекаться, тем более, тебе есть чем здесь заняться.

Он даже будто успокоился, смиренно отступил. Думал сейчас же побегу к Нестерову. Ошибся. Назад пути нет. У меня своя жизнь, работа, планы на будущее. Последний раз смотрю ему в глаза, у нас вместе столько хорошего было, жаль, что вот так некрасиво. Но так будет честно, чувства к этому человеку давно остыли, а хуже привычки ничего нет. С первого взгляда запал он… Вспоминаю слова Лизки. Может просто на собственность Нестерова и только поэтому так хотел со мной быть. Их война со школы, глупая и никому непонятная. Теперь уже не важно, если я решила, значит конец. Наверное в Питере теперь тоже нет для меня места, ещё один город, где тесно вдвоём. Общие знакомые, одинаково любимые места, схожие привычки. И остаться не могу, слишком многое напоминает о другом Диме. Самом первом… Тяжело вздыхаю, как давит на сердце. Это правда… Нестеров ни в чём не виноват и даже сам об этом не знает. Чудовищная ситуация.

Иду пешком, не могу успокоиться, озноб не отпускает тело. Уставшая, замученная, снова с туфлями в руках возвращаюсь домой. Родители разговаривают на кухне. Раз уж пошла напролом, иди до конца. Они имеют право знать.

Как есть, в таком виде и вхожу. Оба смотрят на меня с подозрением, понимают что-то не так. Разговор был долгий. Мама расстроилась, знает больше, понимает, что творится у меня внутри. Папа тоже конечно, Дима понравился ему. Я выложила всё как есть, историю Лизки, разговор с Романец. А кому, как не им излить душу. Они те, кто сильнее всех на свете переживают за меня.

Пол ночи смотрела в потолок, дышалось тяжело. Собрать в кучу полученную информацию не получалось. Одолевали мысли о том, как могло быть не вмешайся эти двое в наши отношения. Спасибо Лизка, на этот раз ты мне помогла. Осознание невиновности пугает. Я так долго любила и ненавидела одновременно. Теперь тяжело принять правду, поверить в неё. Слёзы стояли в глазах, но так и не пролились.

Утром нагрянула в квартиру Романец, он даже не ночевал. Собрала вещи и перевезла в родительский дом. Через два часа самолёт. Обещала отпуск провести на родной земле, да не получилось. Срочно хочу исчезнуть и подумать. Как жить дальше, как быть с невиновностью Нестерова, со своими чувствами, которые до сих пор живы. Дима должен знать, только думаю теперь это уже ничего не изменит, наш последний разговор стоит комом в горле до сих пор. Нужно время, пусть эмоции поулягутся, тогда и решу, что делать.

Дни летели, проводила много времени на работе, если есть возможность сделать что-то наперёд, почему бы и не воспользоваться. Новая коллекция месяц как закуплена, съёмка в разгаре. В продажу поступит только через тридцать дней, зато раньше отснимем, и я буду свободна. Удивила конечно всех, когда припёрлась во время отпуска, да ещё и без кольца на пальце. Конечно многие заметили, шепчутся за спиной, открыто не спрашивают.

В первый же день по прилёту собрала вещи и выехала с квартиры Димы. Знакомая, вместе работаем, с парнем снимают трёшку. Занимают только две комнаты, пустой пока воспользуюсь я. В небольшом помещении получился рынок, мои многочисленные пожитки заняли большую часть, плевать. Глубокой ночью, даже не раздевшись упала спать, настолько устала.

Романец ни разу не звонил, я набрала сама и сообщила, где ключи оставила. Курица секретарша, радуется наверное, теперь с ещё большим упорством примется окучивать шефа. Ну и пусть, мне всё равно.

Как только эмоции улеглись, стало получаться мыслить по взрослому, правда порою находило и детство. Я должна рассказать Нестерову. А если не станет слушать, подумает узнала как было на самом деле и передумала. В лицо бросила свой выбор в пользу Романец, наговорила как люблю. Боже-е, пристрелите меня. Среди ночи вскочила, накинула халат, мчусь на кухню. Хочется чаю, желательно с валерьяночкой. Держу чашку и вижу, как дрожат руки. Давно взрослая, хватит бояться. Дима должен знать правду и никто не расскажет кроме меня. Бронирую билет в один конец, не знаю, когда вернусь.

Мама с папой уже не удивляются, мотаюсь туда-сюда. Просто рады мне, как и я родному дому. Стали посещать мысли, а может вернуться насовсем… А как же работа? Летать туда-сюда до Москвы, от неё добираться до Питера. Прямые рейсы отменили. Отбрасываю подобные думы, есть сейчас и поважнее. Романец неоднократно пытался разговаривать и увидеться, на удивление ему не везло, ни одна встреча не состоялось. Видимо кто-то свыше решил препятствовать. Спасибо. Тот же, кто сталкивал нас с Нестеровым лбами. Прозвала амурчиком неведомую силу. Глупо верить в подобное в моём возрасте, но, что поделаешь, глупое я существо. Ребёнок в шкурке молодой женщины, до сих пор хочу верить в сказки.

Кутаюсь в тонкий, укороченный кардиганчик, накинутый поверх лёгкого платья. Ветер треплет спутывая волосы, угрожающие порывы пытаются задрать подол. Я то думала на родной земле тепло ещё, а здесь осень дышит прохладой. Лето пролетело незаметно. Решительно шагаю через парковку к огромному зданию спортивного комплекса, громко цокая по асфальту каблуками. С виду спокойная, а внутри лучше не вспоминать, что там. Дрожат все поджилки, душа скулит. Нацепив маску непроницаемости миную двери. На ресепшене двое, миловидная девушка небольшого росточка и худой высокий парень. Одетые в фирменные красные футболки, на лицах улыбки.

— Здравствуйте, — опережают меня с приветствием.

— Здравствуйте, — ой, что творится, голос не слушается. — Хотела бы узнать, как могу увидеть Диму… Дмитрия Нестерова.

Парочка переглянулись. Я краснею, по крайней мере мне так кажется.

— Дмитрия Палыча… А вон и он идёт…

Настолько нервничаю, не могу подобрать слова, правильно выразить мысль. Боже, как стыдно. Даже не дослушала, обернулась, откидывая надоевшие пряди волос за спину. Встретились взглядами, по телу пронеслась волна тепла, воздух стал тяжёлый. Слова вымолвить не могу, только смотреть в голубые словно небо глаза.

Глава 16 ч.4

— Привет, — намёк на улыбку притаился в уголке красивых губ.