Величайшая в мире ложь или Никому не отдам (СИ) - Игнатова Теодора. Страница 8

К концу урока совсем успокаиваюсь. До звонка осталось пять минут, записываю задание в дневник, по спине между лопаток проводят чем-то, предположительно ручкой. Замираю, так и не дописав задание. Позади сидит Антон! Ничего больше не происходит, но я уже вся на пределе. Офигеть, кажись он разрисовал мне водолазку! Вдвойне обидно от него. От звонка подпрыгиваю на стуле. И в самое ухо шепчет так волнующий меня голос:

— Расслабься. Чего такая напряжённая? — издевается, пролетает мысль.

Антон проходит мимо, я не могу дышать, лицо горит пламенем.

Зачем он это сделал?! Что хотел этим сказать? Появляется Маринка. Дописываю задание дрожащими пальцами, собираю вещи, не замечая её.

— Алис, ты ещё злишься?

— Нет. Что у меня на спине? — тихо спрашиваю.

— Ничего, — удивлённо отвечает мне Маринка.

Выходим из класса, направляясь в кабинет английского. Два урока иностранного подряд, не страшно. Англичанка тётка, скорее старушка, сильно не напрягает и всегда много рассказывает, увлекаясь так, что забывает обо всём на свете, а мы делаем вид, что очень интересно и она радостная, окрылённая с упоением продолжает. А главное садимся, как хотим. Подружки цацы уже на месте, у доски заливисто хохочут. Проходим мимо к последним партам, садимся с Маринкой вместе. И тут…

— Алис, Димуська не дал выспаться? Теперь неделю просыпать будешь? — противным голосом Лизка.

Алинка хихикает, класс прислушивается. Ну вот началось. А может она уже всем всё разболтала?!

Я промолчала краснея, делаю вид будто ничего не слышала. Антон сидит на первой парте, поставив ноги на стул и внимательно на меня смотрит. Ну вот чего он уставился?! Точно Лизка сука всё рассказала. А иначе откуда такое пристальное внимание. Краснею ещё сильнее, как мне кажется. Внутри умираю от страха. Кровь стучит в ушах.

— Что у тебя с телефоном? — спрашивает Маринка, доставая учебник.

Не успеваю ответить, как рядом появляется Лизка, сажая ко мне на парту свою задницу, через чур обтянутую платьем.

— Снова наказали? На сколько на этот раз без телефона оставили? И нэт наверное отобрали и даже гулять не пустят, — притворно ужаснулась Лизка. — Какой ужас! Мама ещё не знает, где ты ночевала? Как узнает, будет водить в школу под конвоем?

Сжимаю зубы до скрипа, переплетая пальцы, сдерживаю порыв отодрать Лизку за волосы. А что? Терять-то уже точно нечего, за то эта цаца получит своё. Я даже обрисовала прекрасную картину в своём сознании. Маринка спихнула Лизку с парты.

— Усади свой жирный зад в другое место, — прорычала Маринка.

— Тебе до моего зада, знаешь, как до куда? — огрызнулась Лизка.

Вошла учитель, все расселись по местам, а мне хотелось расплакаться. Провалиться сквозь землю, умереть, исчезнуть. Следующие три урока прошли, как в тумане. Маринка грызлась с Лизкой, а я проклинала всё, терзаясь страхами, что Антон знает и все, всё знают. Мой самый ужасный день в школе.

С последнего урока, как только звенит звонок, срываюсь с места, Маринка бежит за мной. У двери налетаю на кого-то, а он стоит и не отходит. Поднимаю злые глаза. Антон. Отпрыгиваю от него в испуге, отпихнув Маринку. Красивые губы дрогнули в улыбке, я будто обожглась об него, лицо горит, ладони горят и внутри пожар. Отступает пропуская, открывает перед нами дверь. Пулей вылетаю, провожаемая смехом подружек цац. Издеваются! Пролетаю по лестнице, словно торнадо, перепрыгивая через две ступеньки. Несусь по первому этажу, на ходу одевая куртку спешу к выходу. Дышать нечем, нужен свежий воздух. Только бы не расплакаться.

Толкнув дверь на улицу, замечаю идущего к дверям Димку, резко сдаю назад, натыкаясь на Маринку. Хватают её, в конец растерянную, за руку и бегу обратно, выбегая в холл налетаем снова на Антона.

— Да, что с тобой сегодня? — кричит он вслед.

А мы несёмся обратно на второй этаж.

— Мы куда? — спрашивает запыхавшаяся Маринка.

— Там Димка прётся!

— Какой? Нестеров?

— Он самый.

Прилипаем к окну, зашёл в школу, не видно. Зато вон стоит его машина напротив ворот.

— Чего… перепугалась-то? — спрашивает Маринка, хватаясь за бок. — Он Илью подвозит, у него девушка в параллельном учится. Света, не помню, как её фамилия. Они почти каждый день Светку забирают после уроков.

Не отлипая от окна ждём. Вон Антон ушёл, смотрю с досадой и болью. Красивый, уверенный и такой далёкий. И я опозоренная перед ним по полной.

— Вон они, — тычет пальцем Маринка в парочку идущую к Димкиной машине, а следом идёт и он сам, волоча за рукав куртки Лизку. Она набычено идёт за ним.

Парочка садится в машину, смотрю с замиранием сердца. Отпускает Лизку и что-то спрашивает, Лизка пытается уйти, Димка хватает её за шиворот встряхнув, как следует. Ого! Добрый блин… Он вон, как с девочками обходится.

— Что там происходит? Кажись Лизка получает, — комментирует довольная Маринка.

Мысли разбежались, прячась по углам. Как только Лизка пытается снова уйти, он её толкает к машине, выглядит разъярённым быком. Добротой и не пахнет. Снова хватает Лизку за шкиряк и кажись отчитывает низко склонившись к лицу. Мне даже её жалко, она пусть и стерва, но девочка. Наверное зол из-за телефона. Что-то говорит напоследок обернувшись и уезжает.

Сажусь на корточки под окном, хватаясь за голову. Всё, теперь Лизка меня сожрет! Конец мне!

По дороге домой Маринке рассказываю обо всех своих приключениях. Она сокрушается только из-за одного, теперь не с кем гулять, а я уверена найдёт.

Мама уже дома, кормит меня обедом, спрашивает, как дела в школе, но не спрашивает чего такая хмурая. Думает из-за наказания, она же не знает, что у меня такой ужасный день был. Очень хочется рассказать, но я молчу, в мою же пользу. Делаю уроки без посылок, как примерная девочка и ложусь пораньше спать. Мама целует на ночь и я засыпаю убитая и раздавленная морально.

***

Одиноко сижу на спортивной площадке у школы. Погода замечательная, настроение наоборот отстой полнейший. Урок физкультуры, я конечно же без формы. Класс носится по футбольному полю, выполняя задания физ-садиста. Физрук отчитал, как всегда вначале урока, я, как всегда пропустила мимо ушей. Теперь в гордом одиночестве наблюдаю за Антоном. Глаза сами так и смотрят на него, сильный, ловкий, привычным движением головы отбрасывает волосы с глаз, сердце пропускает удар. Лизка на меня не обращает внимания, неожиданно, догадываюсь, что с ней. Только догадываюсь. Самые страшные опасения не подтвердились, Лизка ничего не рассказала и я снова осталась со своей страшной тайной, бояться и дальше, как бы кто не узнал. Не отрываю взгляда от спортивного красавчика, только ради этого зрелища можно ходить на физкультуру, но без формы, отчасти из-за него и не ношу долбаную спортивку. Спорт не моё, боюсь опозориться. Вот скоро, очень скоро, закончу школу и мучения закончатся. Жизнь моя изменится, я очень на это надеюсь.

Рядом кто-то сел, перепрыгнув через ограждение на котором я и сижу. Повернулась и чуть не упала увидев Димку, даже передёрнулась обдаваемая жаркой волной. Быстро отвернулась, делаю вид, что его здесь нет, лицо горит огнём, сердце несётся, как бешеное.

— Чего тут сидишь? — спрашивает.

Моё неадекватное сердце при звуке его голоса подпрыгнуло.

— Без формы я.

— А чего кислая такая?

— Если бы тебя так отчитали, я бы на тебя посмотрела, — бурчу хмуро, всё ещё не смотрю на него.

— Часто без формы?

— Очень, — улыбаюсь, сама не зная чему, прячась за волосами опустив голову.

— Физрук достаёт?

— Достал уже.

— Ну улыбнись ещё, — в голосе улыбка.

Вскидываю голову и правда улыбается. Понимаю теперь, что значит слышать улыбку и он слышит мою, а я… Снова улыбнулась, не сдержалась, и опять спряталась за волосами. Он заразительно засмеялся. Что за бред, лыблюсь, как дура, сама не знаю чему. Улыбку он слышит… Засмеялась и я.

— Это вон тот, что ли, твоя страшная тайна? — прервал мой смех, окатывая словно кипятком.