Подчинись нам (СИ) - Адлер Алекса. Страница 15

Но вода довольно быстро становится тёплой, понемногу успокаивая мои расшатанные нервы. И вот я даже осмеливаюсь поднять взгляд на хозяина.

Страх подталкивает немедленно просить прощения, пускай я даже не знаю, за что.

Но чувство собственного достоинства, чудом не усопшего вместе с гордостью, заставляет молчать. Пускай я для него рабыня и зверушка, но унижаться, играя раскаянье в том, чего не совершала, я не собираюсь. Иначе совсем себя потеряю. Преданность не значит ложь, разве не так?

И я просто стою. Изо всех сил пытаясь успокоиться и не дрожать. Он ведь не обвиняет меня. Значит, я не виновата. Мало ли что у мужика переклинило.

— Подойди, — приказывает ри-одо хрипло.

Надеюсь, не для того, чтобы придушить меня.

Испуганно сглотнув, я делаю осторожный шаг к нему. И едва сдерживаюсь от попятного, заметив, как напрягается мужское тело. Страшный он. И глаза эти жуткие.

— Ты оказалась гораздо большим искушением, чем я мог ожидать от самки твоего вида, — хмуро произносит он. — Дай руку.

И сам перехватывает моё запястье, прежде чем я успеваю выполнить его приказ. Дёргает на себя, вынуждая подойти ближе. И прижимает мою ладонь к своему напряжённому члену. Заставляет обхватить. Начинает двигать моей рукой по всей длине. И со стоном толкается навстречу.

Ой, мамочки.

— Сожми сильнее, — шипит сквозь зубы, снова захватывая мой затылок.

Склоняется и целует… снова. Так же жадно и жёстко. Так же неистово. Рыча мне в рот, и кусая за губы.

Направляя и контролируя движения моей ладони на своей плоти. Быстрее. Сильнее.

Пока не содрогается всем телом, заливая мой живот своим семенем.

Пару минут мы стоим так. Я с ладонью на его пульсирующем и всё ещё твёрдом члене, и он тяжело дыша мне в губы. Со стороны это может показаться почти… нежным. Вот только о нежности тут и речи идти не может.

Убираю осторожно руку, высвобождая её из захвата стальных пальцев. Радуясь, что он мне это позволяет.

— Господин, вы злитесь на меня? — спрашиваю тихо, надеясь выведать хоть что-то о причинах его странного поведения. Надо же мне знать, как себя вести, чтобы не нарваться на ярость хозяина. А то ведь зашибёт и не заметит.

А сейчас, по идее, момент должен быть благоприятный.

— Нет. В моём… просчёте ты не виновата, — ровно сообщает мне ри-одо, выпрямляясь.

Делает глубокий вдох, разминая плечи. Запрокидывает голову и подставляет лицо струям воды, убирая ладонями с него волосы. И лишь спустя несколько секунд опускает уже более-менее спокойный взгляд на меня.

— Ваша планета находится в закрытом секторе, и земляне довольно редкий товар на рабовладельческих рынках Араянса. Мне придётся пересмотреть некоторые свои планы с учётом собственной реакции на твои феромоны. Чтобы сохранить твою нетронутость самому. И твою жизнь, когда придёт пора её забрать.

Грудь снова сдавливает тисками тревоги и страха. Чем дальше, тем отчётливей становится моё ощущение, что хозяином мне уготовано что-то… опасное и жуткое. И как-то слабо утешает его желание сохранить мне жизнь.

— А теперь помой меня, Лина. Справишься, и я буду полностью тобой доволен, — усмехается снисходительно. Как поощрительную косточку питомцу бросает. Но хорошо хоть, что всё чаще по имени зовёт, а не зверушкой.

— Конечно, мой господин, — киваю я послушно.

Глава 21

Горячие струи падают на мою склонённую голову, плечи, спину… Вместе с мыльной пеной смывая звенящее во мне напряжение… Расслабляя сведённые мышцы… Очищая не только моё тело, но, кажется, что и душу. От всего плохого. От воспоминаний и боли. От страха. Пусть временно. Но сейчас мне хорошо.

Как же я скучала по возможности просто помыться в чистой воде. Просто почувствовать, как все беды стекают с меня вместе с водой в слив. Просто обнулиться и набраться сил жить дальше.

Этому когда-то научила меня моя старшая сестра. Она вообще многому научила меня. И многое дала. Они с Русиком заменили мне родителей, когда от сердечного приступа умерла наша с Риткой мама.

Мне тогда было всего лишь девять. А у Ритки тогда уже была двухлетняя Соня. И муж по командировкам мотался. Но она без сомнений забрала меня к себе, хоть раньше мы и не были особо близки из-за огромной, в целых пятнадцать лет, разницы в возрасте.

Поначалу найти общий язык нам никак не удавалось. Я страшно тосковала по маме и вела себя далеко не лучшим образом, даже не замечая, что сестре тоже больно и тяжело. Но однажды она всё-таки разговорила меня, и сама открыла душу. Мы весь вечер тогда проплакали, обнявшись. А потом Рита посоветовала мне пойти искупаться, и представить, что вода смывает всю мою боль, всю тоску и печаль.

Я так и сделала. Самовнушение помогло. Мне действительно стало намного лучше. Сейчас я понимаю, что причиной тому больше наш разговор был. Но всё равно привычка смывать свои беды укоренилась в моей жизни очень крепко, и стала моим спасением от любых неприятностей на долгие годы.

Вот и теперь помогает. И дышать уже становится легче.

Всё будет хорошо. Я выживу. Я справлюсь. Я найду своё место в этой жестокой вселенной.

Ри-одо ушёл из душа уже наверное минут пятнадцать-двадцать назад. И мне тоже пора выходить, чтобы не злить его. А то ещё передумает и запретит принимать душ без него, когда мне это нужно.

А ведь разрешил. И остаться одной после того, как помыла его самого, тоже позволил. Может, потому, что в процессе мытья он снова возбудился и снова заставил ласкать его. Снова целовал меня, как голодный зверь, пока не кончил на меня. И явно остался доволен моим послушанием. Кажется, я его удовлетворила.

Но слова хозяина про сохранение моей жизни во время потери нетронутости всё ещё крутятся в голове. Пугают и заставляют предполагать самые жуткие варианты развития событий.

Что он такого ужасного собирается со мной делать? Может, ри-одо во время секса звереет? А тут ещё мои феромоны ему самоконтроль подрывают. Жутко как-то.

Вздохнув и закрыв глаза, я убираю волосы с лица и запрокидываю голову.

Надо выведать, что он имел в виду. Но как? Я уже спрашивала, зачем ему нужна. И ответ получила такой, что ещё тревожней стало.

Успокоиться и плыть по течению? Тоже вариант. Всё равно ничего изменить не могу.

Хотя, нет.

Кое-что могу.

Даже не так. Я многое могу, на самом деле.

Я могу заслужить доверие и расположение своего хозяина. Он не жесток со мной. Не самодур, раз уж не считает зазорным перед рабыней признать свой просчёт. А это на самом деле дорогого стоит. Не противен мне ни на физическом, ни на моральном уровне. Более, чем не противен, как оказалось. И… Я ему явно для чего-то важного нужна.

Так может, в моих силах изменить своё положение при нём? Упрочить свою ценность и его желание сохранить мне жизнь? Ведь даже рабы могут быть ценными, любимыми и оберегаемыми, разве нет?

Что я могу сделать для этого?

Ну-у-у-у… Прежде всего разузнать, что собой представляет ри-одо и к какой расе принадлежит. В чём его особенность?

Узнав это, я смогу лучше понять, как мне себя с ним вести. Ещё нужно выведать его вкусы, предпочтения и нужды. И особенно то, чего он терпеть не может, и что его злит.

Ну и, само собой, разобраться с тем, как что тут работает, что мне можно, что нельзя… делать, брать, пользоваться. Чтобы меньше раздражать его своей… неудобностью.

Хм. Вот и план-минимум у меня вырисовался. Осталось воплотить.

— Воду остановить. Сушка, — произношу я чётко и раздельно, как мне велел ри-одо.

И уже спустя несколько минут выхожу из очистительного отсека. Сухая и растрепанная. Но на этот раз останавливаюсь в предбаннике и осторожно выглядываю в большую «гостиную», где вчера на меня Чотжар пялился. Вдруг он опять там?

Чёрт. Действительно, там. Торчит высокомерным изваянием посреди комнаты.

И ри-одо сидит. Полностью одетый. Волосы заплетены в эту его косу. Завтракает.

— Иди сюда, Лина, — приказывает, даже не поворачивая ко мне головы.