Фуршет с трагическим финалом - Алешина Светлана. Страница 7

— Да-да, пивка холодненького сейчас самый раз, — подхватил Евгений.

Он быстро вскрыл две банки и с жадностью припал к одной из них. Пиво было очень холодным, у Евгения сначала даже зубы заломило.

— Ну вот, а ты гостиницу ругаешь, — заметил Парамонов, тоже взяв банку, — пиво-то вон какое охлажденное.

У Котова быстро поднималось настроение, и он уже не хотел ругать ни гостиницу, ни жену, ни кого бы то ни было. Он впал в благодушное расположение и стал рассуждать о том, как было бы хорошо, если бы вокруг царили всеобщее братство и взаимовыручка.

Парамонов слушал, кивал головой, а его мясистое лицо все больше краснело от выпитого. Наконец он устал слушать Котова и решительно перебил его:

— Так ты когда жене позвонишь?

— Завтра с утра, — закусывая пиво нежным крабовым мясом, ответил Котов. — Сегодня не буду, она уж, поди, спит, не поймет ничего спросонья… Хотя, я думаю, — лучше с ней говорить не по телефону.

— Разумно, — согласился Парамонов. — Вот завтра с утра и поезжай домой, все равно тебе эта конференция, я смотрю, по барабану.

— Отлично, — обрадовался Котов.

Ему было ясно, что после того, что случилось, ни о каком повторном фуршете и речи быть не может. Да и народ теперь впал в уныние, поговорить даже не с кем.

Так что Евгений окончательно потерял интерес к конференции «Бизнес и средства массовой информации в демократическом обществе» и рад был возможности избежать скучного сидения в душном переполненном зале.

Холодное пиво шло буквально на «ура», а так как оно было крепким — в добавление к тому, что Виталий с Евгением успели за сегодняшний вечер принять немало спиртного, вскоре разговор между ними постепенно стал тускнеть, а сами новообретенные приятели сникать. Они вяло пережевывали крабов, закусывая оливками, и молчали. Потом Парамонов тяжело поднялся и, пройдя к входной двери, открыл ее.

— Ну и жарища! — пробормотал он. — Может, хоть так сквознячок появится…

Евгений пока что не ощущал ни малейшего сквозняка, несмотря на включенный вентилятор и распахнутые окно и дверь. Он почувствовал, что голова его становится тяжелой, ему мучительно захотелось опустить ее на мягкую подушку или даже на жесткий подлокотник кресла, но он старался держаться, замечая, что и Виталий откинулся в кресле и время от времени прикрывает глаза. Но пиво еще не все было выпито, и Евгений не мог себе позволить терпеть такое безобразие. Поэтому он продолжал тянуть холодный напиток, уже не закусывая.

Наплевав на приличия — свой люди все-таки! — он также откинулся в кресле, пытаясь устроить голову поудобнее. Прикрыв глаза по примеру Парамонова, он стал размышлять об открывающихся перед ним возможностях в случае успешного проведения Ларисой расследования. Перспективы ему рисовались самые радужные, и Евгений не заметил, как сладко задремал.

Очнулся он оттого, что кто-то весьма бесцеремонно тряс его за плечо. Котов попытался скинуть тревожившую его руку и вновь погрузиться в сон, но в уши прорезался громкий оклик:

— Евгений Алексеевич! Проснитесь!

— Ну что еще? — недовольно произнес Котов, с трудом разлепливая веки.

Он увидел перед собой уже знакомого ему старшего лейтенанта Козырева, того самого, который допрашивал его несколько часов назад.

— Вам чего? — грубо спросил Евгений.

— Нам необходимо с вами поговорить.

— Что, опять? — возмутился Котов. — Знаете, драгоценный, это уже переходит всякие границы! Человеку даже ночью отдохнуть спокойно не дадут!

— Что поделаешь, это необходимо, — невозмутимо проговорил Козырев.

— Тьфу! — с досадой сплюнул Котов и потянулся к банке пива на столике. И только тут понял, что по-прежнему находится в номере Парамонова, где совершенно случайно задремал. Самого Виталия в номере почему-то не было.

— Руками не трогать! — Голос Козырева неожиданно прозвучал столь резко, что Евгений невольно отдернул руку и с удивлением воззрился на старшего лейтенанта.

— Я вас попрошу ничего здесь руками не трогать, — уже спокойнее повторил лейтенант.

— Но почему? Я пить хочу, жарко, знаете ли… — возмутился Евгений.

— Скажите, ведь это не ваш номер? Как вы сюда попали? — не отвечая Котову, спросил Козырев.

— Я пришел вместе с Виталием Парамоновым, это мой друг, чтобы немного расслабиться после случившегося, — по-прежнему не понимая, чем вызван повторный визит Козырева, проговорил Евгений.

Он ощущал сильную сухость во рту и окончательно обозлился на лейтенанта.

— И пиво это я сам купил! И вообще, что вы себе позволяете, черт побери?! — взорвался Евгений.

— Давайте-ка пройдем побеседуем в другое место, — все так же спокойно отреагировал Козырев.

Ворча, Котов с трудом поднялся с кресла и двинулся за лейтенантом. Вместо них в номер вошли несколько человек в милицейской форме.

— Сумасшедший дом какой-то, — проворчал Котов, шагая за Козыревым по коридору.

— Ваш номер сейчас свободен? — спросил тем временем лейтенант.

— Да, — ответил Евгений.

— Отлично, давайте пройдем туда.

Пожав плечами, Евгений направился к своему номеру, Лейтенант пропустил его вперед. Котов прошел, зажег свет и включил вентилятор.

— Так вы мне объясните наконец, что происходит? — повернулся он к Козыреву.

— Чуть позже, — пообещал тот, — а пока скажите, в котором часу вы поднялись в номер?

— Часов около одиннадцати, — припомнил Евгений. — Приблизительно.

— Вы были вдвоем с Парамоновым?

— Да.

— К вам заходил кто-нибудь?

— Нет, никто.

— И чем вы занимались?

— Ну, пиво пили, — ответил Евгений, — разговаривали…

— Это вы открыли окно?

— Нет, Виталий. Жарко было очень, даже вентилятор не помогал. Да почему вы этим интересуетесь?

— А дверь почему была открыта? — Старший лейтенант с возмутительной невоспитанностью игнорировал все вопросы Котова.

— По той же причине! Парамонову уже невмоготу было, он встал и открыл дверь.

— А в коридоре в это время кто-нибудь был?

— Да вроде нет. Я, во всяком случае, не заметил. — Котов по-прежнему недоумевал.

— Хорошо, вернемся к вашим действиям. Вы пили пиво, разговаривали, а дальше что?

— Дальше я сомлел немного и задремал. А проснулся оттого, что вы меня разбудили.

— Что делал Парамонов перед тем, как вы заснули?

— Ничего, сидел в своем кресле, пиво пил… — все больше раздражался Котов.

— А почему вы не пошли к себе в номер, если захотели спать? — Козырев был буквально непробиваем.

— Да я не собирался спать! Я же говорю, сомлел просто! Мне вечер прерывать совсем не хотелось, это случайно получилось. Да сколько вы меня будете третировать своими дурацкими вопросами?! — взорвался Евгений. — Ничего не объясняете, мурыжите тут непонятно для чего! Я вам не лох какой-нибудь!

— Виталия Парамонова обнаружили выпавшим из окна собственного номера, — спокойно проговорил Козырев. — На втором этаже услышали его крик — странно, что вы его не слышали, — и выглянули в окно.

Увидев тело на земле, вызвали «Скорую», но было поздно — Парамонов скончался. Поэтому я здесь и задаю вам эти вопросы. Ведь вы были в номере вдвоем…

Последнюю фразу Козырев произнес многозначительно. До Евгения очень медленно доходила реальность происходящего. Он посмотрел на Козырева, но в светлых глазах лейтенанта не отражалось абсолютно ничего, и невозможно было понять, о чем он думает.

— Но… — выдавил Котов, — вы хотите сказать, что его… выбросили из окна?

— Это нам еще предстоит установить, — ответил Козырев. — Но предсмертный крик Виталия Романовича говорит о том, что он не добровольно ушел из жизни.

— Господи! — вымолвил Котов, вытирая вспотевший лоб.

Ему стало ясно, на что намекал старший лейтенант, напоминая Котову, что они с Парамоновым были в номере вдвоем. Но это же просто абсурдно!

Для чего ему было убивать Парамонова? Неужели этот лейтенант не понимает, что он, Евгений, совершенно здесь ни при чем?