Месть со вкусом мяты (СИ) - Руслёна. Страница 10

— Это на каковском тут накарябано? — поинтересовалась она, скептически задрав бровь.

— А вы, что, ко всему, ещё и читать, не умеете? — мужчина не удержался, чтобы не съехидничать.

— Я, кроме своего родного, знаю ещё два — английский и даже где-то — японский. Здесь же написано не по-русски, однозначно, не на английском, и даже не на японском. Так что придётся вам прочитать его, а мне поверить вам на слово. Если я каким-то чУдным… или чуднЫм? образом понимаю вашу речь и даже умудряюсь отвечать, то с чтением и письмом как-то не задалось, увы.

Он почесал себя за ухом, глухо рыкнув, а она опять сравнила его со львом Бонифацием и не удержалась, чтобы не хихикнуть.

— Не вижу ничего смешного, — нахмурился граф Петрус. — Возникает проблема, как вы будете проверять их уроки, — он ткнул подбородком куда-то вверх. Видимо, дети жили где-то там.

— Никак не буду проверять, — пожала плечами Клубничкина, — знания их проверять будут учителя или как они у вас тут называются, а я буду следить, чтобы они их сделали и что-то там написали, выучили и так далее.

— Магистры у нас…

— Оки, я вас поняла. Вот магистры — они учёные. Им и карты в руки.

— Какие карты? — изумился граф.

— Географические, — хитро прищурилась она. И с невинным видом спросила:

— А что, у вас есть и другие карты?

Он пожал плечами:

— Конечно, есть — игральные, магические, гадальные.

— Нууу… магические мне не надо, поскольку магии во мне нет, а вот два других вида… не могли бы вы мне подогнать? На досуге по вечерам, пасьянсик раскину на судьбу-злодейку, когда ваш долбанный замок-дракончик меня освободит из плена.

Он как-то странно покосился на неё, а потом взял в руки листок с договором.

— Хорошо, прочитаю вам, так и быть, — сурово сдвинул брови.

— Ага, сделайте мне, неучу с двумя образованиями, одолжение, — Ена уже откровенно веселилась. Надо же, он её обвиняет в том, что она читать не умеет!

- “Сейчас подсуну свой любовный роман, посмотрим, как он его читать будет!” Она сосредоточилась на том, что вещал мужчина.

— Итак, договор между леди Йеной Клубничкиной и хозяином…

— Каким ещё хозяином? Никаких хозяев! Наниматель и только так!

— …хозяином замка Хойвелл Лэнс Петрусом ГорянОвич Льёнанес-Силмэ сроком на месяц в качестве…

— Почему на месяц? Может, ваш Х… Хой этот выпустит меня раньше?

— На меньший срок у нас не заключаются договора. Поэтому пишем — ”на месяц,” а там, как получится. Разумеется, я вас отпущу сразу, как только это станет возможным.

— А как же ваши все, что улепетнули без оглядки от ваших деток?

— Гм… Есть испытательный срок, неделя. А вам его не предоставили, как я понимаю.

Она вздохнула. Да уж… Убить и закопать. Хотела достать новую жвачку, но, глянув на бумагу, скривилась и оставила на потом.

Он очень изящным, плавно-тягучим движением протянул ей ручку:

— Подписывайте уже и пора, наконец, поесть. Мы так толком и не завтракали.

— Ладно, подписываю, подписываю, — ворчливо ответила она, взяла перо и чиркнула свой автограф.

Граф взял листок, зачем-то его встряхнул, потом тиснул на нём свою закорючку с печатью и сунул куда-то в воздух. Бац! И нету. Ена повращала глазами и хмыкнула.

— Ну, вы, граф, идите, а мне себя в порядок привести надо. Где у вас помыться можно?

— Зачем у меня, — пожал он плечами, — у каждого свои апартаменты со всем, что необходимо проживающему. В вашей искомая комната вон за той дверцей, что за вазой с перьями. Но… я не возражаю, можете и в моей, если вас вдруг ваша не устроит.

Клубничкина глянула на него, прищурившись — шЮтник, однако. Интересно, он понял, что пошутил, или это он так вредничает просто? Зашла за вазу и увидела дверь. До этого её было как-то не видно за перьями. Обернувшись, проследила, как он, откланявшись, вышел и закрыл за собой дверь, которая щёлкнула на замок, и, вытащив из чемодана полотенце, мыло, крем, надела сразу шапочку с резиновыми тапочками и зашла в ванную. Как только Ена туда попала, её глаза тут же полезли на лоб, и она встала, как вкопанная. Ванная, если, конечно, можно её так назвать, была больше спальни раза… в два, в три? а всё остальное был бассейн. Она бросилась к его краю и увидела лесенку вниз.

— Уиии!!! — завизжала девушка и, быстро скинув одежду, снова разбежавшись, прыгнула туда ногами вперёд. С нырянием головой вниз у Люсьены как-то не заладилось. Раз нырнула и “поймала” макушкой камень. С тех пор не ныряет.

Люсьена уже раз пятый переплыла бассейн, и только тогда угомонилась. Вода была средней температуры, ни тёплая, ни холодная, всё, как она любит. Поднявшись по лесенке, пошла обследовать помещение дальше. В данный момент её уже интересовал просто туалет. Ага, кажись, вон он. А за второй раздвижной стенкой-ширмой была душевая. Впрочем, и ванная была, почти квадратная. Сделав всё, что планировала, с намотанным на волосах полотенцем подошла к двери, чтобы выйти в спальню, но вдруг услышала какое-то движение и, чуть приоткрыв дверь, прислушалась.

— Она ещё моется? (Лониэлла)

— Да, да, не выходила, давай быстрее! Ты придумала уже, что сделаем? (Мэйнард)

- Может, не будем? Если и она сбежит…

— Не сбежит! По крайней мере, пока Хойвелл Лэнс* её не выпустит.

— Как думаешь, почему он её запер?

— Не знаю, он всегда был себе на уме… но для нас это шанс повеселиться. Давай своего кехлика, сунем ей в кровать под одеяло.

— Не дам, мне его жалко. Вдруг она его выкинет в окно?

— Глупышка, он же летун, хахаха!

— Ну, ладно, на…

Они завозились, повернувшись к ванной спинами, и этим моментом Ена не преминула воспользоваться. Она вышла босиком и на цыпочках, но быстро и, как только оказалась в шаге от них, гавкнула во всё горло:

— Рррргаф!

Они подпрыгнули и, заорав не своими голосами, бросились врассыпную, но целенаправленно на выход.

— Эй вы, снусмумрики! Кнедлика своего заберите! А то я его на ужин себе закажу!

— Кехлик это, — пискнула Лониэлла, а Мэйнард быстренько кого-то забрал из-под покрывала, не показывая ей, и сунул себе под рубашку. Дети выскочили, как ошпаренные, а Ена, полностью удовлетворённая содеянным и довольно хихикая, стала перебирать свои маникюрные штучки для ногтей. Надела чёрные лосины и красную, с золотым драконом на спине, тунику с удлинёнными краями по бокам, обработала ногти, сделав их короче, но аккуратнее, и, сняв оставшийся кое-где лак, накрасила заново. Долго не выбирала, какой лак выбрать. Сразу вытащила кроваво-красный. Она как раз любовалась ногтями, вытянув руки перед собой, когда в дверь деликатно постучали, и она крикнула:

— Входите!

Вошла, по всей видимости, горничная, девушка в беленьком фартучке и какой-то странной шапочке то ли с ушками, то ли рожками. Правда, в кружавчик по краю. А вот свои уши у неё был открыты, ткань в этом месте была вырезана ровным овалом. Платье было длинным, тёмно-коричневым.

— Миледи, — пролепетала она, — вас ожидают в обеденной зале.

“Миледи” важно кивнула:

— Да, иду, я почти готова, спасибо, дорогая.

Девушка выскользнула из комнаты, а Ена не поняла:

— Эй, девушка, а куда идти-то?

Она выскочила следом и увидела девушку у стеночки, с потупленным взором.

— Пойдём, покажешь, где у вас обеденная эта зала, я ж ещё ничего толком не знаю.

Горничная пошла впереди с выпрямленной в струну спиной. Ена зацокала каблуками следом, не забывая смотреть по сторонам. Они спустились на второй этаж и прошли коридорами ещё несколько лестничных площадок вверх-вниз, но мимо. Наконец, девушка привела её к широким, двустворчатым, на вид — дубовым, тяжёлым дверям. Перед ними стояли два молодца, почти одинаковых с лица, по крайней мере, одеждой — чёрными, глухими сюртуками почти до колен, и такими же брюками, в белых перчатках и белым же воротничком. А, да, ещё и лампасы были, тоже белые. Они распахнули перед оставшейся одной Еной обе створки и другой лакей, стоявший за дверями — может, мажордом какой-нибудь, провозгласил: