Месть со вкусом мяты (СИ) - Руслёна. Страница 17

Дети охотно уселись и стали рассказывать, перебивая друг друга:

— Ну, как же, мы же по пра-пра-пра-дедушке — Лохикарме-Силмэ…

— Драконы, значит, но…

— По пра-пра-пра-бабушке Льёнанес-Силмэ…

— Теперь только в восемнадцать лет можно определить магически, кто мы — те или другие!

— Ладно, считайте, я вам бошку задурила, а вы мне. Всё, снусмумрики! Спать!

— Леди… А завтра будут сказки?

— А кто такие снуму… рики?

— Ооо! Это целое семейство было! Мумми-тролли, снусмумрики, шляпы волшебные. Так и быть, поведаю вам, но — завтра! А сейчас — чтоб я вас не слышала. Буду сидеть в соседней комнате и вспоминать про снусмумриков, чтобы вам завтра рассказать, и, если услышу хоть шорох, всё, покусаю!

Близняшки похихикали и зарылись в одеяла. Кажется, они перестали её бояться. Енка хмыкнула. Уж чего-чего, а запугивать их она меньше всего хотела. Минут пять слышались возня и шёпот, но уже через пятнадцать минут дети спали. Она послушала их ровное дыхание, заглянула в спальню и убедилась, что они дрыхнут. Поправила съехавшее одеяло у мальчишки, приоткрыла лицо у девочки и, поцеловав каждого, как это делала всегда её мама, на цыпочках вышла. Она направилась в кабинет к их отцу, чтобы вставить ему по самое некуда — зачем так суров с детьми? Мать сбежала и он, как цербер.

А дети, тем временем, дождавшись, когда она выйдет и закроет дверь, подняли головы и посмотрели друг на дружку.

— Лонэшка, она тебя поцеловала? — спросил, напрягшись, Мэй.

— Да… в щёку… А тебя?

Он помолчал с минуту и выдохнул:

— Да…

==============================

*равинтолы — ресторан высшего разряда

*леди Эрлинда Хейна-Сирре — Кузнечик

*мастер Лойста Юрритар — Великий Предприниматель

*леди Бертильда Чаттербокс — Болтушка

*навьян — местная нечисть, ругательство, типа

 Глава 9

Граф ждал гувернантку и волновался. Как пройдёт их первое занятие? Получится ли ему донести до неё то, что нужно? В смысле, азбуку и буквы… Может, ей внушить знания?.. Что? О, нет! И лишиться вечерних занятий наедине? Нет, конечно, он же не туперус* какой-то… Сам себе яму рыть. Она, может, и сама уйдёт через пару, тройку дней, лучше уж будем… заниматься.

Наконец, услышал цокот её каблучков и подобрался. Собственно, никогда не знаешь, что у неё в голове может быть… Непредсказуемая женщина!

Енка подошла к двери кабинета графа и остановилась. Стучать или так войти? В конце концов, она даже к Горынычу стучится… Стукнула три раза и потянулась к ручке:

— К вам можно?

— Да, конечно, — граф стоял за дверью, тут же отворил её, встречая посетительницу прямо у порога.

Она гордо вскинула голову и прошествовала мимо к столу. Кресло, что стояло когда-то чуть ли не посередине кабинета, теперь находилось у стола напротив его кресла. Ена уселась в него и обернулась. Мужчина стоял в задумчивости и не сводил своего взгляда с неё… ой, кажется, разглядывает ноги или… чуть выше, её пятую точку… опоры, что ли? Девушка взяла со стола карандаш и постучала по столу:

— Вы что там застыли, милллорд? Дети спят, не будем терять времени. День был тяжёлым, сами видели, как я выкладывалась… — хихикнула про себя (ага, на кровати…). — Так что, садитесь, начнём занятия.

Граф Петрус очнулся и поспешил к столу.

— Да, да, приступим.

Они сидели напротив друг друга, склонившись над листами и он чертил свои иероглифы, а она их перерисовывала в тетрадку, которую он неожиданно ей дал, как только уселся.

— Вот, это вам, я купил в городе для ваших занятий. Две тетради и письменные принадлежности.

Ена осмотрела тетрадки с разными сказочными животными, поиграла бровями, поулыбалась на это, смешно оттопырив губы, и попробовала писать пером. И тут же поставила кляксу.

— Ой! Да… не учили нас писать пёрышками…

— А, ну да, у вас там эта… ручка. Виторус говорил и привозил даже как-то.

— Я поучусь, конечно, писать пером, прикольно, но пока попишу ручкой, с вашего позволения, — ей непривычно было слышать имя своего шефа под другим каким-то “углом” — Виторус какой-то, и она, скрывая замешательство, сунулась в клатч, разыскивая злополучную ручку. Нашла в кармашке и, вытащив наружу, щёлкнула кнопочкой, чтобы вытащить стержень. Граф дёрнулся посмотреть, но взял себя в руки и сделал вид, что просто поправил причёску. Ена хмыкнула и протянула ему:

— Ваш брат (она упорно больше никак не называла Горыныча), видимо, обычные привозил? Не такие?

Он взял ручку, повертел, пощёлкал и, слегка обозначив улыбку, ответил:

— Не такие. У его ручки название какое-то… пар… пак…

— Паркер? О, как я сразу не догадалась! Одна из самых дорогих. Небось, ещё и с золотым пером.

— А что, бывают и не с золотым?

— Конечно, бывают ПРОСТО ручки, вот как эта. Ладно, — она вздохнула, — приступим уже?

Льёнанес-Силмэ отдал ручку обратно и стал выводить буквы, проговаривая вслух, как каждая называется, своим пером-обыкновенным. Ну, почти… Потому что оно было явно опылено чем-то золотым… Люсьена вздохнула, пафос — наше всё! Графы, что сказать. Престиж, видимо, превыше всего у них.

Полчаса она старательно выводила буквы и пыталась их запомнить. Потом отложила ручку и выдохнула:

— Ну и иероглифы! Палка, палка, крючок, палка, минус, плюс, звёздочка…

Потом она старательно переписывала их алфавит и напротив — свои буквы, которые, в свою очередь, “зеркалил” себе граф. Так прошло ещё полчаса.

— Не пора нам прерваться? — потянулась, прикрыв прорвавшийся зевок, Ена, — что-то я подустала. Может, чаю попьём?

— Сейчас прислуга, пожалуй, уже спит, — он глянул на стоявшие во всю высоту стены часы в деревянном футляре.

— А мы сами не можем, без прислуги, чаю себе налить? А, ну да, не графское это дело, — она хихикнула, — пошли, так и быть, я заместо прислуги побуду.

Он кивнул со всей серьёзностью, и они пошли на кухню. Шли, стараясь, не шуметь, но у неё плохо получалось, каблуки то и дело процокивали. Тогда девушка остановилась и, вцепившись в его руку, стала стаскивать свои шпильки. Граф накрыл “для надёжности” её руку своей ладонью и слегка даже прикрыл глаза от необычных ощущений.

Енка скинула, наконец, туфли, и пошла босиком, держа их в руке за ремешки, что обхватывали лодыжки. Спустившись в кухню, она полезла по всем полкам, разыскивая что-то съедобное, и не находя ничего. С возмущением обернувшись на графа, Ена прищурилась:

— И в чём прикол? Где продукты, чай, чайник, в конце концов?

Он улыбнулся, как всегда, одними губами, но взглянул остро и проникновенно.

“ Как рублём одарил”, - покачала она головой.

— Что вы хотите? Заказывайте.

— Я… что я хочу… Булочку с маслом и куском ветчины… две. Одну с маслом, другую с ветчиной. Потом — какую-нибудь зелень к ним. А кофе у вас нет? А то чашечку выпила бы с удовольствием. Ещё мяту. У меня жвачка заканчивается, поэтому я бы себе сделала мохито со льдом. А, убить и закопать… У вас же холодильника нет. А нет холодильника — нет льда. Жаль. Ну, будет мохито без льда.

— Э… так, давайте по порядку — два куска хлеба…

- Не, ну чё сразу хлеба. Булочек нет, что ли?

Он поднял глаза к потолку, как будто булочки там лежали, потом взглянул на неё и кивнул:

- Хорошо, булочки. Потом масло к ним и кусок ветчины…

— Кусочек, тоненький.

Губы опять начали дёргаться, но он сдержал себя, чтобы не рассмеяться. После уточнений задумался на миг и начал из пустого шкафа вытаскивать всё, что она заказала. Кроме кофе. Последним “вытащил” кувшин с напитком, от которого шёл ярко выраженный мятный запах.

— А кофе? Нету?

— Я не знаю, что это такое, — развёл он руками.

— Чёрный такой… — пробормотала она и вздохнула, — всё с собой надо таскать, всё с собой… Ну, нет, так нет. А что там с мятой? Можно глянуть? — и, придвинув кувшин к себе, сунула туда нос. Понюхала и зажмурилась: