Потерянные в прямом эфире (СИ) - Евстигнеева Алиса. Страница 10

Целую неделю я проездила с письмами в обнимку, практически дойдя до отчаянья. Притом что единственное послабление, которое позволила себе сделать, — это заехать на работу (на время практики я взяла отпуск) и забрать оттуда рабочие балетки, в которых было в разы удобнее.

Следует ли говорить, что в дополнение к ответственной работе курьера меня наравне со всеми продолжали грузить ежедневными заданиями и я честно их выполняла, оставаясь в офисе до самых сумерек?

Светлым пятном в этом царстве мрака была лишь неизменная тарелка с бутербродами, каждый раз ожидавшая меня на столе. Илья больше не предпринимал попыток пригласить меня на кофе, но продолжал оказывать ненавязчивые знаки внимания, ставя тем самым в тупик.  Неужели можно проникнуться симпатией к человеку буквально за несколько мимолётных встреч? Мы же толком и не виделись, так, несколько невинных диалогов о каких-то пустяках.

Хотя с тем, который меня с таким усердием тащил с собой на ужин, мы вообще никак не контактировали. Только пару раз пересеклись в коридоре, из вежливости кивнув друг другу головами, как два китайских болванчика, и то у меня не было гарантии, что Игорь делал это не на автомате.

Но отчего-то становилось обидно, хоть я и понимала, что так будет правильно.

***

В субботу мне не спалось. Первый полноценный выходной за долгое время, а я, вместо того чтобы наслаждаться сном, ворочалась в кровати, изнывая от духоты и беспокойства, которое никак не могла стряхнуть. Завтра — день рождения мамы и мне предстоит звонок на родину. Нам обеим нелегко давались эти неловкие проявления вежливости, особенно в те минуты, когда где-то на заднем фоне маячит отчим.

К девяти часам я окончательно сдалась и, схватив необходимые вещи, поплелась в душ. Общага ещё спала: на лето нас и так оставалось немного (большинство предпочитало разъезжаться по домам, под бок к любящим родителям и вкусным харчам), а уж субботним утром, после пятничных попоек… этажи буквально вымирали.

Голову требовалось чем-то забить, и желательно учёбой — судьба курьера не прельщала от слова «совсем» — поэтому, натянув на себя шорты и майку, я поехала в… «Ассоль». Ехала на удачу, не уверенная в том, что офис вообще открыт в выходные и тем более — что меня туда кто-то пустит. Но риск, как известно, дело благородное.      

Пропустили, даже без особых вопросов, наверное, я всё же примелькалась за эту неделю, выползая из здания едва ли не последней. Я бы, может, там и дольше сидела, если б не метро и общежитие, которое, что тот муравейник, закрывалось с заходом солнца*.

«Ассоль» была для меня идеальным местом, совместившим в себе всё самое важное: компьютер, интернет, кондиционер и неиссякаемый запас кофе. Не хватало только Илюшиных бутербродов, но тут, как говорится, не всё сразу.

То была середина нулевых, когда интернет только-только входил в нашу жизнь и наличие свободного выхода в мировую паутину ещё воспринималось как манна небесная. В общежитии была общая локальная сеть, представляющая собой свалку всего на свете. Тут можно было найти любое развлечение — от свежих фильмов пиратского качества до компромата на какую-нибудь известную в местных кругах личность, годами перетекающего с компьютера на компьютер. Но с чем-то более информативным было… сложно. Да и своего компьютера у меня отродясь не было. К тому же наличие интернета означало неограниченный доступ к моей тайной страсти — музыке. Подключив наушники и натянув их на голову, я буквально улетала в другой мир, полный эмоций и дикой энергетики.

Поэтому я с таким рвением и стремилась каждый раз в офис.

Уже после обеда, когда мой желудок решил, что он ненавидит меня лютой ненавистью и даже зелёное яблоко в сочетании с четырьмя кружками горячего кофе ничем его не порадовали, я вдруг испуганно подскочила, завизжав на весь офис. Пока я чинно-мирно сидела и работала в текстовом редакторе под свежий трек голландских диджеев, параллельно отбивая такт ногой, чья-то рука опустилась на моё плечо. А поскольку кричать я умела, да так, что любая сигнализация обзавидовалась бы, то обладателю руки пришлось пойти на радикальные меры — второй ладонью зажать мне рот, тем самым напугав меня ещё сильнее и толкнув на отчаянный поступок. Кусаться я умела ничуть не хуже, чем орать. Впилась в основание большого пальца. Ладонь попытались вырвать из моих зубов и, резко отпрянув, сделали шаг назад, но я уже вцепилась своими пальцами в чужое запястье, поэтому отступать пришлось вместе со мной. И глубоким офисным креслом на колёсиках, в котором я сидела. Кресло, не выдержав общей массы наших тел, опрокинулось назад. Вслед за этим на нас полетел и системный блок, в разъём которого был вставлен провод моих наушников. Ну а там уже случилась цепная реакция, как в сказке «Репка»: за системником потянуло всё остальное.

— Оху… ренеть, — откуда-то из-под кресла в оглушительной после учинённого погрома тишине раздался голос Игоря.

***

Я сидела на диване, обхватив голые колени руками, и настороженно наблюдала за тем, как Ключевский разгребал образовавшиеся завалы, злобно высказывая вслух всё, что думает обо мне, местами срываясь на рык.

— Полгода, — сметая в кучу осколки монитора, заявил он, — полгода здесь всё работало как надо. Изучили рынок, нашли поставщиков, запустили производство, разработали стратегию, и ни одного… Повторяю! Ни одного! Мать его, скандала! Все, блять, адекватные! Лично выбирал! А тут… за неделю просто! У тебя вообще инстинкт самосохранения отключён?!

Обиженно поджала губы, уговаривая себя не вступать в полемику. Доводов у меня, как всегда, было много, вот только мог ли хоть один из них облегчить мою участь?

— Вот скажи, — спросил Игорь, на самом деле не ожидая никакого ответа, — у тебя мозги не работают на постоянной основе? Или это только когда я поблизости? Нам теперь у каждого входящего сюда требовать справку от психиатра?!

— Ты сам меня напугал, — буркнула себе под нос.

— Чего?! Да я тебе орал через весь офис! А ты сидишь, наушники нацепила. Да и вообще, какого ху… дожника ты сегодня здесь забыла?!

— Работала…

— Работала?! — совсем некрасиво рявкнул он. — Девочка, тебе напомнить, что ты тут на практике?! Твоё дело смотреть по сторонам и помалкивать, пока тебя не спросили.

«Или письма развозить по адресам», — печально подумалось мне. Досадно стало до слёз, но разреветься я себе всё же не позволила, прекрасно помня, что Москва слезам не верит. Я подскочила на ноги и, впившись ногтями в ладони, сквозь зубы процедила:

— Я возмещу!

— Что? — с обречённым видом повернулся ко мне Ключевский. — Что ты там возмещать собралась?

— Стоимость компьютера, — уже более спокойно сообщила я, хотя грудная клетка всё ещё продолжала гневно вздыматься.

— Точно с головой проблемы, — вздохнул Игорь и… отвернулся дальше заниматься останками умной машины.

— Я же сказала!

Промолчал, вновь повернувшись ко мне, правда, на этот раз движение вышло каким-то усталым. Он больше не злился, скорее просто не скрывал своего раздражения, с чувством бросив убитый корпус плоского монитора в мусорное ведро, которое тут же эпично качнулось и упало. Ключевский развёл руками, словно расценив сию оказию как знак свыше — тому, чтобы я помалкивала. Но во мне уже проснулось чувство противоречия.

— Я сказала, что готова компенсировать ущерб, — и, немного подумав, добавила: — Ну, компьютер и рубашку.

Во сколько мне обойдется это счастье, я предпочла не думать. Уже понимая, что если к концу практики останусь гордой обладательницей двух почек, то это будет прям-таки идеальный исход. Впрочем, я была настолько взбешена его надменной отповедью, что на тот момент согласилась бы заплатить какую угодно цену, лишь бы поставить его на место.

— Моральный ущерб ты тоже готова компенсировать?

— А вот и не угадал. Кто-то по жизни и без того… ущербен, так что это уже ничем не покрыть.