Монета Бога Теней (СИ) - "Aaron Byrne". Страница 20

— Не делай из себя большего глупца, чем есть на самом деле. Ты прекрасно знал, что он сильно болен, попросту отказывался в это верить и питал иллюзии касательно его благополучия. Оптимизмом делу не помочь. Хотя ничего другого от лучшего друга ожидать не стоит.

— Я никогда не претендовал на место мудреца, в нашей команде уже есть один. А я идеально дополняю его своим мечом и крепким плечом. Если Алистеру нужно будет что-то мне рассказать, он сделает это, а пока давай просто закроем эту тему, она мне не по душе.

— Как скажешь. — Вздохнул Титус, как вдруг, вздрогнул от выкрика Алистера.

— Засада!!!

Спутники Алистера перевели на него взгляд, как раз в тот момент, когда он пронзил клинком одного из нападающих. Это была инквизиция. Накинув капюшон свободной рукой, Алистер выхватил короткий клинок и начал фехтовать с одним из налетчиков, в то время как другие враги, готовые к бою, приближались к Титусу и Роланду.

Рыцарь не сразу понял, что их дела плохи. Через мгновенье послышался скрежет металла, Роланд обнажил меч и бросился в сторону врага, быстро и резво перепрыгивая через кустарники, что было удивительно для его массивной комплекции. Секундой позже в глазах Титуса помутнело, он уже лежал на боку, рукой отмахиваясь от одного из рядовых бойцов инквизиции. И вот оно, прозрение. Настало понимание происходящего, которое плохо сказалось на напавшем инквизиторе, получившем бронзовым кулаком по медному шлему: звон металла и скрежет разбитого окуляра бойца эхом разнеслись по лесу. Нападавший взревел от боли и упал на спину, беспорядочно размахивая руками словно пытаясь ослабить боль от, попавшего в глаза битого стекла. Титус воспользовался моментом и поднялся на ноги, сжимая в руках отнятое у противника оружие — серебряный инквизиторский клинок. В этот момент он понял: что-то брызнуло на его спину. Это была кровь одного из налетчиков, которую пустил Роланд, добивая врага мощным ударом. Как правило, такой удар оказывался для человека последним. Нанося его, Роланд издавал что-то вроде выкрика, выражая эмоциональный всплеск, который в некотором смысле пугал рыцаря и разрушал уже приевшийся образ доброжелательного воина-мечтателя. В бою Роланд — совсем другой человек — подумал Титус, после чего тут же вступил в схватку с очередным инквизитором.

— Легионеры! — Взревел кто-то вдали. К уже покойным шести врагам пришло подкрепление.

Боевой стиль Титуса был умеренным: он старался парировать атаки, нападая в последнюю очередь. Это позволяло ему дольше находиться в боевом строю. Дуэль он начинал с более сильных ударов, заставляя противника защищаться. Так было и сейчас. Что касается Роланда, глухая оборона — единственный способ как-то продержаться против его мощных и свирепых ударов, даже «ложный выпад» этого воина мог оказаться для противника смертельным.

— Ну же! Кто на меня? — Взревел воитель в красной железной маске. Он наседал на одного из инквизиторов, нарочно нанося удары по клинку, который изо всех сил пытался удержать соперник. Неужели он получает удовольствие от сражения и поэтому затягивает его? Нормально ли это? Но Титус не пытался напугать инквизитора, скорее выжидал еще кого-то, кто придет на помощь жертве. Так и произошло, им стал шкуродер, на его месте не вступить в бой был грехом: его друг на равных дрался со здоровяком и пока вполне успешно: ставил блоки, не пропускал удары. Но стоило Титусу присоединиться к схватке, он понял, что это была уловка, боевая подлость — воин словно озверел, что-то выкрикнул на неизвестном диалекте, дернув мечом в сторону. Два покойника рухнули на спину с такой силой, будто обоих приложили кувалдой.

— Ха! Сволочи! — Весело взревел воин, возрадовавшись облаку крови позади них.

В это время Титус вот-вот собирался нанести точный удар в грудь, доспех инквизиции, хорошо пропускает через себя сталь, в отличие от магии. Но затея не удалась: позади противника что-то мелькнуло, а из его груди показалось острие клинка. Затишье. Титус всмотрелся в глаза Алистера, который добил его соперника.

— Нет ничего достойного в убийстве человека со спины.

— Тут тебе не рыцарский турнир. — Процедил сквозь зубы Алистер, нарочно уронив тело инквизитора ему под ноги, словно указывая на ошибку. — На его месте можешь оказаться ты, в любой момент.

— Ты мне угрожаешь?

— Ты умрешь от моей руки, только если нападешь на меня. В любом другом случае, только ты сам несешь опасность себе и нам. — Оглянувшись на Роланда, разведчик продолжил. — Дюжина инквизиторов, по армейским стандартам — ударная группа. Стоит ли говорить, что все это значит?

— Похоже, нас ждет засада покрупнее. — Поразмыслил рыцарь.

— Они сами не ожидали нас встретить, повезло, что мы не шли тут часом ранее. Взгляните, трава вытоптана, к горам подтягиваются люди, скорее всего — силы инквизиции. Это западня! Безопаснее будет прорваться с боем через посты королевской гвардии, стоящие на главной дороге.

— Нельзя. — Уверенно сказал Титус.

— Как же я мог забыть спросить тебя?

— Кроули уйдет!

— Да к черту пусть идет, этот твой Кроули! — Вспылил Алистер, заставив Роланда тяжело вздохнуть и податься вперед. Он не знал, на чью сторону вставать: оба спутника были по-своему правы. — Титус, догоняй своего предателя сам, мне моя жизнь дороже.

— А теперь ты меня послушай. — Подошел Титус, крепко схватив Алистера за плечо. Чтобы избежать неловкой ситуации, он оглянулся на Роланда и убедился в том, что воин начал удаляться от них. Сколько бы ты не строил из себя эгоиста, я вижу тебя насквозь. — Прошептал рыцарь, рука которого все сильнее сжимала крепкое плечо разведчика. — Достаточно хорошо, чтобы невзлюбить и зауважать одновременно.

— Удиви меня. — Процедил сквозь зубы Алистер, выскользнув из хватки рыцаря.

— Ты ведь не просто так стал рваться через границу. Ты не просто так вскочил с насиженного места и, схватив за руку Роланда, начал тащить в края, где его ждет лучшая жизнь, где ему не придется озираться по сторонам и избегать толпы.

— К чему ты ведешь? Теплое место будет ждать как его, так и мой зад.

— Не обманывай себя. Ты двинулся с места не из-за гонений. Считаешь, что защита Роланда — самое важное в твоей жизни? Почему? Он спас твою шкуру, считаешь себя обязанным отдать долг? Обороняешь его, учишь уму-разуму. Сначала я подумал, что ты такой человек, альтруист узкого действия, но ты не из их числа. Эгоист, самовлюбленный, своевольный! Хочешь, перед тем как скончаться, перевести Роланда через границу, чтобы он был в безопасности? Это, Алистер, называется дружбой. Вас можно даже назвать родней. Он готов ради тебя броситься на баррикады и пойти на штурм самых крепких замков, в надежде, что ты увидишь это. Заметь, наконец, его стремление угодить тебе и гордись им.

— Спасибо за совет.

— Не понимаю, чего боишься ты, также готовый смягчить любое падение Роланда.

— Мне не обязательно говорить об этом. Он знает, что я на его стороне.

— И ты не скажешь другу, что умираешь?

— А ты у нас лекарь, верно? — Спросил разведчик, поглядывая на блуждающего вдали от них Роланда, который своим поведением напоминал ребенка, ожидающего, пока родители перестанут ссориться и позовут его назад в дом.

— Ты говорил ему о своих предположениях, Титус?

— Догадывается и без моей помощи. В нем есть пыл и доблесть, как бы ты не лепил из него подобие себя, и это не мешает ему здраво мыслить. Роланд попросту пытается ничего не замечать, ведь ближе тебя у него никого нет. Я очень сомневаюсь, что ты поступаешь правильно, Алистер.

— А что мне делать, сестра милосердия? Прочитаешь мне проповедь о добре и зле? Что такого правильного ты мне посоветуешь? — Возмутился он, взгляд Алистера почти прожигал рыцаря насквозь, разведчик едва сдерживал новый приступ кашля. — Лечь в кусты, стонать и бедствовать о своей скорой кончине, моля богов, чтоб они исцелили мой недуг? Я не предоставлю им такого удовольствия и не умру, стоя пред ними на коленях.

— В глубине души, ты надеешься на существование богов.