Монета Бога Теней (СИ) - "Aaron Byrne". Страница 32

— Это мушкеты, старик.

— Нет! — Возмутился тот. — Я знаю, как выглядят мушкеты, они едва ли похожи на это странное оружие. Там была стеклянная колба, они подключенная к батарее. Это нечто невероятное, никогда не думал, что такое вообще возможно.

— Что-то новенькое. — Заинтересовался Дэнтон, скрестив за спиной руки, рыцарь с интересом слушал старика, ведь от этого зависел исход его путешествия. — Чем, эти "палки" стреляли?

— Словно солнечным лучом, но он был такой… сжатый, что ли. Будучи тонким, он прожигал магов насквозь. За все свои восемьдесят лет я успел побывать даже в имперском городе, исходил все, от кровавой арены Гаардена, до ветряных мельниц Фаурена! Но такого никогда не видел.

— Если инквизиторы так вооружены, почему же они дошли до вас раненые?

— Это Темнолесье, сынок. — Переменился в лице старик. — Никто из нас не спускался вниз. Если поглядеть на эти кроны сверху, здешние места кажутся самыми прекрасными в мире, словно бескрайний океан из листвы, но это просто обман. На глубине, внизу, под теми прекраснейшими кронами, царит вечная ночь, страх и ужас. — Слегка отойдя от наплыва эмоций, старик почувствовал себя неловко перед рыцарем. — Простите, милорд, я позволил себе лишнее.

— Небольшой отряд инквизиции, значит.

— Это только вначале. Со временем, их становилось все больше, они все прибывали и прибывали из леса. Мы видели, как в темноте, на подъеме в гору, светились их глаза. Их там сотня, не менее, честное слово! Они разбили лагерь на горе, постоянно жалуясь, что многие не дошли, часть из них была деморализована. И не зря, это боги так карают людей, убивающих себе подобных.

— Инквизиция с тобой не согласится, маги им не братья.

— У богов на все свои планы. — Удивил его старец.

— У богов, или у бога? — Дэнтон положил закованную в сталь руку на дряхлое плечо старика. — У нас один создатель, так говорят. Но не волнуйся, кто я такой, чтобы судить язычника за религиозное преступление.

— Вы отправляетесь туда?

— Да, в Темнолесье, все верно, есть там одно дельце. Но меня огорчает инквизиция. — Признался рыцарь. — Будем надеяться, что они пропустят представителя Везерлеха, пустившегося в путь по поручению короны, если они вообще слушают своего безумного короля. Как вы сказали, сотня, против слова одного рыцаря, меня запросто могут убить, даже не поморщившись.

В ржавой железной клетке, вокруг которой все время кто-то ходил — ведь она находилась в центре лагеря работорговцев, сидела испуганная девушка и ее возлюбленный. Валенн долго сопротивлялся, защищая жену, поэтому на нем не оставили и живого места, теперь он крепко прижимал ее к себе и даже не думал отпускать. Проще было назвать место, где не болит, чем наоборот. Измученный, но злой взгляд посматривал по сторонам, словно мужчина придумывал план мести, нечто невообразимо кровавое.

Вдруг к их просторной клетке подтащили кого-то: стоящие неподалеку загоны для рабов были под завязку забиты людьми — новеньких скидывали к ним.

— Знакомьтесь! — Возрадовался работорговец, закрывая решетку за пойманным у лагеря бродягой, тот имел серые волосы, цвет которых сразу бросался в глаза. Его также слегка покалечили, наверняка сопротивлялся. — У вас есть пару дней, после отправим всю партию в Гаарден, рабов там ценят дорого. Особенно хорошо продастся девчонка, ведь у нее глаза красивые, тело стройное, грудь аппетитная. Но, я больше видал — без обид! Хотя, мне и такая грудка нравится. Может, ей даже придется по вкусу быть подстилкой где-то в роскошном борделе Гаардена.

— Иди к черту. — Процедил сквозь зубы Валенн, после чего плюнул в его сторону кровью. На что выродок засмеялся и пошел дальше, по своим делам, какие несомненно были у работорговца.

— Вы в порядке? — Спросила Элизабет, подскочив к новенькому, волком поглядывая на удаляющуюся фигуру. — Дайте осмотреть ваши раны, нет ли сломанных костей?

— Руки лекаря? — С улыбкой спросил Титус.

— Как вы угадали?

— Я не угадал, просто даже не рассчитывал попасть сразу к вам, Элизабет. — Признался рыцарь, что заставило девушку и ее возлюбленного взбодриться. — Алистер? Роланд? Знакомы ли вам такие имена — По глазам вижу, что да. Я пришел передать вам пламенный привет и напомнить, что они всегда возвращают свои долги, сами так сказали, я этого не выдумывал. Лишний пафос. А теперь постарайтесь пошуметь, как можно громче. — Договорив, Титус принялся якобы терять сознание у самой решетки, со стороны входа в клетку.

— Что вы делаете? — Спросил Валенн.

— Вытягиваю вас отсюда.

Только рыцарь улегся поудобнее, развалившись на усыпанном соломой деревянном дне клетки, пара заключенных принялась кричать о том, что их захватчики — ужасные люди и о том, что в гробу они видели всю эту торговлю. Одному из работорговцев такие слова не шибко понравились, он единственный, кто обратил внимания на ругающуюся пару, шум был здесь обычным делом. Но тут была задета его честь, еще и мать вспомнили, ужас! Такое нельзя прощать. А ведь он и так долго сдерживал себя, чтобы не убить их или хотя бы не прижать свое немытое тело к девице с выразительными глазами.

— Что ты скажешь, если я вздерну твою жену у тебя на глазах? — Рычал он, подходя к клетке, сжимая связку ключей наподобие кастета, дабы выскочке было больнее извиняться за эти выкрики. — Это собьет с тебя спесь? — Подойдя к клетке, уже собираясь ее открыть и наподдать наглецам, лежавший без сознания, как он думал, раб — вдруг "ожил" и схватил его за воротник кожаной туники, после чего что есть сил — рванул на себя. Ударившись головой о решетку, работорговец моментально "уснул", но его все еще придерживали крепкие руки рыцаря, не давая рухнуть.

— Ключи. — Скомандовал Титус.

— Что дальше? — Спросила Элизабет, уже отпирая клетку.

— Я открою все клетки с рабами, Алистер и Роланд уже готовы и ждут сигнала, в качестве которого отлично послужит шум и гам, нужна суета в лагере, ее-то мы и устроим!

Крепкий воин рвался в бой, однако, Алистер приказал выжидать. Необходимо дождаться сигнала, после чего можно будет рвануть напролом, ведь по плану, спасенные рабы обратятся против самих работорговцев — это должно уравнять численность. Разумеется, часть рабов сразу рванет к выходу, но будут и такие, которым явно есть, за что мстить похитителям. Выглянув из-за кустов, разведчик проследил за идущим по деревянным стенам лагеря бойцом.

— Когда можно будет нападать? — Спросил с нетерпением Роланд. — Мой меч вспотел от ожидания.

— Надеюсь, это не метафора. — Прошептал Алистер, с отвращением скривив мину. — Ведь сталь не потеет, как тебе только в голову это пришло? Иногда не понимаю, про детородный орган ты говоришь, или действительно про оружие. Говорил же, метафоры — не твоя сильная сторона.

— Вообще-то, я не особо часто называл его так. — Возмутился Роланд.

— Говорю же, часто. То "это" называется меч, то кувалда, клеймор, гаубица, как ты только не называл свой огрызок, а по факту — максимум заточка или штопор для вина. — Достав лук и стрелу, Алистер нацелил ее наконечником вверх, к черным кронам деревьев, которые были где-то очень высоко, и полностью скрывали небеса. — Жажда боя будет утолена, стоит лишь подождать.

— Куда ты целишься вообще? — Удивился Роланд. — Совсем окосел от своего величия? Так высоко задрав голову, никуда не попадешь. Вечно нос к небу тянешь, самовлюбленный выскочка.

— Часовой сейчас смотрит со стены и плюет вниз от скуки. — Пояснил лучник. — Если сделать выстрел, я смогу попасть ему либо в голову, либо в плечи или руки. В первом случае — стрела может попасть не точно, череп — штука прочная, а самое слабое место в кости может находиться в разных местах, может, чуть ниже макушки, может, выше. А точность в моем деле — необходима.

— Поэтому ты решил застрелить небо? — Улыбнулся Роланд, самодовольно почесывая щетину. — Может, ты и прав, убитое небо рухнет и задавит ублюдка.

— Вполне вероятно, что я могу случайно промахнуться мимо неба и угодить стрелой в твое свиное рыло, но ты можешь повысить мои шансы на меткий выстрел — если заткнешься. Сейчас я пытаюсь просчитать в уме траекторию полета стрелы, чтобы угодить прямиком в спину, горло либо затылок — еще не решил. Если стрелять прямо, он завопит и даже не умрет. А вот если в попасть спину правильно, угодив в легкое, часовой не сможет продохнуть, не то, что закричать. — Договорив, Алистер отпустил пальцами тетиву, и стрела понеслась прямиком вверх. — Так на чем это я остановился, ах да, на тревоге. Нам нежелательно поднимать шум, пока Титус не выберется и не освободит Элизабет и Валенна, после, они сами дадут сигнал, но уже с поддержкой рабов, тогда шансы будут равны и мы, вступим в бой, как ты и хотел, вот тебе план.