Монета Бога Теней (СИ) - "Aaron Byrne". Страница 5

— Вовсе нет, они были цвета древесной коры. Но волосы седеют, когда видишь нечто ужасное. Все что происходило со мной в прошлом, напоминает страшный сон, только вот пробудиться, мне не удастся, словно засыпаю все крепче. А сны все страшнее. — Титус отвлекся от своего занятия, уставившись в глаза воину. — Пусть доказательством моих слов станет цвет волос.

— Тогда, ты повидал многое.

— А вдобавок, я голоден, но армейский паек остался в таверне. — Вдруг заметил Титус.

— Ничего, скоро вернется Алистер, принесет нам ужин. Лучшего охотника в этих землях не найти…

— Куда вы направляетесь?

— Через границу, туда, где мы начнем новую жизнь.

— Ты уверен, что через нее пустят беглых легионеров? — С интересом процедил рыцарь, глядя, как собеседник замер, уставившись в костер. — Границы закрыты указом короля, все тщательно проверяется, а корона все еще точит на вас зуб, поэтому я настоятельно рекомендую избегать основных кордонов.

— Ты знаешь, что это значит? — Спросил Роланд, проведя пальцем по черному рисунку в виде крылатого меча, вытатуированному на шее. Удивило не то, что рыцарь знает, кто он, а то, что помнит битву, произошедшую семью годами ранее, после которой он и десятки других легионеров дезертировали, якобы предав корону. — Скажи, стоит ли мне готовиться к поединку с тобой?

— Можешь не поглядывать на свой меч, я не представляю для тебя угрозы. Ты один из командиров Серого легиона, и как офицер офицеру отвечу: нападать я не собираюсь, мне абсолютно все равно, кто ты и какое преступление совершил. — Пожал плечами рыцарь. — Я верю в то, что люди не всегда делают то, что им хочется, иногда есть только один вариант. Вас часто ставили в пример как плохих ребят, когда тренировали новобранцев, но я не придавал этому особого значения.

— Что же именно вам говорили? — Вмешался Алистер, он стоял в одних штанах, босыми ногами на мокрой земле. На его лице было злобное выражение. Рыцарь удивился, ведь никто не слышал поступи разведчика, даже когда Алистер шел по лужам и веткам. Казалось, он уступал двум другим в силе, но, тело было выносливым и закаленным, подобное называется сухими мышцами. Золотая середина — считал сам Алистер. Как и Роланд, он имел метку Серого легиона на шее, но из шрамов было лишь два рубца на груди, около сердца. В одной руке он держал три кроличьих тушки, наколотые на одну стрелу, в другой — лук.

— Мол, смотрите, так нельзя поступать. Я не презираю вас и никоим образом не был намерен оскорбить. Корона, за которую вы сражались, не стоит того, чтобы… — Алистер сплюнул, после чего бросил на него пронзительный взгляд.

— Ты хотел преподать нам урок истории. — Вернулся к прежнему разговору Роланд, ему было не по себе. Эта тема слишком давно не поднималась даже в их личных беседах с Алистером. Семь лет тому назад, неужели кто-то еще помнит об этом? Титус продолжил, пока Алистер, не отвлекаясь от рассказчика, стал свежевать кроликов. Руки крепко держали нож, готовые в любой момент устремиться к горлу рыцаря, и он это чувствовал. — Начинай повесть…

— Начну с самого начала. Как и в любой балладе, было у короля два сына, старший, от первой королевы, ныне покойной, смелый и сильный, но зависимый от мнения отца, а другой сын, от второй королевы, худой и болезненный. Классика. Когда они выросли, первый сын, вдохновившийся легендами о святом Легионе, ведомый идеалами отца, создал армию, объединившую многие земли севера. Он сделал это, чтобы укрепить свой престол: каждый монарх должен обзавестись элитной армией, как королевская гвардия в Везерлехе. Легион изначально был создан для войны с кровожадными дикарями, живущими в горах — других врагов в то время не было, а после и до войны с Везерлехом дело дошло. — Титус нарочно спровоцировал старых друзей, услышав, как скрежетали зубы Роланда, он продолжил. — Но как-то раз, семь лет назад, после военных действий во время возвращения домой, когда война только закончилась…

— На нас напали. — Закончил предложение разведчик.

— Да, на легион принца напали дикари. В этот день погибли все, включая самого наследника престола, ну кроме дезертиров, которые трусливо оставили его на погибель. — Титус оглянулся на Алистера, который ярым, словно пронизывающим до костей, взглядом, смотрел ему прямо в глаза. — Поправь меня, если я в чем-то ошибаюсь.

— На нас напали, но точно не дикари и не повстанцы, это были одетые в броню воины, хорошо подготовленные и вооруженные, словом, сильные противники. Они воспользовались истощением войск Легиона с выгодой для себя. Как ты знаешь, жители гор не забирают своих погибших, а на месте резни не осталось никого, кроме наших павших братьев. Но во всем обвинили варваров, которые остались преданны свергнутым ярлам и конунгам.

— Я не говорил, что все было именно так, как мы привыкли считать.

— Это произошло в лесу, шел проливной дождь и никаких следов не осталось. Дело было после утомительной осады крепости, которая длилась больше месяца. Сил не было, многие уже были больны, голодны, мы везли раненых. На нас напали и застали врасплох. Да, мы бежали с поля брани, но не по своей воле. Такой заносчивый святоша и знать не знает, что мы пережили в той схватке. Видишь эти два рубца у меня на груди? — Продолжал Алистер, рыцарь, пожав плечами, покачал головой. — Там было два арбалетных болта, я сражался и даже не думал бежать. А теперь взгляни на него, половина шрамов осталась с того самого дня.

— Я пытался спасти как можно больше своих братьев. — Пояснил Роланд, он говорил искренне, Титус это видел — используя одну из техник их ордена, которая помогала распознавать лжецов, чувствовать их и определять признаки вранья по выражению лица собеседника. Роланд говорил правду, он был уверен в этом, но Алистер сомневался в сказанном, поэтому рыцарь не мог "прочесть" его. Все жесты разведчика, указывали только на то, что он был нечитаемым, а, может и вовсе сумасшедшим — человеком, не поддающимся законам эмоций и морали. — Мои приказы никто не слышал. — Продолжал Роланд. — Мне приходилось идти в схватку в первых рядах, чтобы дать более молодым шанс на жизнь. Но в пылу сражения, я увидел знакомый силуэт, который рухнул на спину в грязь, это был Алистер, из его груди торчало два болта. — Титус неловко опустил взгляд на костер, чувствуя себя в неудобной ситуации, понимая, что выставил себя не в лучшем свете. — Да, я дезертировал, чтобы спасти того, кто не раз спасал меня. Даже поверить не мог, что Алистера могут ранить, до того момента я был уверен, что его хранят все известные мне боги.

— Я вам верю.

— Спасибо огромное, какой ты великодушный. — С отвращением процедил Алистер, начав свежевать последнюю тушку. — Благодаря дождю, который топил наши следы, он утащил меня подальше от того места, в Темнолесье. — Пояснил Алистер, слегка остыв от неловкой ситуации, которую ощущал рыцарь, и это успокаивало его. — Он дотащил меня до поселка и нашел хороших людей, которые оказали помощь. Я был в чем-то подобном сну не одну неделю, пока не пришел в себя. На нас охотились, винили в смерти принца, сравнивали с худшими из людей. Но самым горьким наказанием стали следы, что оставил тот день на нашей памяти, ведь в битве погибли наши друзья. Нам никогда не снится ничего другого, кроме того дня. Единственной отрадой сейчас является то, что о минувшем стали забывать. И вот, пришел умник в медовых доспехах и рассказал, как все было на самом деле. А мы, глупцы, не знали. — На лице разведчика появилась улыбка. — А вообще, не забивай голову ерундой, мы не в обиде. Просто до ужаса нравится заставлять смущаться таких всезнаек, как ты.

— Тем не менее, хотел бы извиниться. — Признался Титус. — Не так давно, до короля дошли слухи, что не все бежавшие наказаны, кто-то, где-то, видел серого легионера, и поспешил об этом рассказать. У рыцаря, оказывается, хватило наглости носить полный комплект брони кавалериста. Местами, его прозвали стальным человеком, на счету которого убийства таких же легионеров, как вы. В общем, суть в том, что у короля пригорело мягкое место, и он как-то собирался натравить инквизицию на бывших легионеров. Такие слухи нисколько не придуманы. Это старческий маразм, первый тревожный звонок о том, что он одной ногой в могиле, как и вся северная монархия.