Охотник (СИ) - "Elza Mars". Страница 15

У Джера начиналась настоящая паника, и это — плохой знак. Лишить его самоконтроля могла лишь невообразимо могучая Сила. И Джер продолжал чувствовать, как эта Сила тащит его, пытаясь сорвать слои облаков, за которыми он прятался. Эта Сила хотела, чтобы Морена увидела его таким, каким он был в действительности. Эта Сила раскрывала перед ним и Морену. Отдельные вспышки — сцены из её жизни, фрагменты чужой, но с её участием — были настолько яркими и сильными, что он почти задыхался от эмоций, охвативших его. Мелькавшие перед глазами эпизоды больно задевали его, пронзали насквозь, будто ножом. Маленькая девочка с копной нечёсанных светлых волос и сапфировыми глазами… Она смотрит, как её мать — вновь! — выходит за дверь с какой-то женщиной. Затем в сумерках она идёт играть, развлекаясь одна. Потом встречает маленького черноволосого мальчика с серебристо-голубыми глазами и яркой улыбкой. И она уже больше не одинока. Они вместе гуляют прохладными ночами, охотятся на мелких животных, падают и смеются… Вот девочка уже постарше, с подстриженными волосами. Заброшенная девочка. Ожидающая мать, которая как-то ушла и всё не возвращается. Она охотится, чтобы добыть еду, спит одна в пустом доме, который становится всё более и более запущенным.

Она учится сама о себе заботиться.

Тренируется. Становится сильнее — душой и телом. А когда смотрит в зеркало, то видит себя в нём такой угрюмой… Та же девочка, наблюдающая за простыми смертными… Они такие слабые, глупые, и так мало живут, но у них есть всё, чего лишена она: семья, безопасность, еда каждый вечер. Девочка наблюдает и за ночными людьми, за взрослыми; они не считают себя обязанными помочь брошенной девочке-вампирше…

"Я ничего не знал", — подумал Джер.

Он всё ещё ощущал головокружение, словно ему не хватало воздуха. То, что ему пришлось увидеть, разрывало сердце. Эта девочка стала сколачивать банду, чтобы создать для себя подобие семьи, и вначале она пришла к маленькому мальчику с чёрными волосами.

Они вдвоём гоняли по улицам с озорными улыбками, разыскивая остальных, собирая ребят, за которыми взрослые не могли уследить или были к ним безразличны.

Девочка и мальчик гуляли в трущобах и ничего не боялись — они теперь были вместе.

Образы замелькали быстрее, и Джер с трудом успевал следить за ними. Морена, мчащаяся через двор, заваленный ржавым железом, — вместе с Джером… Прячущаяся под причалом, пропахшим рыбой — вместе с Джером… Её первая большая добыча — олень-самка, пойманная среди холмов… и Джер там же, они вместе пьют горячую кровь, и эта кровь сразу согревает их, возбуждает, вливает в них жизнь. Страх и счастье, ярость и споры, обиды и тоска, раздражение — и всё это вместе с Джером. Он всегда был в её памяти — его чёрные волосы, глаза, опушенные лёгкими ресницами, в которых вспыхивают вызов и возбуждение. Он всегда был таким живым, нетерпеливым, храбрым и честным.

Его окружал пылающий свет.

"Я не знал… Откуда мне было знать? Как я мог понять, что значил для неё так много?.."

И кто бы мог подумать, что это будет значить для него так много сейчас, когда он узнал обо всём? Он был ошеломлён… но что-то внутри него ликовало. Он был счастлив. Внутри всё било ключом, он никогда не испытывал подобных эмоций — дикого пьянящего восторга, переполнявшего, казалось, его до самых кончиков пальцев.

"Морена…" — мысленно прошептал он.

Он чувствовал её, но на этот раз она не ответила. Он ощутил её неожиданный страх, её желание убежать и спрятаться. Она не собиралась показывать ему всё это. Всё это было извлечено из неё той же Силой, которая тянулась к Джеру.

"Прости. Я не хотел смотреть, — сказал он Морене. — Я уйду…".

"Нет! — Вдруг она перестала прятаться. — Нет, я не хочу, чтобы ты уходил. Останься!"

Не в силах сопротивляться, Джер почувствовал, как его несёт навстречу ей. Он ощущал, как её сознание прикасается к его мозгу… узнал её истинную душу. И это заставляло его трепетать. Это было совершенно новое для него ощущение.

Необычное… и удивительное! Наслаждение, которое ему не могло даже пригрезиться.

Быть рядом и даже ближе… словно слияние пламени и слепящей темноты, чувствовать, как сознание открывается ей навстречу…

Но вслед за этим — отдалённый отзвук страха, словно предостерегающий вскрик животного:

"Ты в своём уме? Это же Морена! Позволь ей увидеть твою душу… узнать твои самые сокровенные тайны… и ты не успеешь даже пожалеть об этом. В то же мгновение она вырвет тебе горло…".

Джер вздрогнул, услыхав этот испуганный голос. Ему не хотелось противиться Силе, влекущей его к Морене, только страх пронизал дрожью всё его тело, лишая тепла и близости, леденя мозг. И он знал, что этот голос был тем единственно разумным, что в нём ещё оставался.

"Ты хочешь погибнуть?" — спросил он его прямо.

"Джер, — произнесла тихо Морена, — что такое? Почему ты не хочешь этого?"

И внутренний голос ответил ему:

"Потому что умрёшь не только ты. Умрут все: Кларк, и дядя Нат, и тётя Джой, и Роана. И Хезер…".

Его словно обожгло чем-то раскалённым добела… Хезер! Он любит её… И она не может биться за себя… Он даже не вспомнил о ней с того времени, как проник в сознание Морены… и это его ужаснуло. Как он мог о ней забыть? С тех пор, как они познакомились, Хезер олицетворяла для него всё самое лучшее. Она пробудила в нём чувства, о которых он прежде не имел представления. И этого человека он никогда не предаст.

"Джер", — позвала Морена.

Он сделал единственную вещь, какую смог придумать, — швырнул ей образ, оскорбительный эпизод, чтобы напомнить… напомнить ей о том, как он уходит, кинув банду, кинув её… Да, Джер не знал, как всё происходило на самом деле. Это был знак. И он почувствовал, как он поразил сознание Морены, как заметался в нём, со звоном высекая воспоминания, вспыхивающие искрами. Первый сбор банды без него.

Вопросы. Замешательство. Все его ищут, пытаясь отыскать след его необыкновенной Силы на улицах. Вначале они смеются, зовут его, считая всё игрой. Но он не появляется, и смех уступает место досаде. Затем досада переходит в тревогу. Дом его тёти Брэй. Банда во главе с Мореной, столпившаяся возле порога. Растерянная и печальная тётя Брэй.

"Я не имею понятия, где он. Он просто… исчез".

И тревога переходит в животный страх. В страх и в ярость, в тоску и в ощущение предательства. Если он жив, значит, он кинул её. Как её уже кидали. Как кинула её мать.

Горе и гнев боролись в душе Морены, потому что она не знала правды. А затем… он вдруг появился сегодня в её спальне. Явно живой-здоровый. Вызывающе здоровый… И с оскорбительной небрежностью заявил, что она никогда не узнает, почему он исчез. Джер почувствовал, что Морена глубоко уязвлена. В ней вздымалась тёмная холодная волна, которой чуждо было милосердие.

Единственным её желанием сейчас было лишь причинять боль и убивать. Это чувство её переполняло, сметая всё на своём пути, и от одного только соприкосновения с нею сердце Джера гулко застучало, дыхание участилось. Это ледяное неистовство ужасало.

"Ты кинул меня!" — зарычала она.

Всего три слова, но сколько же в них горечи!

"Я должен был. И я никогда не скажу тебе почему". — Джер чувствовал жжение в глазах и надеялся, что она ощутит, как ему больно произносить это.

Однако произошло другое: Сила, притягивающая их друг к другу, начала слабеть, почти сокрушённая её яростью.

"Ты предал меня", — сказала она.

И за этими словами возникли образы тех, кто когда-то предавал друга, или возлюбленную, или дело всей жизни ради своих эгоистических побуждений. Сейчас для Морены он стоял в одном ряду со всеми предателями в истории человеческого мира и мира Ночи.

"Мне фиолетово, что ты думаешь", — сказал Джер.

"Тебе всегда было фиолетово, — парировала она. — Теперь я убедилась в этом. Не знаю, почему раньше я думала по-другому".