Когда настанет время возмездия (СИ) - Ирсс Ирина. Страница 16

Она могла хотя бы упростить жизнь своей дочери, не говоря уже про жизнь сестры, которая её лишилась, веря в эту ересь, которую нам всем скармливали.

Да, Алек рассказал и это — то, что поведал ему Зак, и с какого момента он начал понимать, что что-то здесь определённо не так.

— К сожалению, не только она одна, принцесса. Я предполагаю, что все члены Совета об этом осведомлены. И именно они были всегда причастны к имитации проклятия.

На секунду я прикрываю глаза, когда перед глазами встаёт образ меня, не понимающей, что реальность, а что — сумасшествие. Скольким Альфам пришлось пережить этот же ужас незнания и страха, что всё вокруг — плод воображения. Если честно, я до сих пор побаиваюсь, что реальности на самом деле нет, а это всё — злые игры моего разума, заставляющего верить в обратное. Глубоко вздохнув и переждав, пока очередной жар гнева схлынет, избавив меня от разрывающих ощущений, открываю глаза. На этот раз я смотрю на свои пальцы рук, блуждая взглядом по острым ногтям. Мне нужные были не запреты и обман, а простое понимание «кто я» и «как с этим жить». Мне нужна была помощь.

Я снова прикрываю глаза: спокойней, они скоро все за это поплатятся. И тут же чувствую прилив новых сил; такое ощущение, что у меня появляется новая важная цель.

— Как мы это сделаем? Как мы сообщим всем? — взбудоражено спрашиваю я, запрокинув голову вверх, но по встретившему меня взгляду понимаю, что моих планов Алек не разделяет.

Я вижу в глубине тёмных глаз вину, когда он тихо отвечает:

— Никак.

Я тут же ощетиниваюсь, готовая вспылить, но внезапно вина сменяется не твёрдую решительность, Алек как обычно принимает тот самый непоколебимый вид крепости, которую пробуй не пробуй брать штурмом результат будет равен только его намерениям и взглядам:

— Нет, принцесса, — говорит он, не позволяя мне даже набрать достаточно воздуха для порции споров. — Я понимаю, что ты сейчас пребываешь в том состоянии, когда хочется спасти всех, кто может оказаться в схожей ситуации, веря, что этим ты сможешь изменить своё прошлое, но, поверь мне, это не излечит ничего, что бы ты ни хотела забыть.

И снова я открываю рот, зачерпывая воздух, чтобы высказать ему, как он ошибается. Мне хочется отрицать его слова, я просто желаю вывести всех на чистую воду, и убеждена, что так будет правильно. Но трачу слишком много времени, чтобы придумать мотивы, ясно осознавая, что собираюсь солгать. Не ему, себе. И этого хватает Алеку, чтобы подкрепить его уверенность понимания меня.

— Ты просто хочешь, чтобы тем, кто тебя предал, было так же плохо, как тебе, — говорит он, когда я так и не нахожу слов, и мне теперь хочется разозлиться на Алека от того, что он оказывается прав.

Пусть он и говорит завуалировано, его слова несут истину. Я хочу мести, не только Виктору, а самому миру, что именно мне пришлось проходить через всё это. Я отворачиваюсь к окну и вытягиваю обратно ноги, которые оказывается успела упереть в пол, готовящиеся уже сбежать.

Однако не могу избавиться от противоречий, нарастающих во мне и бьющихся в сердце так гулко, что ничего не слышу, кроме собственного сердцебиения. Я вспоминаю о том, что ещё рассказал мне Алек. Коротко, но мне хватило этого, чтобы вновь представить расплывающееся красное пятно на груди.

— А как же Даниил, — напоминаю я, поворачиваясь к Алеку, и по его выражению лица могу понять, что здесь ему парировать нечем. — Он не заслужил этого, Алек, особенно после того, как мы узнали, что им двигало. Он был таким же пленником Ордена, просто его удерживали иначе. И в конце, он всё-таки меня отпустил. Ты не можешь поддерживать эту ложь, чтобы и дальше страдали другие.

Он хмурится, словно может быть чем-то оскорблён.

— Я не поддерживаю их, Лена, — говорит он абсолютно серьёзно. — И никогда не встану на их сторону. Просто мы говорим сейчас о тех Альфах, в чьих возможностях остановить нас, не успей мы и подумать о том, чтобы раскрыть их ложь. Здесь не пройдёт такой номер, что мы просто поедем по всему свету нести хорошие вести, благословляя все встретившиеся нам несчастные пары, рассказывая, что они могут забыть о проклятии, — слова Алека звучат с издёвкой, но мягкой и ненавязчивой, особенно, когда он что-то вспоминает и добавляет, развеселившись ещё больше: — О, или ты по-прежнему думаешь, что в соц сетях существуют закрытые группы, где мы можем сделать скандальный пост? — Алек вскидывает бровь, его глаза уже откровенно сверкают озорством. — Знаешь, Инстаграм в этом плане будет, куда более эффективным.

Сколько бы его глаза ни сманивали меня к улыбке, я остаюсь верной непоколебимому недовольству. Складывая руки на груди, награждаю его уничтожающим взглядом. Разве он мог такое забыть? Честно, иногда бы мне очень хотелось, чтобы он страдал последней стадией амнезии.

— Это подло, Алек, — говорю я, показывая интонацией, что мне абсолютно не нравится его подстрекательство.

Он больше не ёрничает, отвечая.

— Да, зато это лучший способ донести до тебя, что пока мы бессильны, — отзывается он, слишком быстро принимая серьёзный вид. — Ты только что выбралась из лаборатории свихнувшегося учёного, вознамерившегося стать за счёт тебя бессмертным, а я только что подписал контракт с дьяволом, и ещё не придумал, как всё обыграть, чтобы уже завтра не отправиться убивать тех, кто перешёл черту, и заслуживает, по мнению совета, быть наказанными. Мы не готовы, принцесса, к сопротивлению ни с советом, ни уж точно с Орденом, — говорит он, его большой палец нежно очерчивает контур моего подбородка, отчего хочется просто примкнуть к его руке и закрыть глаза, доверившись каждому его решению. Даже если это манипуляция, чтобы склонить меня на свою сторону, она настолько эффективная, что я не осмелюсь отказаться от неё. Голос Алека смягчается, когда он слабо улыбается одним уголком губ. — К тому же, если с советом всё и так понятно, мы в абсолютном неведении, как быть с Орденом. Мы даже больше не знаем, как их найти.

— Нууу… с этим я, пожалуй, могу вам помочь, — внезапно раздаётся за моей спиной голос, а я только и могу молиться, оборачиваясь, чтобы он не принадлежал тому, о ком я…

Твою мать, вот только этого ещё не хватало.

Алек медленно поднимается на ноги, при этом так спокойно и легко, словно я наполовину не свиваю с него, успевшая вовремя ухватиться за его шею, так как предупреждений не поступало. Это выбивает из сосредоточенности на пару секунд, пока взгляд снова не обращается к коридору, где в чрезмерно расслабленной позе стоит незваный гость.

Как он здесь оказался? Я ведь точно запирала дверь!

— Я не вовремя? — спрашивает голубоглазый, но, конечно же, он и так знает ответ на вопрос.

Глупо думать об обратном, когда ты пробрался не весть пойми как, да ещё и смог это сделать так, что никто не услышал.

Ладно я, у меня похоже врождённый дефект, но Алек?

Его этот вопрос тоже терзает, потому что в таком напряжённом состоянии я его не видела со времён первого нападения на поместье. Его действия чересчур аккуратны и незаметны, так как понимаю, что он меня отодвинул только тогда, когда перед одним моим глазам виднеется его плечо. Я пытаюсь соображать быстрее, но настолько сбита столку происходящим, что подобрать нужные слова не выходит. Я бы сама хотела понимать, как этого наглеца представить, ведь до части рассказа о моем спасении мы так и не успели дойти.

— Оу, — выдаёт брюнет наигранно удивлённо, от его яркой улыбки могло бы отображаться солнце, будь он под его лучами, — кажется, я не вовремя.

Не вопрос и даже не констатация факта, это чистой воды провокация.

— Простите, но тут просто такое дело… — Он зачем-то тянется в карман, и я тут же ощущаю, как под моей ладонью плечо Алека напрягается в сто крат сильнее. Он буквально застыл, мне кажется, он даже не дышит. Да что там я тоже не дышу, в обескураженном состоянии наблюдая, что голубоглазый надумал учудить. — Хотелось вам просто показать, что охрана, — одно мгновение и на его пальце висят ключи, — у вас так себе.