Когда настанет время возмездия (СИ) - Ирсс Ирина. Страница 51

— О, я имел счастье испытать утром это удовольствие, когда не покидает ощущение, что у тебя маячит мишень на лбу, — он указывает на меня пальцем. — Твой парень явно умеет быть душкой.

Из меня, разве что, только рычание не вырывается, я прям чувствую, как каждая мускула на лице каменеет и напрягается, когда пытаюсь не выказать своего крайнего недовольства.

Просто замечательно, похоже я единственная, кого не посчитали нужным видеть на этом собрании. Даже знать не желаю, была ли там Николь.

Вместо этого пробую забыть о таком болезненном разочаровании и продолжаю бессмысленно прогуливаться, разглядывая кору деревьев. Я не хочу говорить о том, что произошло. Не хочу говорить о своём раздражении и о наших отношениях с Алеком, тем более обсуждать его, усугубляя ситуацию и роя яму предательства ещё глубже. Но есть то, что меня всё-таки интересует, раз уж мы говорим об Алеке.

— Зачем ты его провоцируешь?

Елай не спрашивает кого.

— Это весело, — говорит он, и это звучит искренне.

Почему-то другого я и не ожидала услышать. Поворачиваюсь и вновь смотрю на Елая, он теперь подкидывает вверх мортэм, взявшийся из ниоткуда, закручивая его, ловит и снова подкидывает, наблюдая за его его полётом.

— Он так за тебя трясётся, — отвечает он на мой пристальный взгляд. — Ты его ахиллесова пята, и это забавно. Даже я слышал про Белинского, пока находился у Виктора. — Елай ловит мортэм и смотрит на меня. — Знаешь, он ведь опасался того, что Алек займёт место своего отца. Знал бы он, как много блондинчик может совершить ошибок, если надавить на правильное «место».

Я останавливаюсь, замерев, и не сразу поворачиваюсь полностью к нему. Несколько минут не знаю, чего в его словах больше: насмешки или угрозы. Или он как обычно, просто меня испытывает. Скорее, последнее, но я не удерживаюсь от вопроса.

— Ты собираешься использовать это против Алека? — мой голос ненавязчив, но искренняя тревога всё равно проскальзывает в нотках интонации.

А ещё никак не могу избавиться от подозрительного взора, когда поворачиваюсь к нему. Моё тело напряжено, как натянутая до предела струна, словно в любой момент мне придётся что-то делать. И Елай с неким интересом изучает мою реакцию, будто проводит какой-то анализ в голове, из-за чего некоторое время не спешит с ответом.

— А что даст мой ответ? — на манеру лёгкой беседы спрашивает он, хотя его серые глаза по-прежнему прищурены. Он не встревожен так, как был бы, если бы ходил по лезвию ножа возможного раскрытия. Да, я тоже кое-что научилась распознавать, и последнее является для меня своего рода открытием. Цель у Елая явно другая. — Разве я сейчас бы сказал тебе «да», будь я на самом деле перебежчиком?

«Нет», и мы оба знали этот ответ, ещё до того, как задала вопрос. Мне просто хотелось подчеркнуть, возможно в первую очередь для себя, что Алек по-прежнему у меня в приоритете.

— Ты знаешь, что я на твоей стороне, принцесса, — говорит он, когда так и не нахожу, как ответить. — Хотя тебя последний факт раздражает не меньше, чем твоего парня.

— Перестань его провоцировать, — вновь ускользаю от разговора, который не могу по известным причинам заводить.

Я должна оставаться на стороне Алека, хотя выбор передо мной никто и не ставит. Сама ситуация складывается так, что я должна кого-то предать.

— Знаешь, есть одна притча про мудреца и жёсткого, хамоватого война, который пришёл к тому на занятие. Я не буду её пересказывать всю, просто укажу на суть: никто не заставляет Алека каждый раз реагировать на мои провокации, как например их игнорируешь ты. Однако, он это делает, а я просто сам по себе такой. Не могу промолчать, хотя по сути, я всего лишь констатирую факты, которые окружающим, конечно же, не нравятся.

Где-то с полминуты я обдумываю сказанное, с одной стороны он прав: Алек запросто мог бы его игнорировать, если бы хотел. Тут просто сам Алек хочет иметь причины, чтобы на Елая сорваться. Но с другой стороны:

— Ты усложняешь мне задачу. Не лучшая тактика, если ты хочешь, чтобы у меня была возможность тебе помочь.

Елай коротко усмехается, а потом дарит мне белоснежную улыбку.

— Ну, тут тоже всё просто: разве это Алеку решать, поможешь ты мне или нет?

Я резко меняюсь в лице, мне не нравится, к чему он ведёт.

— Не пытайся меня настроить против него, — твёрдо цежу я, ощущая себя так, словно Елай только что содрал пластырь с кровоточащей мозоли.

Словно сам Елай и является той неудобной туфлёй, которая никак не даёт покоя. И это правда, с тех пор, как он появился в нашей жизни, я то и дело остаюсь в не самом лучшем положении.

Елай оставляет моё предупреждение проигнорированным, он отталкивается от дерева и сокращает расстояние между нами на два шага. Пока он идёт, его глаза поблёскивают заинтересованностью, словно он вот-вот доберётся до сути чего-то очень важного.

— Так ты ответишь? Почему именно Алек решает, что тебе делать?

Его взгляд точно пробирается под кожу. Становится неуютно, тяжело сглатываю и переминаюсь с ноги на ногу. Елай видит лёгкое замешательство, заставляющее меня начать нервничать, и на его губах вновь расплывается довольная ухмылка. Я не знаю, как опровергнуть его заявление, во мне поднимается странная буря противоречий. Хочется защищаться, сказать, что сама принимаю все решения, но этот подлец тут же зацепиться за слова. Он любит раскрывать ложь. Особенно, когда эта ложь самой себе.

— Ты не слабее его, Лена, — зачем-то говорит Елай, и я мгновенно ощетиниваюсь.

Пытаюсь оставлять свой голос хладнокровным.

— Чего ты хочешь добиться?

— Ты должна прекратить играть роль беззащитной жертвы. Алек с тебя глаз не спускает, потому что думает, что ты самое уязвимое звено, — на этот раз Елай не пытается меня спровоцировать, он говорит открыто, снова просто констатируя факт. — Готов поспорить, что он тебя даже не пустит на базу Виктора со всеми.

Ну, всё, с меня становится достаточно. Елай откровенно подливает масла в огонь, потому что видит, как меня это цепляет. Видит, чего опасаюсь и что это всё ужасно тяготит меня. Ещё немного, и он добьётся желаемого. Пытаясь выглядеть безразличной, качаю головой.

— Это уже не твои проблемы, Елай.

Тут же намереваюсь развернуться и пойти обратно к дому, как он выдаёт:

— Поспорим?

Я торможу.

— Что? — не понимаю его.

— Что ты сильнее того, что о себе думаешь.

Хмурюсь и, вовсе впав в замешательство его намерений, мотаю головой.

— Знаешь… — собираюсь закончить этот разговор, но резко осекаюсь.

Я вижу дерзкую ухмылку, прямо перед тем, как мортэм крутится в его пальцах, а в следующую секунду он уже в воздухе.

Летит.

В меня.

Я даже не успеваю подумать, просто понимаю, что сижу на корточках, вжав голову в плечи. Сзади меня раздаётся брякающий звук удара. Пару мгновений мои глаза видят только ухмылку на губах Елая. Сердце гулко тарабанит в груди. Он выдаёт едва заметное пожатия плечами и выражение лица, застывшее в притворной неловкости, как бы говоря «оно получилось случайно». Когда я ошеломлённо поворачиваю голову, чтобы увидеть мортэм, до меня ещё даже не успевает дойти осознание, что тот не воткнут в дерево, а лежит на снегу в собранном состоянии, как уже слышится зловещее рычание.

Алек.

— Упс, — выдаёт Елай, совсем не тем голосом, что выражает сожаление. Потому что сожалеет он не о том, что запульнул в меня мортэмом. Хотя и в собранном состоянии, что не слишком то меняет суть дела. А совершенно о другом: — Забыл убедиться, что блондинчик не смотрит.

Ну, это уже слишком, по крайне мере, для Алека точно. Но он не успевает сорваться. Внезапно с двух сторон появляются Марко с Дамьяном, ловко перехватывая его на полпути к Елаю. Он пытается вырваться, глаза затоплены неоново жёлтым свечением, пугающим такой интенсивностью даже меня.

— Не смей. К ней. Приближаться. — Цедит Алек сквозь зубы. — Никогда. Понял?

Я с трудом сглатываю, во все глаза глядя то на него, то на Елая, пока медленно поднимаюсь на ноги.