Воронье царство (СИ) - "Ifreane". Страница 27

Удрученный таким выводом, Халь закончил помывку и, облачившись в черный, усиленный кольчужными вставками парадный дублет, в назначенное время направился к трапезному залу.

Как и положено, в светлом углу расположился большой хозяйский стол, а вдоль стены вытянулся приставленный к нему гостевой. Но усаживаться никто не торопился. Чуть в стороне держались воеводы Корвуса, а наместник с семейством и другими вельможами Белотана терпеливо ожидали царя возле разожженного очага. Впрочем, тот не заставил себя долго ждать. Надменно вышагивая, сопровождаемый своим верным жрецом, Корвус явился в парадный зал во всем величии. Неизменная фибула-череп, украшающая кружевной ворот, да стальные наплечники в виде птичьих хищных лап, удерживающие на плечах вороной плащ, вынудили Хальварда вновь усомниться, не фанатичный ли последователь Бога-Ворона перед ним.

Найдя взглядом Хальварда, Корвус требовательным жестом поманил его за собой. Затем, разместившись во главе стола и отдав почетное место по правую руку жрецу, а левое брату, царь дал дозволение располагаться остальным. «Интересно, — мелькнуло в голове у Хальварда, — насколько сильно оскорбились хозяева такой посадкой?»

Как только засуетились стольники и подчашие, поднося блюда и выпивку, искушенный опытом Раунхильд распорядился, чтобы царю подали белое вино. Зазвенели бокалы, застучали приборы, посыпались громословные здравицы да пожелания успеха в военном походе. Корвус с холодной полуулыбкой внимал происходящему, лишь изредка тихо благодаря за поданный кубок своего юного чашника, щеки которого залились ярким румянцем еще с первого глотка.

— Смею сказать, что Государь всегда может рассчитывать на поддержку Белотана и, если быть точнее, нашей семьи, — выступил наместник. — Род Эдгит старый, уважаемый и имеет общие корни с некогда правящей династией.

Корвус пригубил вина, утопив в нем ехидную улыбку, но не прервал речи осмелевшего наместника.

— Да простит Государь мою прямоту, но разве гоже столько во вдовцах ходить? Ни в коем случае не хочу оскорбить память ее светлейшества своим предложением, но выгодный брак всегда верный способ закрепиться на захваченных землях.

Хальвард обратил внимание на совсем юную деву, сидящую рядом с хозяином, которая при его словах побледнела пуще своего наряда. Хальвард понимал, что этот союз выгоден наместнику, одержи Корвус победу над Гвинландом, Белотан получит контроль над всем Пограничьем, да и Корвусу немало пользы от верной крепости за спиной. Но по-человечески он не понимал, как у отца семейства может повернуться язык предложить свою кровинушку за такого, как его брат.

— Благодарю за заботу, наместник, — сдержанно промолвил Корвус, — но война не лучшее время для мыслей о браке. К тому же, вашей дочери я явно не по душе, — кивнул он испуганной девушке.

— Как будет угодно Государю, — подчинился хозяин.

И застолье продолжилось в прежнем ключе. На языке Хальварда вертелась уйма вопросов, как назло личных, и хмель в голове потакал желанию их озвучить. Потому, когда и хозяева, и гости начали откланиваться, он решился спросить:

— Ты был женат?

— Лучше не спрашивай, — вдруг вмешался Раунхильд.

— Слушай Рауна, — невесело усмехнулся Корвус, — он тебе плохого не посоветует. Лучше расскажи, ждет ли тебя дома красавица-жена да мои племянники?

— Нет.

— Чего же так?

— Служба и семья плохо сочетаются.

— Дай угадаю, какая-нибудь девица не дождалась тебя после очередного военного подвига?

— Вроде того, — фыркнул в бокал Хальвард, которому не нравилось, как обернулся разговор.

— С твоего позволения, я тоже вас покину, — поднялся из-за стола Раунхильд. — Мне еще жрецов определять.

— Позволяю, — съязвил, улыбнувшись своему жрецу, Корвус.

Хальвард понял, что помимо стражи у дверей и уснувшего подле стены мальчика, они остались в зале вдвоем. Сделав еще один солидный глоток, он продолжил:

— И какая же тебя по-твоему ждала бы жизнь, откажись ты от такой участи?

— Скорее всего короткая. Или соседи однажды все-таки прибили бы невзначай, или недуг какой одолел, — задумчиво ответил Корвус. — А может, не знаю, отправили бы в Гнездо?

— Мать не отдала бы тебя.

— Я был обузой, Халь, мы оба это знаем, — отрезал Корвус, самостоятельно подлив себе из початого кувшина. — Матушка была добра ко мне, не спорю, но далеко ли уедешь на одной доброте, когда нужно кормить семью, — немного помолчав, он вдруг добавил: — Нанна!

— Что?

— Я вспомнил, как ее звали.

— Зовут, — угрюмо поправил Хальвард. — Когда я уезжал из дома, она была в добром здравии.

— О, — Корвус удивленно хмыкнул. — Не думаю, что она будет рада узнать, во что превратился ее младший сын.

«Хоть в чем-то я с тобой согласен», — подумал Халь.

— Государь, — раздался тонкий девичий голосок. — Прошу меня извинить.

В зал вернулась несостоявшаяся невеста, неся в руках кружку с чем-то, судя по стелющемуся ароматному пару, горячим и крепким.

— Я хотела вас поблагодарить за… — девушка зарделась румянцем. — Вы понимаете… я…

— Понимаю, — Корвус поднялся и, приняв кружку из ее трясущихся рук, вдохнул пар. — Восхитительный запах, пряный, с горчинкой. Только, кажется, тут есть лишние травы.

— У нас в сбитень добавляют лекарственные сборы, — уверенно отчеканила девушка и тут же смутилась своей смелости.

— Как скажешь. Твое здоровье! — Корвус уверенно глотнул поднесенного меда и поставил кружку на стол. — Выбрала бы ты напиток похолоднее, может быть, и сработало.

В этот раз краска сошла с лица девушки так, что Хальвард испугался не хватил ли ее удар. Но она твердо стояла на ногах, лишь опустив плечи, и молча смотрела на Корвуса.

— Не будешь отрицать?

— Не буду.

— Господа! — щелкнув пальцами, Корвус обратился к своей страже. — Будьте добры, приведите наместника. Разговор есть.

Девушка продолжала стоять как вкопанная, не двигаясь, кажется, едва дыша. Хальвард же даже не знал, что и думать. Она правда только что пыталась вот так бесхитростно отравить царя? А если тот почувствовал неладное, то зачем выпил?

— Хоть какая-то польза от моего обучения колдовству, — заметив озадаченный взгляд брата, Корвус расплылся в широкой улыбке. — Какую только отраву не приходилось через себя пропускать. Моя наставница ничего для меня не жалела.

— В хозяйских покоях нет ни наместника, ни его родных, Государь, — доложил вернувшийся караульный.

— Бросили?

— Я сама осталась, — тихо ответила девушка.

— Что ж, тогда поможешь их найти.

— Я ничего не скажу! — затрясла она головой.

— Этого от тебя и не требуется. Уведите ребенка. А девку подержите.

Один солдат поднял на руки спящего чашника и унес из зала, второй встал позади дочери наместника, хотя никакой необходимости в этом не виделось, она никуда не рвалась.

Корвус левой рукой поддел фибулу на своей шее.

— Руку, — скомандовал он, и солдат, грубо схватив деву за запястье, положил ее ладонь на стол. — Эти.

Корвус провел своими пальцами по бледной ладошке, оставив алые полосы. Солдат немедля выхватил из-за пояса короткий клинок и одним верным ударом отсек отмеченные пальцы. Девушка коротко взвыла, но тут же заткнула себе рот свободным кулаком. Тряслась, но храбрилась, готовая молчать до конца, хотя отчего-то Хальварду казалось, что это вовсе не пытка.

Корвус подхватил со стола отрубленные фаланги, пересек зал и, оказавшись возле очага, вбросил их в пламя. Длинная тень, отбрасываемая возвращающимся к девушке царем, изломилась, почернела и, поднявшись с пола, зашагала следом.

— Ты найдешь их и передашь мое недовольство, — сухо проговорил Корвус и поставил уколотым пальцем кровавую метку на лбу девушки.

Тьма в мгновение ока укутала дочь наместника, а затем неторопливо испарилась, словно та вдохнула ее. Стражник отпустил девушку. Ее перестало трясти, она и вовсе больше не походила на живую. Глаза наполнились чернотой, а лицо бесстрастием.