Песнь Ухуры - Каган Джанет. Страница 83

Обе сиваоанки согласились. Несчастье устроилась, чтобы отдохнуть, а Яркое Пятно продолжила патрулирование, ее хвост был все еще свернут от мысли, что придется тащить Эван за волосы.

Капитан Кирк чрезвычайно удивился, когда Эван разбудила его утром.

– Я думал, – сказал он, – вы давно уже рассчитались с мистером Споком. Эван пожала плечами.

– Теперь да, – сказала она. Кирк нахмурился, но это было не то выражение лица, которое у него хорошо получалось, и Вилсон не почувствовала раскаяния. Пока он будил остальных, доктор занялась Чеховым.

В утреннем сером свете она видела, что нарывы действительно начали заживать. Хрупкая сухая корка покрывала места нарывов, кроме самых глубоких, но даже и те уже подсохли. Когда она легонько потрепала Чехова по щеке, Павел шевельнулся и открыл глаза.

– Утро? – спросил он все еще слабым голосом. Вилсон решила принять вопрос за приветствие.

– Доброе утро, мистер Чехов. Очень хорошо, что вы с нами. – Она погрозила ему указательным пальцем. – Даже и не пытайтесь встать.

– Но, доктор! – запротестовал он. Улыбаясь, она возразила:

– Вам могут простить даже убийство, если вы будете стрелять своими очаровательными глазами в доктора Маккоя, но на мне это не сработает… я знаю, все ваши фокусы.

– Действительно, мистер Чехов, я считаю, что доктор Вилсон очень точно подошла к описанию этого, – раздался голос подошедшего Спока, и Эван Вилсон подняла глаза, чтобы тут же оказаться объектом его критического взгляда. – Вы не разбудили меня на мою смену, доктор. – Он просто констатировал факт, но доктор Вилсон могла распознать обвинение, когда слышала его в чьих-нибудь словах. Она почувствовала, как краснеют ее щеки.

– Так же, как и вы не разбудили меня в прошлый раз, мистер Спок, проронила она.

Глубокие морщины придали его лицу задумчивое выражение, затем вулканец перевел свой взгляд на Чехова.

– Ваш вид говорит о том, что вы находитесь в процессе выздоровления.

Как вы себя чувствуете?

– Я еще слаб, сэр, но могу идти. Только, кажется, доктор Вилсон не разрешит мне вставать.

– Мистер Чехов, – сказал Спок, – по моим наблюдениям, лучше всего слушаться приказов тех, кто выше вас по рангу… особенно тех, кто работает на медицинском поприще.

– Но, мистер Спок… вы и доктор Маккой, сэр… – начал было Чехов.

Спок не дал ему договорить.

– Доктор Маккой не славится искусством владения посохом.

Кирк находился достаточно близко, чтобы слышать разговор. Он захохотал и, опустившись на колени, чтобы взять руку Чехова, сказал:

– Мистер Спок знал, на что сослаться. С выздоровлением, мистер Чехов, но придется вам оставшуюся часть пути до Среталлеса проделать на носилках.

– Черт возьми! – только раз сквозь зубы по-русски выругался лейтенант. Каждая кочка на земле, на которой подскакивала волокуша, заставляла его содрогаться, и из-за тряски вскрылось множество его нарывов. Эван видела, как болезненно это было для него, но кроме случайно сорвавшихся с его губ русских ругательств, единственной его жалобой было то, что она не разрешала ему встать.

Частые остановки вызвали нарекания капитана Кирка. Вилсон понимала его нетерпение. Так близко от цели было неразумно замедлять переход, скорее следовало наоборот прибавить скорость. Она разделяла его нетерпение, но старалась держаться как можно ближе к Споку и теперь отчетливо слышала его затрудненное дыхание. Но выбора не было. Она должна доставить его на корабль, но в то же время не может рисковать им. Спок старался кашлять так, чтобы никто не заметил. И Эван специально не смотрела в его сторону.

– Капитан, – позвала она, – время для остановки. Я хочу накормить своего пациента.

– Эван, он не может подождать два-три часа, пока мы не достигнем Среталлеса? – В его голосе почти слышалась мольба.

– Нет, не может, – ответила Вилсон и так посмотрела на Чехова, что это заставило Кирка заткнуться на середине предложения.

В следующий раз они задержались на небольшой опушке в лесу. Пока Несчастье поддерживала Чехова за плечи и кормила его ягодами, Эван осматривала вновь открывшиеся нарывы.

– Они все еще хорошо выглядят, Несчастье, – сообщила она. – Те, которые не вскрылись при переходе, определенно заживают. Мы можем сделать что-нибудь, чтобы ускорить заживление других?

– Наложим на них серебряный мох, – предложила Несчастье. – Это абсорбент, и он такой же чистый, как и все, что у нас есть.

Кирк мерил шагами опушку, пока они работали, раздраженный тем, что слишком много времени уходило на обработку больного. Когда они наконец закончили, Эван поднялась, чтобы сообщить, что можно двигаться дальше. К ее удивлению капитан внимательно рассматривал Спока.

– Мистер Спок. – сказал Кирк встревожено. – Вы ужасно выглядите!

– Я заверяю вас, капитан, что мой вид не отличается от вашего в какой-либо существенной степени.

Кирк бросил взгляд на свою мятую, грязную одежду и исцарапанные, огрубевшие руки.

– Вас понял, Спок, – уныло сказал он. Эван Вилсон мысленно зааплодировала: «Браво, мистер Спок, вы делаете это мастерски! Зачем лгать, если достаточно запутать».

И в эту секунду раздался громкий крик Несчастья:

– Спинорезы! – Она показала в ту сторону, откуда они пришли. Чувствуешь запах, Яркое Пятно?

Яркое Пятно покачала головой и потерла нос. У нее не было копья, и она плелась за Несчастьем и Эван. Спок и Кирк моментально метнулись, чтобы присоединиться к защитному кругу, образованному вокруг Яркого Пятна и Чехова.

– Три, – сказала Несчастье, – или пять.

– Как далеко? – спросил Кирк.

– Должно быть, как раз на том месте, на котором мы ночевали, капитан… запах у них сильный. Прекратите говорить и используйте уши.

Не слыша ничего, Эван Вилсон подняла свой посох.

Капитан был жив! Вулканские буквы, вырезанное на дереве, убедили Скотти в этом больше, чем заверения Стремительного Света, утверждавшего на основании запаха, что вся партия собралась в полном составе. Теперь Скотти хотел увидеть все своими глазами, особенно после того, как Стремительный Свет сказал ему, что Чехов болен.

Увидев землю и, конечно, зубы спинорезов, он вообще удивлялся, как участники похода проводили ночи. Сам Скотти не желал бы оказаться на их месте. По настоянию Стремительного Света он возвратился на ночь на «Энтерпрайз», выспался в своей собственной каюте, в то время как Стремительный Свет спал на дереве.

– Замри, Скотти, – приказал Стремительный Свет.

Скотти замер с поднятым вверх и готовым к использованию фазером, Стремительный Свет сделал два беззвучных шага вниз по тропе и принюхался.

– Еще cпинорезы, – шепотом сообщил он. – Мы с подветренной стороны, и они не знают пока, что мы здесь.

– Ты полагаешь, они идут за детьми? Стремительный Свет кивнул.

– Их много… дожди, должно быть, согнали их с привычных мест.

Спинорезов слишком много, чтобы дети справились. Если мы сможем подобраться поближе, то решим эту проблему так, что никто не узнает.

– Я бы с удовольствием сделал это, дорогуша! Веди.

Стремительный Свет нырнул с тропы в заросли по направлению к реке.

Бесшумная грация огромного сиваоанца заставила Скотти почувствовать себя шумным и неловким, но, если речь шла о защите жизней капитана и остальных, то он готов был пойти на что угодно.

Минутой позже он уже жалел о своем выборе. – Будь готов, предупредил Стремительный Свет, – они услышали нас.

Несмотря на предупреждение, атака началась неожиданно. Заросли перед ними разорвались на части. Скотти видел только длинные смертоносные зубы.

Он выстрелил из фазера по переднему спинорезу, затем по второму, прежде чем первый успел рухнуть наземь. Все это сопровождалось вспышками яркого голубого света и треском, как от удара грома. Стремительный Свет свалил двух других, затем он и Скотти напряглись в ожидании, не смея расслабиться.

Джеймс Кирк припомнил детали описания Споком схватки со спинорезами и предположил, что, если такое незнакомое им существо, как человек, бросится на них, то хищники могут испугаться. Должно быть, у Эван Вилсон появилась та же мысль. При молчаливом появлении спинорезов на тропе Кирк и Вилсон, с почти одинаковыми боевыми кличами бросились на животных. Удивленные и испуганные, звери на секунду замерли как вкопанные.