Любовь с французским акцентом (СИ) - "Luce_Wol". Страница 4

— И ты бы смог бросить все ради меня, — немного сощурив глаза, она взмахнула рукой, чуть не расплескав вино на пиджак, пытаясь указать на то, что осталось за спиной, — друзей, семью, страну, в конце концов, в которой жил с детства?

— Я уже это сделал. Не забывай, меня оправдали не просто так, — с уверенностью в голосе произнес он. И спустя мгновение добавил, — а той страны для меня больше нет.

— Звучит красиво, — нарочито растягивая слова, сказала Гермиона. — Твое оправдание — это демонстрация лояльности нового министра. Лояльности к давним проступкам и отсутствие категоричности к мнению людей. Никто не собирается реконструировать классовую борьбу после всего пройденного. Так что не стоит заблуждаться.

Она устало вздохнула, подняла голову, должно быть выискивая ответы на потолке, и прикрыла глаза. Было видно, что фразы давались ей с трудом.

— Я не знаю, кто мы друг другу сейчас. Ты изменился, я тоже, — она сделала глоток вина, — мы почти другие люди. Я не знаю, что мы чувств…

— Я люблю тебя, — резко прервав ее, выпалил Драко и уже чуть более спокойно повторил, — я люблю тебя. И никогда не переставал любить. Я точно знаю, что чувствую по отношению к тебе. К нам.

Очередная пауза, ставшая почти привычной за этот день, заполнялась только постукиванием вилки о тарелку, пока Гермиона с тщательностью натыкала на нее салат, обдумывая произнесенные им слова и свое отношение к ним.

— Ты ничего не ешь, — заметила она, окинув взором тарелку с морепродуктами.

— Я не люблю устрицы.

— Ты хочешь, чтобы повар плюнул нам в следующее блюдо? Во Франции нельзя оскорблять еду тем, что ты «это не любишь».

Драко взял лист заказа и написал ровно посередине «thé à la menthe{?}[Чай с мятой]». Гермиона, не удержав любопытство внутри себя, наклонилась, чтобы заглянуть к нему в пергамент.

— Ты еще хлеб с маслом попроси, чтобы нас точно отсюда выгнали.

Малфой вскинул ладони в жесте капитуляции, спасаясь от праведного гнева своей спутницы.

— Твоя взяла.

И, зачеркнув строчку с чаем, написал «le confit de canard{?}[Утиное конфи]», добавив ниже «whisky avec de la glace{?}[Виски со льдом]». А после, повернувшись обратно к ней, поинтересовался:

— Довольна?

— Конечно, — напомнив о своей старой привычке, немного задрала нос. — Я буквально спасла твою могилу от надписи — «трагически погиб от острия кухонного ножа».

Драко искренне рассмеялся и провел рукой по трехдневной щетине на подбородке.

— Когда ты стала такой язвительной?

Грейнджер нарочито поджала губы и посмотрела в правый верхний угол, видимо вспоминая точное время и место.

— Где-то между смертью Аластора Грюма и любезной попыткой Фенрира помочь мне раздеться.

Малфой проглотил очередную саркастическую шутку, пропитанную болезненным цинизмом, и поспешил поделиться собственным мнением:

— В любом случае ты мне такой нравишься.

Опустевшие тарелки исчезали в тот момент, когда ты пододвигал их на край стола. Гермиона не знала, как именно это работало, но взяла себе на заметку разобраться с таким уровнем чар. А также с тем, что вино подливалось в бокал само, едва уровень в нем приближался к критической отметке.

Аккуратно промокнув губы, Гермиона неожиданно откомментировала:

— Странно, мне казалось, что я недавно пробовала это же вино, и оно было не настолько вкусным, как сегодня.

Драко максимально, насколько позволял накрытый стол, приблизил к ней лицо и заговорщицки прошептал:

— Никому не говори, но я думаю, что они используют волшебство.

Она звонко рассмеялась и шутливо толкнула его в грудь.

— Ну ты и дурак!

Они и вправду улыбались как дураки, смотря друг на друга. Драко подумал о том, как скучал по этому чувству абсолютного комфорта.

— Так что насчет кавалера, составлявшего тебе компанию пару дней назад?

— Фредерик? Мы не встречаемся. У нас было первое и последнее свидание, — ответила Гермиона, ничуть не смутившись его прямолинейности.

— Почему? Он сказал «ложат» вместо «кладут» или у него весь вечер несексуально торчала петрушка между передними зубами? — Драко несомненно наслаждался этим разговором, вальяжно закинув руку на спинку соседнего кресла.

— Нет, он был очень мил. Просто он не тот, кто мне нужен.

— Как Крам?

Гермиона невольно усмехнулась и ввернула в ответ капельку сарказма:

— Что-то вроде того. Хотя появление с Виктором на том Святочном балу заставило даже тебя обратить на меня внимание.

Драко с трудом старался не рассмеяться.

— Это все из-за платья. Честно говоря, оно было… как бы сказать помягче — ужасающим.

— Что?! Наглое вранье! — с безграничным негодованием в голосе откликнулась Гермиона и в недоверии откинулась на спинку стула, бессознательно скрещивая руки на груди. Она была похожа на возмущенного ребенка, которому сказали, что зубная фея — выдумка.

— Это явно не твой цвет. Как по мне, ты была похожа на бабулю Лонгботтома в самом расцвете лет. — Он сделал паузу, чтобы посмаковать последний кусок исключительно вкусного утиного конфи. — Но я все равно с нетерпением ждал, когда ты войдешь в бальный зал.

Гермиона заливисто рассмеялась, и с легкой театральностью, приложив руку к груди, сказала:

— Не знаю за кого мне сейчас больнее: за себя или Августу Лонгботтом.

— Я даже подумывал подарить тебе шляпу с каким-нибудь чучелом после четвертого курса.

— Ну теперь ты точно врешь!

— Чистая правда. Клянусь всеми своими сшитыми на заказ костюмами.

Драко через стеклянный калейдоскоп посмотрел, как плавает в бокале лед, сделал глоток отличного односолодового виски и, поставив олд фэшн на стол, в раздумьях постучал по нему пальцами.

— Я заметил тебя гораздо раньше. Когда ты мило хмурилась над книгами в поисках ответа, привычным жестом смахивала с лица свои вечно растрепанные волосы, на секунду забывала о существовании магии и вставала на носочки, пытаясь дотянуться до ингредиентов в классе зельеварения, — он улыбнулся, предаваясь воспоминаниям. — Когда ты нервно закусывала губу, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего, закатывала глаза к потолку, если кто-то произносил откровенную чушь, и вздергивала подбородок, считая себя лучше других.

Он убрал руку со спинки кресла, обхватил бокал двумя руками и со всей серьезностью посмотрел на Гермиону.

— Мы были во многом похожи. Меня притягивало в тебе то, что есть во мне самом.

— А сейчас?

— Что сейчас?

— Сейчас мы похожи?

— Нет, но мы оба снова пытаемся найти себя в этом мире.

***

Он закурил, пока Грейнджер ненадолго отошла в дамскую комнату.

Глядя на неохотно рассеивающееся белое облако дыма, Драко размышлял о том, как тяжело будет вернуться к чувствам бесконечного одиночества и неизмеримого сожаления о принятых решениях, которые он ощущал на протяжении последних двух лет.

Ему нужен был шанс. И надежда на то, что все можно исправить.

Она вернулась с первыми нотами аккордеона и смотрела на него уже две минуты. Безмолвные сто двадцать секунд. Целых четыре альтернативных плана в голове, если вердикт суда присяжных будет не в его пользу.

— Мне нужно время, — наконец разрезала она тягостную тишину. — Последние годы прошли в постоянной спешке и бегах, ну ты и сам знаешь. Мне нужно выдохнуть, чтобы разобраться в себе и своих желаниях.

— Я снова хочу быть частью твоей жизни, Гермиона.

— Ты и так ее часть. Но прямо сейчас я не могу сказать тебе дату, когда буду готова двигаться дальше.

Драко глубоко вздохнул, зная, что именно в данный момент нельзя оставлять попыток.

— Хотя бы один ужин в месяц? Все о чем я пока прошу.

Она пожала плечами, не выражая явных возражений против этой идеи, и дружелюбно кивнула.

— Не вижу ничего криминального в совместном поедании пиццы.

Они ушли из ресторана одними из первых, не секрет, что французы — любители засиживаться допоздна.

Открывая перед Гермионой дверь, Драко подумал, как именно она будет добираться домой, и безапелляционно заявил: