Три Нити (СИ) - "natlalihuitl". Страница 12

Она подступила ближе, провела указательным пальцем по кристаллу и воткнула в него клык с такой силой, что по поверхности пошли трещины; а потом, не оборачиваясь, зашагала к лестнице.

***

Еще до того, как ночь сменилась рассветом, она добралась до следующего уровня и хотела спускаться дальше, но дорогу преградила вода: над ступенями плескались ленивые волны. Значит, теперь придется добираться вплавь… но сейчас нужно было отдохнуть. Наученная горьким опытом, она прежде всего огляделась. Уровень казался пустынным: бетонный пол, темно-серые валуны, обросшие пучками сухой травы — ни зверей, ни птиц; ничего, что угрожало бы ей. Выждав несколько минут и не заметив ничего подозрительного, она сошла со ступеней, примостилась рядом с одним из камней и уснула.

Ближе к полудню ее разбудили всполохи света, упавшие на лицо. Щурясь, она открыла глаза и цокнула языком от изумления. На этом уровне, как и на предыдущем, стены прорезали высокие, до самого потолка, окна; но здесь они полностью заросли наслоениями кристаллов, такими прозрачными, что ночью их было почти невидно. Зато днем они вспыхнули тысячами огней, словно она попала внутрь огромного самоцвета! Гладкий пол расцветили искры: лиловые, розовые, зеленые… Присмотревшись, она заметила, что некоторые из них медленно ползают туда-сюда, перебирая тонкими лапками — это были крохотные рачки, длиною не больше мизинца, с белыми клешнями и ракушками, будто вылитыми из стекла. Она поймала одного, выковыряла из убежища и сунула в рот; хитиновые чешуйки хрустели на зубах, но мясо оказалось сочным и приятным на вкус.

Пока она ловила ползучую мелюзгу, камень у нее под боком зашевелился, выпустил из боков длинные, членистые ноги и, покачиваясь, приподнялся над землею. Остатки сна как рукой сняло: она отскочила подальше, а огромный краб, отряхивая с бородавчатой спины пыль и иней, направился к срединному проему. Тот был до краев наполнен холодной, слабо колышущейся водой; ее широкие языки лизали пол и втягивались обратно, оставляя на бетоне красноватые соляные разводы. Значит, она достигла моря… но пока не добралась до конца пути: лестница уходила еще ниже, прямо во вздыхающую, хлюпающую влагу. Между тем напугавший ее камнекраб доковылял до воды и плюхнулся вниз, но не погрузился в нее, а так и остался покачиваться на поверхности, точно лодка с длинными лапами-веслами. Увлажнившись, его панцирь стал иссиня-черным, а на груди проступили два больших, тускло светящихся пятна. Она видела, как из глубины к ним устремляются стайки серебристых рыб, а краб, время от времени взмахивая клешнями, хватает добычу и отправляет в рот.

Что делать теперь?..

Она не умела плавать, но решила, что может просто спуститься по лестнице — а там будь что будет. Но стоило опустить ступни в волны, как давешние раны обожгло сильнее огня: хотя море не замерзало, в нем было еще холоднее, чем на суше. Поэтому, не мешкая, она забралась в воду по колени, по грудь и, наконец, набрав в легкие побольше воздуха, погрузилась с головою. И тут же невидимая сила швырнула ее вверх! Плюясь и отдуваясь, она вынырнула и замерла — а тело само плыло по воде, мерно покачиваясь, будто невесомый воздушный пузырь. Тогда она перевернулась на живот и, неловко барахтаясь, попыталась пробиться на глубину, но только подняла тучу брызг и распугала всех рыб, на которых охотился камнекраб. Море не пропускало ее.

Мышцы начало сводить. Загребая руками и ногами, она выбралась на берег, зачерпнула пригоршню влаги, попробовала — на вкус та была мерзкой: сплошная горечь и соль. Переварить эту отраву она еще могла (хотя стражи наверняка бы померли на месте от такого питья!), а вот утонуть в ней — нет.

Отогревшись, она решила попробовать другой подход: не шагать по лестнице, а цепляться за нее руками. Снова вошла в воду, распласталась на ней, ухватилась за первую ступень, ощущая, как расползаются под пальцами склизкие стебли морских растений… Так ей удалось преодолеть около дюжины ступеней; а потом лестница оборвалась.

Зря она таращилась в багровую мглу, терпя жжение соли в глазах: сколько ни смотри, а почти треть ступеней, соединявших этот уровень и следующий, были разрушены! От них ничего не осталось — даже железных прутьев, на которые крепился камень. Лестница обрывалась в пустоте. Наконец воздух в легких закончился, и ей пришлось, разжав пальцы, всплыть наверх.

***

Она сидела на краю проема и кидала в воду пустые ракушки от съеденных рачков, глядя, как те уплывают к середине провала, покачиваясь на зыби. Неподалеку от ее пяток бултыхались камнекрабы, ленивые и вялые, как беременные снегом тучи. Прошло уже много дней с тех пор, как она попала на этот уровень, и у нее до сих пор не получилось выбраться отсюда.

Она научилась сносно плавать и задерживать дыхание — сначала до счета в сто, а потом и в триста, — но все равно не забралась дальше того места, где кончалась лестница. Сколько она ни пыталась грести, бешено дергая руками и ногами, сопротивление воды было слишком сильным; каждый раз ее выталкивало обратно. Она пробовала найти что-то тяжелое — куски бетона, железные балки, да что угодно! Но, как назло, пол уровня был гладким, без единой трещинки, а кристаллы, покрывавшие окна и стены, срослись намертво; ни кусочка ни оторвать! Пока она царапала их, чуть не вырвала с мясом несколько ногтей, и все впустую.

Единственное, что она нашла, это наполовину вросшие в гору самоцветов кости великана, похожего одновременно на рыбу и зверя. Ребра как частокол, череп с крепко сомкнутыми челюстями — как железный ларец, изогнутый хребет заканчивается не то лапами, не то хвостом… Создание напоминало о дворце, оставшемся в покинутом ей городе; только у этого скелета была еще одна удивительная черта — один из верхних зубов, непомерно удлиняясь, витым рогом выпирал над давно истлевшей губою. Когда она попыталась расшатать странный отросток, тот треснул, оставив в ее кулаке обломок длиною в локоть. Ей это не слишком помогло: кости великана были легкими и плавучими и не годились для того, чтобы спускаться с ними под воду; но рогозуб она все равно сохранила.

Вздохнув, она откинулась на спину. Над головою подымался колодец башни, залитый молочным светом далекого неба; за прошедшую неделю она не раз думала о том, чтобы подняться на другие уровни и набрать там камней, ледышек или еще чего тяжелого. Но что-то внутри противилось этому: ей будто бы нельзя было возвращаться обратно и проходить два раз по одним и тем же ступеням. К тому же, иногда наверху раздавался медвежий рык — может, это был родич зверя, которого она убила, а может, его призрак… Она стукнула себя по лбу; от безделья в голову лезла всякая чушь! Но пусть даже это зверь из плоти и крови — встречаться с ним все равно не хотелось.

Но были ли у нее выбор?.. День ото дня в груди все сильнее зудела тревога. В эту ночь, как и в предыдущую, как и в ночь перед этим, ей снился сон: в нем она шла по лестнице — все той же, что наяву. Она отчетливо различала ступени, щербатые, темно-серые, подпертые железными прутьями; красные потеки ржавчины стекали к их основаниям. Хотя вокруг был густой, вязкий сумрак, сама лестница казалась вылепленной из еще более темного, тяжелого вещества… как, впрочем, и ее сплошь черное тело. Впереди мгла редела еще сильнее, уступая место свету — такому яркому, что внутри него нельзя было ничего разглядеть. Вокруг стояла тишина; она слышала только свое дыхание, шум крови, скрип мышц и костей. И так она спускалась долго, очень долго, пока ей вдруг не начинало чудиться, что кто-то идет навстречу. Легкие шаги; вода всхлипывает под ногами… Тут она останавливалась, всматриваясь в свет, и видела два черных глаза. Сначала казалось, что это страж пришел за нею, но она тут же вспоминала, что тот давно мертв. Может, это и не глаза вовсе, а просто провалы, через которые на нее смотрит ночь? Затаив дыхание, она подавалась вперед, ближе, еще ближе… и свет взрывался, опаляя ее струями невыносимо жаркого огня! Тут она просыпалась, задыхаясь, оглядываясь по сторонам; но рядом никого не было.