Мой Мир (СИ) - Юдд Юджин. Страница 72

— Может быть, Вам в следующий раз игрушки оставить? Хлыстик там, веревочку. Вы только скажите, Василис все мигом организует. Можно и посерьезнее что. Станок, дыбу. У нас тут место тихое, любопытных нет.

— А что, можно попробовать, — пророкотал Пилар. — Ты же хочешь повышения?

Она вздрогнула и посмотрела на меня умоляюще. Я ей мило улыбнулся: не будет у нее простым путь наверх.

— Спасибо, дорогой Петраркус! Я в Вас не ошибся.

Потом отвел меня в сторону:

— Сегодня Начальник Департамента получил разнарядку на повышение, а я первый кандидат на его должность. Держи, Петраркус, за меня кулаки!

Мужика явно распирало.

— Когда я говорил, что номер счастливый, — не шутил.

И они вышли. Он, готовый летать, а она, изрядно попользованная, и совершенно без уверенности, что после следующего раза сможет нормально сидеть.

Я смотрел им вслед. И тут со мной связался Хасим.

— У нас ЧП.

— Что такое?

— Двоих наблюдателей обнаружили. Человек пять Черных. Те даже дернуться не успели. Профи.

— И что?

— У обоих наших головы взорвались. Трое Черных погибло. Включая, кажется, их командира. Именно он и начал на них воздействовать. Только поэтому те, кто за ними смотрел, смогли уйти. Переполох поднялся, и они под шумок сбежали.

— Жаль ребят. Не оставь их семьи.

— Само собой. Со мной поэтому и работают, что я никогда своих не бросаю.

— Тела забрали?

— Да.

— Пересели их родных куда-нибудь, вдруг кто из них какую-нибудь татуировку забыл.

— Уже. Не впервой в подполье уходить.

— Не с таким противником.

— Да уж. Кстати ребята передавали благодарность тебе, что не подвел и не врал им про опасность. Не мучились они и врагов с собой забрали.

— Победим — будет возможность им честь отдать. Проиграем — завидовать им будем.

Тем не менее, я расстроился, хорошие были ребятки. Вообще, по большому счету, этот мир был лучше нашего. Народ может и наивнее, но честнее. Меньше было «гнилой интеллигенции», которая, сидя по домам, хаяла все, что ее окружает, при этом ничего для улучшения не делая и, в случае сложностей, не бегая за подачками от столь ненавидимого им государства. И хорошо, что основных проблем, которые были в нашем Средневековье, у них тоже не было. Города были чистые, вода подавалась в дома при помощи синей магии, мусор утилизировался, потом сжигался специальными желтыми, состоявшими на государевой службе. Правда, и пенсий никаких у народа не было. Только у чиновников, служащих во дворце, солдат и полицейских. Но, с другой стороны, детей в семьях обычно было много, а институт семьи развит хорошо. Стариков не бросали. Зачастую, даже в бедных кварталах, если случался одинокий старик, соседи считали зазорным, что он голодает, и подкармливали его, часто отрывая от себя. И страшно обидно мне стало за них. Какие-то паучьи уроды, чтобы получить нескончаемый запас пищи, готовы были разрушить это уникальную конгломерацию. Только через мой труп! А это, при существующем положении дел, становилось для них вожделенной мечтой. И проблемой.

С такими мыслями поднялся к себе. Зита и Гита, по началу начавшие щебетать, быстро поняли, что я не в настроении. Сначала ходили вокруг серыми мышками, потом пристроились рядом, прижались. И я ощутил два робких голубеньких язычка, которые потянулись ко мне, к моей ауре с желанием поддержать, подпитать. Потом к ним подсоединились и другие. То ли они им сказали, то ли сами почувствовали. В какой-то момент почувствовал три тонюсеньких язычка от звездочек в животах мам. И эта поддержка была самой мощной.

Ну, все, хватит канючить! Я рывком вошел в медитацию. Лизнув благодарно поддержавшие меня язычки, я раскрутил свое нутро до сумасшедшей скорости и выбросил конец получившейся воронки наверх. Мощно вошел в эргрегор, не по выделенному им каналу, а сам. Более того, невероятным усилием, я запустил внутрь этой трубы свой, ставший уже огромным, шар. И все больше в этой воронке появлялось вспышек багровой ярости. Я искал ответы. Кто такие пауки? Почему они всё ненавидят? Почему они такие чужие? Я залез в высшие сферы и потребовал самых мощных заклинаний по всем доступным мне видам магии. Именно потребовал, по праву того, кто встал на пути этой коричневой заразы. И я получил их. И ответы на кое-какие вопросы тоже получил. Оказывается, до того, как стали приходить такие, как я, в этот мир и были заброшены первые пауки. Откуда? Эргрегор не знал. Но они были чужды этому миру, чужды по своей сути. И магия у них была совершенно чуждая, эргрегору неизвестная. Он поделился со мной всем опытом, который набрал за долгие века борьбы, а также яростью к тем из людей, которые помогли паукам, во имя спасения собственной жизни, создать некий симбиоз, позволяющий превращать людей в пищевую биомассу. И еще я понял, что не все можно сделать при помощи магии, многое придется делать лично. Ручками, так сказать.

Я вернулся. Уже вечерело. В углу, сжавшись, как воробышки, сидели Зита и Гита и смотрели на меня с первобытным ужасом.

— Кто ты, Хозяин? Ты покрылся черно-серо-багровыми всполохами, а твои глаза горели черным огнем. Сначала мы просто не могли пошевелиться, потом смогли отползти.

— Не бойтесь, девочки. Просто я понял, как ненавижу тех, кто хочет причинить вам всем зло.

— Ты два дня так сидел.

— Плохо. Я пропустил приглашение в Университет.

— Не думаем, что там что-то происходило. Мы связались с Нашими в башне. Они сказали, что по мировому пространству были такие возмущения и встряски, что вряд ли хоть один волшебник мог даже ходить.

— Не бойтесь. Все прошло. Я знаю, что мне делать.

— Мы любим тебя, — пропищало из угла. — И… если бы не Сестры из башни и не Брат, мы бы, наверное, умерли от страха.

Только тут я обратил внимание, что их обеих оплетает Хлыст, как бы защищая.

— Спасибо, Старик. Я перестал себя на какой-то момент контролировать.

— Не за что, — ворчливо ответил он. — Ты уж, пожалуйста, предупреждай в следующий раз.

— Прости.

Я встал. Тело было полно энергией, можно было просто летать. И тут я понял, что действительно могу взлететь. Не потому, что я стал легким, просто магия воздуха позволяла закрутить очень хитрую воронку. Воздух под ногами как бы становился плотным, и на нем можно было стоять. Да и перемещать этот твердый островок тоже можно было, правда, не быстро. Я немедленно это попробовал. Глаза моих воробышков, как я стал называть Гито-Зиту, просто округлились. Они-то, как Голубые, все видели.

— Хозяин, ты Великий! О таком мы только слышали, да и то считали, что это сказки.

— Хозяин, посмотри на себя, — это уже башня сказала.

Я глянул и увидел совершенно невероятных размеров шар, в основе которого было серое вещество. Из него, от переизбытка энергии, то и дело били разноцветные молнии.

Ну, что ж, надо этим с кем-нибудь поделиться. Я расплел с воробышков Хлыст и сгреб их обеих. Халаты тут же слетели на пол, я бросил их на кровать и стал, как зверь, входить в них. Во мне начинала закипать багровая ярость. Щелка-попка-щелка-попка. Они были как тряпичные куколки, а в глазах их плескался ужас. Я вошел в раж и вдруг почувствовал какой-то укус сзади. Или удар, я так и не понял. Ярость мгновенно съежилась и исчезла. Я оглянулся и увидел, что это Хлыст. Наверное, в первый раз за свою долгую жизнь, он сумел ударить кого-то, не находясь в чьей-то руке. Уж больно концентрировано было поле.

— Это я тебя ударил, ты бы их убил в таком состоянии! Можешь меня теперь убить, я достаточно пожил.

Он дико рисковал. В том состоянии, в котором я был — я просто разорвал бы его в клочки. Но, как говориться, дух на один метр шел впереди Воина.

Я сел и обхватил голову руками.

— Спасибо, Старик! Ты второй раз за один час спас меня и Сестер.

Я поднял глаза на Зиту и Гиту. Они, обнявшись, вжались в угол. И я впервые не почувствовал активного присутствия Своих из башни. Приглядевшись, я увидел, что Зиту и Гиту окружает цветное и переливающееся защитное поле. Зелено-желто-красно-сине-фиолетовое. Я медленно успокаивался, и поле стало таять, пока совсем не рассеялось. Тогда я услышал голос Зеленой, звонкий от внутреннего напряжения: