Мой Мир (СИ) - Юдд Юджин. Страница 83

— Профессор Клофиссия Фон Регистригер…

Вдруг сзади:

— Стойте! — и слабенький красный удар. У меня просто пелена красная на глаза упала.

Я, развернувшись, мгновенно бросил два заклинания: одно полностью блокирующее вход в коридор, на случай других нападающих, а другое в того, кто напал. Это был желто-красный шар. Попав в грудь, он практически мгновенно выжег все изнутри, осталась одна пустая оболочка. Это была Кларитесса. Она удивленно посмотрела на пустоту внутри своего тела, а затем свалилась как кучка тряпья с торчащей сверху головой. Ее мертвые глаза были удивленными.

Я медленно развернулся к Клофиссии, в моих глазах стояла смерть.

— Профессор Клофиссия Фон Регистригер, — медленно отчеканил я. — Я освобождаю Вас и весь ваш клан…

— Господин! СТОЙТЕ!!!!!!!!!!! ПОДОЖДИТЕ!!!!!!!!!!!!!!!

Перед моими глазами тревожно и призывно переливались все мои огоньки. Они пытались пробиться ко мне, но я легко их заблокировал. Сильнее всех был огонек башни. Значительно сильнее. Примерно, как укус овода по сравнению с укусом комара… слону.

Она упала на колени и поползла ко мне. Обняв мои ноги, она продолжала:

— Я виновата! Я заслужила смерть! Но не карайте весь клан! Умоляю!

После выброса огненного шара меня начало отпускать, поэтому я сумел остановиться при произнесении ритуальных слов.

— Что ты хочешь мне сказать?

— Я виновата. Я дура-дура-дура… Я слишком долго была ректором. Вы не неволили меня стать Вашим вассалом, это был мой выбор. И я, именно я, и только я заслужила смерть. Не клан. Мы хранили знания для Вас. Мы для этого и предназначены. Освободив нас от клятвы, Вы убьете нас. Все эти тысячи лет будут напрасны.

— Я убью? Ты так ничего и не поняла. Видно, правда, дура. Это ТЫ убьешь весь свой клан одним своим дурным словом. Ты что-то перепутала в своей шкале ценностей.

— Да! Я — дура. Конечно, это все моя вина. Я… я… — и она зарыдала, не в состоянии найти слова.

Я немного отошел. Красная пелена отступила. Я взял ее за волосы и уткнул ее носом в голову несчастной Кларитессы.

— Вот кому ты должна быть благодарна, за то, что я не уничтожил вас сейчас. Она получила от меня команду беречь тебя и честно, до конца выполнила свой долг. Она понимала, что идет на смерть, и, тем не менее, пошла на это, дав может быть одну, такую важную, секунду. Это ТЫ виновата в том, что она погибла, а она сумела встать между мной и тобой. И заплатила самую высокую цену, не раздумывая.

При каждой фразе я тыкал ее носом в лицо Кларитессы. Кстати оно стало спокойным.

— Ты понимаешь, что сейчас война? Я только что уничтожил самого сильного Черного, который только существовал в этом мире. Того, кто убил прошлого Великого Серого. Мои команды должны выполняться мгновенно и самым лучшим образом, а ты позволила себе их обсуждать и думать, делать то, что я сказал, или не делать. А это значит, что я не могу доверять тебе. Зачем мне такой вассал? Ты подумала, наверное, что то, что я трахал тебя, позволяет иметь тебе свое мнение? Нет. Если мне надо обсудить вопрос, я его обсуждаю, а если ты не умеешь отличить команду от обсуждения, ты мне не нужна.

Я поднял ее заплаканное лицо и жирно в него плюнул. Потом я освободил от захвата свои ноги, развернулся и ушел. Ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий. Красная пелена вроде отступила совсем. Я снял заклинание с двери, прошел и аккуратно ее прикрыл. Затем я поставил на стол бедной Кларитессы табличку «Совещание. Вход запрещен» и не оглядываясь вышел из корпуса. Ни один секретарь не посмел поднять на меня глаза.

Я прошел в сквер за корпусом, опустился на одну из скамеек и закрыл глаза. Огоньки на внутреннем мониторе все еще призывно мигали, но уже не так тревожно. Я медленно плыл по волнам, заставляя себя успокоиться. Общаться ни с кем не хотелось.

Сколько я просидел? Не знаю. Но в какой-то момент услышал голос:

— Вы позволите?

Открыл глаза — красный декан. Я молча указал ему на место рядом с собой.

— Меня зовут Книлц. Сначала это было прозвище, за то, что я хорошо умел общаться с кнутом, но потом я решил, что это имя значительно больше подходит мне, чем данное при рождении. Как мне к Вам обращаться?

— Мне все равно.

— Тогда, если можно, Туттер, я просто не знаю других Ваших имен.

Я кивнул.

— Ректор рассказала нам о нависшей над нами опасности и сказала, что с нами встретится тот, кто покажет нам ее. Это Вы?

Я опять кивнул.

— Я сразу понял, что вы не тот, чью личину надели. Вы значительно большее. После Вашего мастер-класса, я понял, что человек не может ТАК владеть инструментом — это просто невозможно. А после Ваших слов о башне, я хочу задать Вам вопрос: Это Вы ее создали?

Я опять кивнул. Говорить совсем не хотелось, хотя этот человек мне импонировал.

— Спасибо Вам. У нас сейчас совсем плохо. Если Вы сможете нас спасти — я в Вашей команде.

Я молча снял со своей деревянной руки одно из нескольких «Серых перемирий» и протянул ему.

— Приложите к телу напротив сердца.

Он, ни слова не говоря, задрал рубаху и сделал это. Только потом он спросил:

— А что это?

— Это артефакт, называемый «Серое перемирие». Он не дает Врагу захватить Вашу душу и поработить Вашу волю путем внедрения Коричневой чумы. Больше никакого влияния на Вас он не оказывает.

— Спасибо Вам. Мы давно заметили, что у некоторых студентов и преподавателей стал появляться коричневый оттенок. После этого люди кардинально менялись. Их можно вылечить?

Я отрицательно помахал головой.

— Нет. Только смерть, к сожалению. Если ваш ректор все-таки соизволит собрать людей с Вашего и желтого факультетов, то я продемонстрирую. А если нет — то гори оно все огнем.

Он вздрогнул.

— Когда я учился в Университете, я много интересовался историей. В том числе я набрел на легенду о Великом Сером. Теперь мне кажется, что это правда. Он — это Вы?

— Нет. Я другой. Но тоже Серый.

Он неожиданно опустился передо мной на одно колено и поцеловал руку. Я настолько опешил, что не успел ее убрать.

— Позвольте быть в Вашей команде. О большем не прошу.

— По-моему, Вы и так в ней. Мне, например, это было сразу ясно. Но если Вам нужна форма — извольте: да, Вы теперь в моей команде.

— Спасибо. Знаете, в свое время эта легенда, о которой я Вам говорил, очень долгое время занимала мой ум. Меня даже прозвали «Кнутовый мечтатель». Я очень рад, что это были не пустые мечты. Я сейчас же, немедленно пойду к ректору и попрошу собрать нас. Если она откажется — я сам всех соберу. Я запомнил каждого. Часам к восьми вечера Вас устроит? На нашем факультете в той аудитории, где Вы проводили мастер-класс. Я не хочу гореть огнем, извините.

— Для полновесной демонстрации мне нужен будет кто-то зараженный. Он погибнет. Приведете такого?

Он на секунду задумался.

— Как я понимаю, нужен такой, о котором долго не вспомнят?

— Да.

— Хорошо, — он поклонился мне и ушел.

После его ухода я погрузился в размышления. Я совершенно отстраненно подумал, что события в этом мире для меня ускоряются, что я стал перепрыгивать через ступеньку, стремясь сделать то, для чего сюда призван. Что на самом деле я только оставил огромное количество начатых, но не завершенных дел. А сколько еще не начато? Сколько еще нового я могу узнать? Какие новые связи могу завязать? Все это становилось не важным перед моей целью — уничтожение Пауков. А ведь здесь есть еще целый континент, может быть, даже и не один. Есть как минимум целая страна, которая порабощена, есть хранилища знаний клана Черных и разные тайные школы.

Меня начинали сильно беспокоить мои приступы ярости. Такое ощущение, что я стал слишком силен, и этот мир выталкивает меня. Что он боится со мной не справиться и опасается того, что я стану бо́льшим злом, чем все эти Черные и Пауки вместе взятые. Ведь он прекрасно понимает, что после приступов ярости я анализирую свое поведение. И оно мне не нравится. Таким образом, он режет связи между мной и теми, кто мне дорог здесь. Причем, понимая, что это сделать непросто, задействует инстинкт сохранения матерью своего ребенка. Это, пожалуй, единственное, что может разорвать нашу связь с Моими. В какой-то момент я обязательно совершу то, из-за чего сам захочу уйти. Не надо! Я, правда, уйду после выполнения своей миссии. Не подвергай опасности людей, ставших мне родными!