Игра в судьбу (СИ) - Ода Ли. Страница 10

Суинни и Ассиль рядом как раз заканчивали сооружать из лапника что-то вроде постелей. В количестве четырех штук. Сначала я подумала, что для себя мне предлагается сделать это самостоятельно, но потом дошло — кто-то из нас ночью будет сторожить. Стоять в дозоре, то бишь. И тут же поинтересовалась, какая моя очередь караулить. Даны дружно вытаращились на меня как на полоумную, что, в общем, и понятно: дозорный из меня, как и ботаник — тот еще. Целый день я пыхтела и топотела между ними словно больная корова, и сомнений относительно моих способностей в этом плане не осталось ни у кого, но…

— Но должна же я хотя бы предложить? — после подобного заявления следовало развернуться и торжественно-демонстративно двинуться в ночь. Ну, я и двинулась. Максимально торжественно.

В спину прозвенел смешок Суинни.

Во-от! Хотя бы у одного нормальная реакция, что внушало определенный оптимизм. Глядишь, и остальные подтянуться. С нормальными реакциями, в смысле. Надоели уже эти замороженные морды! Просто руки чесались сделать хоть что-нибудь и расшевелить этих… этих… долгожителей, ммать. Может, найти повод и опять поистерить?

Под деревьями тем временем окончательно стемнело. Яркие и крупные звезды засверкали сквозь редкую над поляной листву, сказочно перемигиваясь — та лениво шевелилась под ветром; неповторимые ароматы леса сделались отчетливее; а звуки, долетавшие из него, загадочнее. И если бы не хищное комарье, поляна запросто могла сойти за филиал рая — такие спокойствие и умиротворение были разлиты вокруг.

Ну хоть что-то хорошее за сегодня!

Пока я в лирическом настроении бродила по поляне, случайно наткнулась на Вессаэля, тоже, видать, решившего поразмышлять без помех. Он устроился на стволе поваленного дерева подальше и от костра, и от остальных данов. Я собралась было тихонечко слинять и не отсвечивать, но он сам позвал меня.

— Не помешаю? — приторно-вежливо поинтересовалась я, устраиваясь рядом.

— Уже нет, — похоже, обстановка ночного леса подействовала и на него, по крайней мере, льдинок в его голосе звенело поменьше, чем днем.

— Ага, а то подумалось тут… — начала было я, осторожно подбирая слова. — Эта ваша сказка… Может, все-таки мне стоит ее дослушать? Раз уж так все сложилось?

— Стоит, — согласился он.

— Расскажешь?

И он рассказал.

Началось все очень давно. Тогда же, наверное, когда в Египте строили великие пирамиды, в Вавилоне — священные зиккураты, а по Европе бродили племена дорийцев, только еще мечтающих заселить Пелопоннес и завести там великую древнегреческую культуру. Жил себе в те далекие времена на самом западе нашего континента один народ, называвший себя данааэ. Не самый великий из всех, но и не самый маленький. Обычный. Единственным отличием от других было то, что поселившись на далеких островах в бурном северном море, они оказались почти полностью отрезаны от остальных. И жили себе там в покое и изоляции: рыбачили потихоньку, разводили скот и пшеницу, не знали войн, насилия, эпидемий и… никогда не смешивали свою кровь с чужаками.

И вот то ли поэтому, то ли еще по какой причине, но среди данааэ вдруг стали рождаться необычные люди, способные из ничего зажечь огонь в ладони, изменить движение облаков в небе, вылечить болезнь прикосновением рук или заставить вырасти цветок из семечка за одну ночь.

Но не испугались этого даны, не бросились убивать их или изгонять из своих селений. Напротив, решили они, что таково благословение богов, живущих среди звезд, но не забывших своих земных потомков. И стали они холить и лелеять тех, в чьих жилах, несомненно, текла толика крови божеств, делая все, чтобы от них рождались такие же отмеченные даром дети.

И стало так. С каждым пролетевшим годом, с каждым прошедшим веком все больше и больше людей данааэ получали тот дар, все больше и больше становилась его сила.

Легкой и сытной стала жизнь на островах, много стало среди данов крепких мужчин и красивых женщин, вот только земли им от этого не прибавилось. И обратились их взоры на восход — на два больших острова, лежавших за морем, между их родиной и великой землей, не имеющей ни конца, ни края. Решили данааэ, что поскольку сильно и могуче их племя, много в нем отважных воинов и осененных даром колдунов, то они и должны владеть ими, а не презренные дикари, населявшие его сейчас.

И снова случилось все по их воле. Когда множество кораблей, влекомых прирученным ветром, высадило на те берега великую армию, сильную не только воинами, но и магией, маленькие смуглокожие люди, называвшие себя крифни, вынуждены были отступить в горы, укрывшись там как дикие звери в пещерах и оставив свои земли высокорослым пришельцам. А те, кто не успел или не захотел уйти с насиженных мест, превратились в рабов. И даны позволили им жить рядом с собой, ибо быстро поняли — у них и у крифни не может быть общих детей, а, значит, и чистоте их крови ничего не грозит.

Только вот странно посмеялась над данааэ судьба, недобро. Совсем не долго суждено было им владеть новыми островами, ставшими столь прекрасными под их руками. С восхода, оттуда, где суша простирается на дни и дни пути, пришли на острова, которые даны уже считали своими, свирепые варвары — пришли совсем не с миром. Воины их были не слабее воинов племени, и было их неисчислимое множество, ибо на смену одному убитому из бескрайних земель на восходе немедленно являлись трое.

Одно лишь преимущество оказалось у данааэ перед пришлыми дикарями — колдуны, владевшие даром. Но только чем больше проходило времени, и чем дольше продолжалась война, тем реже стали рождаться среди них такие люди. Ведь варвары охотно стали мешать свою кровь с кровью прекрасных дочерей племени, и помешать этому становилось все труднее и труднее. Слишком много пало данов в нескончаемых битвах, слишком мало их осталось, а пришельцы, наоборот, все прибывали и прибывали.

И тогда созван был Великий Совет всех шести кланов. И принято было на нем решение: во имя сохранения чистоты крови и дара богов их народу, все они должны вернуться назад, на родину, и оставить новые земли свирепым пришельцам. Что и было сделано. Уходя, они захватили и рабов-крифни, ибо уже привыкли к ним.

Мало, ох как мало их вернулось на родные острова. Слишком многие воины остались лежать на полях проигранных сражений, слишком многие женщины были захвачены варварами, чтобы согревать им постель. Но колдуны вернулись почти все, ибо великую силу давал им дар, и непобедимы оставались они даже в безнадежных битвах.

Почти к самому началу начал были отброшены данааэ в той войне, но несколько веков мирной жизни вновь вернули им былую силу, ибо крови колдунов после возвращения в жилах племени стало неизмеримо больше. И с каждым новым поколением все сильнее и сильнее становились маги, все чаще и чаще стали рождаться они среди их народа.

Только не вечно суждено было продолжаться и этому миру. Варвары, полностью заселив два оставленных им больших острова, вспомнили однажды и об островах данааэ. Флот за флотом захватчиков стали появляться в их водах, орда за ордой пытались высадиться на родных берегах. Колдуны падали без сил нагоняя шторма и удерживая рубежи от атак, становившихся все свирепее раз от раза.

Долго так продолжаться не могло, и маги племени вновь собрали Великий Совет, чтобы решить, как раз и навсегда избавить свой народ от напастей. И самый могущественный из них нашел выход — создал Заклинание. Все, у кого была хоть частичка крови богов должны были принять участие в ритуале, ибо огромную силу требовалось в него влить, и величайшего дара требовало оно от воплощавшего. Но не все смогли увидеть результат, ибо жизнью своей заплатили за него. Много колдунов, истощивших себя, покинуло этот мир, не пережил своей волшбы и сам воплощавший, но чары наложить удалось. И с того времени не стало больше пути на острова никому, если не было на то воли данааэ. Невидимая и непроницаемая сфера берегла теперь этот народ от напастей.

— И вы с тех островов? — спросила я далеко не сразу.