Игра в судьбу 2 (СИ) - Ода Ли. Страница 35

Тавель коротко кивнул, подтверждая.

И вот тут меня затопила такая волна ледяного гнева, что вынесло все чувства, кроме запредельного спокойствия. «Ну ты и сволочь, кани тораи, какая же ты все-таки сволочь! Ведь с самого начала знал, что это тебя он остался прикрывать, а вовсе не меня. И все-таки позволил ему такое сделать. Приказ у него, видите ли! А теперь с помощью этого долбаного приказа ты пытаешься перевесить чувство вины на мою голову? Нет, сволочь — это еще слабо сказано!»

— Жестока, говоришь? — просипела я побелевшими губами. — Так вот, если все обстоит именно так, как ты мне только что обрисовал, то до сих пор я была еще слишком мягкой. Но сейчас действительно буду жестока: я возвращаюсь. Одна. И немедленно. Если успею догнать их в дороге — разведчика отобью. Закидать эту кодлу шариками силы у меня сейчас хватит, даже не сомневайся. Если нет — полезу за ним в норы. А этот «больше чем друг» пусть остается здесь. Рассчитывает шансы, раз оно у него так здорово получается. И пусть продолжает слушаться приказов, начальников и маму — это поможет ему жить долго, пусть и не слишком счастливо. Но мне-то, надеюсь, ты приказывать не собираешься? Учти, присяги я не давала.

— Ты всерьез думаешь, что я отпущу тебя одну? — голос Тавеля даже на полтона не изменился.

— Нет, не думаю. Ведь иначе тебе придется убивать сьеррина, да? А так не хочется…

— Инна!

— Ладно, не суть. Но знай, поскольку я тебя с собой не приглашала, то и совесть, в случае чего, мучить не будет. А вот если кто из «друзей» увяжется — не пожалею шарика и на него! Я не шучу, ты меня знаешь. Так что сдвинь с дороги этот «памятник дружбе и любви» и давай уже быстрее!

Тавель молча дернул бровью, и Дарэля с чуть ли не со скрипом «отнесло» в кусты. Честное слово, запоздай он с этим хоть на пару секунд, и я действительно пальнула бы по нему, настолько он меня разозлил. Остальные хисстэ впали-таки в ступор, провожая нас стеклянными взглядами. Я знала это даже не оборачиваясь — спиной чувствовала. И спиной же почуяла, что сзади, рядом с Тавелем, бежит еще кто-то. Именно почуяла, а не услышала — слушать там было нечего. Дарэль, конечно. Но гнать его, как обещала, не стала — не зверь же я в самом деле.

И, разумеется, ждать в овраге не остался никто.

— У вас своих не бросают? — скариэ спросил это, когда мы пробежали, уже порядочно.

— Да, Тавель, у тебя хорошая память. Вот так у нас никого не бросают.

— Как «так»?

— Даже не попытавшись ничего предпринять, просто что-то там посчитав. А тем более так не бросают своих. За своих у нас сначала рвут виноватых, затем подставляют собственную голову, и лишь потом считают, если еще останется чем. Такие уж мы есть — дикие. Да, мы живем именно так, хисстэ, может, потому и недолго, но я все-таки предпочитаю это, чем коптить вечность, вспоминая всех, кого оставил за спиной просто потому, что расчет был не в их пользу. Или не вспоминая.

Чуть подумав над тем, что сейчас выплеснулось словно само, я согласилась с этим. А все мои давешние рассуждения о «жертвах самопожертвования» уже не имели никакого значения. Правильно было так. И я закончила:

— Вессаэль был трижды прав, похоже, мы действительно никогда не поймем друг друга — слишком уж мы разные.

— Вессаэль был трижды неправ, — припечатал хисстэ. — Я понял. И они поняли тоже.

Он кивнул себе за спину, туда, где неслышными тенями скользили даны. Пятеро. Шесть вместе с Тавелем. Семь — вместе со мной. Семь, а не восемь, как раньше.

Восемь — очень несчастливое число у данааэ. Ну и что? А мне плевать! Зато у китайцев счастливое. И если уж мы ушли ввосьмером, значит, и вернемся так же. А вам, лаэда Судьба, придется немного подсуетиться и помочь, иначе мы с вами расстанемся. По причине моей безвременной кончины. И будете вы искать себе новое орудие для исполнения своих мутных планов.

Я шла первой, не пропуская вперед никого. Конечно следопыт из меня хреновый, но сейчас этого и не требовалось. Сначала двигалась по собственным, совсем не эфемерным следам, потом, после того места, где разведчик остался прикрывать наш отход — по следам крови.

Кровь… Как же много ее было. И сколько же ее у него тогда осталось, если здесь так много? Я знала чья она. И завязала на нее все свои связи в такой узел, что мы стали с этим даном, которого я и видела-то сегодня первый раз в жизни, словно одно целое. Я чувствовала его сейчас как себя.

Самая сильная магия — на крови. По этой связи я шла словно по веревке, хисстэ без труда поспевали следом. И зеленых мы догнали, правда, уже у самого входа в пещеры. Успели все-таки, пусть и в последний момент. Причем последний он был во всех смыслах. Авелири умирал, я это знала так, словно умирала сама, мы чуть не опоздали. Едва бросив по тварям десяток файерболов, от злости получившихся на удивление убойными, и оставив хисстэ завершать начатое, я занялась главным.

С остервенением раз за разом долбила и долбила шарами в каменный козырек, нависавший над свежеотрытыми проходами, чувствуя то ли даром, то ли просто каждой жилкой — где она там, та единственная точка, на которой держится все равновесие этой скалы. Правильно сказал Балайет, хрустальные умеют чувствовать камень не хуже их, если им это действительно надо. Мне было надо! А еще я клала руки на Фэннен…

И скала не выдержала. Не знаю уж, файерболов или просто моей ненависти, но не выдержала. Камень дрогнул, издал резкий, почему-то воющий звук, и рухнул по всей длине, запечатывая эту нору намертво.

Ну вот, дело сделано, больше оттуда никто не вылезет и можно быстро бежать к следопыту. Вернее, почти к его телу — он уже непонятно чем и держался на этом свете. Силы в нем больше не было. Совершенно. Оркэ не оставили ничего, вытянув все до капли, и от этого он умирал скорее, чем от потери крови.

Что ж, выходит, надо дать ему эту силу, вот и все. Я не солнечный, среди нас их сейчас не было, я не могу перекачивать ее прямо со струн, но… я могу влить свое. Говорят, у меня этого много. Значит, хватит… Значит, должно хватить! И я отдала ему все, что сумела взять. А потом еще немного… И еще капельку… Ведь не хватало как раз ее.

Да, правильно было именно так. И не время сейчас думать о последствиях, а тем более не время что-то просчитывать. Просто четверть часа назад этот малый дрался насмерть, прикрывая наши спины, а сейчас пришла моя очередь прикрыть его. Равновесие — великая вещь, Безликая, уж ты-то меня поймешь…

Как этот бред превратился в обморок — не помню. Все произошло слишком незаметно. Даже и не знала, что так бывает — я просто закончилась.

Глава 19

А очнулась уже в постели, самой настоящей, хотя последние бредовые обрывки, казалось, еще крутились в голове. Когда же это даны успели? Или… Ммать, сколько же я провалялась без сознания? И как там Авелири?

С этой мыслью я буквально слетела с кровати и попала в руки… сьеррина.

— Куда?! — рявкнул он на меня. — А ну, лежи!

Я плюхнулась обратно просто от неожиданности. «Вессаэль! Здесь. Откуда? И почему он опять на меня орет?!» Впрочем, потом, все потом, сейчас — главное:

— Авелири?

— Все с ним нормально. Жив. Через пару часов будет лучше нового — я Пел ему. А вот с тобой возни было гораздо больше! Как можно было сделать с собой такое? Неужели тебя настолько плохо учили, и ты не понимала…

— Понимала, — тихо перебила я его.

— Что? — он просто не поверил своим ушам. — Ты знала? Знала, что убиваешь себя?

— Я знала, что отдаю ему все. Он заслужил и не такое, прикрывая наши трусливые задницы.

— С-сумасшедшая, — прошипел он через пару секунд, понадобившихся, чтобы окончательно поверить в услышанное.

— Вессаэль, я вполне нормальная — но для человека, а не для данааэ. Просто мы живем совсем по-другому. Пойми же, я не дан! Вот просто не дан и все тут! То, что сумасшествие для вас, норма для меня. И наоборот — некоторые ваши привычки кажутся полным идиотизмом мне. Мы просто разные, вот и все. Ты сам мне это сказал. Боюсь, сколько бы времени ни прошло, в критической ситуации я всегда буду поступать, как привыкла. И не думаю, что вам хоть когда-нибудь удастся научить меня считать эти долбаные шансы!