Не мой, не твоя (СИ) - Шолохова Елена. Страница 11

Она стояла посреди кабинета… полуголая. То есть что-то там было на ней из одежды, но я видел только грудь, высокую, упругую, с влекущей ложбинкой. Черный кружевной лифчик вроде и закрывал почти наполовину, но на самом деле только ещё больше подчеркивал её округлость. На левой груди, прямо над полоской кружева, темнели две маленькие родинки. Черт…

Я залип, как будто в жизни голую грудь не видел. Залип намертво. Голова стала тяжелой как гиря. В висках гулко застучало.

Тут Марина опомнилась, засуетилась, что-то там на себя живо напялила. Только тогда я отмер и перевел дух. Что, вообще, это было?

Попустило меня уже на улице. Ну как попустило? Стоило опять подумать — и сразу же в паху горячо потянуло. Подозреваю — если бы она почти сразу не оделась, я бы так быстро оттуда не ушёл.

И что я там у неё спросил? Что-то же спросил… Да пофиг. Главное, что уехал я без документов. Ну не идиотизм ли?

Может, вернуться, пришла в голову очередная тупая мысль.

Ага, и снова к ней заглянуть, вдруг она ещё что-нибудь сняла, разозлился я сам на себя.

Вот тогда и решил — надо с Грачом увидеться. Отвлечься от этого незабываемого зрелища. Иначе дома, чувствовал, места себе не нашел бы. И ещё большой вопрос — не повелся бы я на какой-нибудь очередной порыв, о чем потом бы пожалел.

А так — сидели с Грачевым спокойно, выпивали, перетирали за жизнь.

— С отцовским замом мы подготовили бизнес-план, как реанимировать этот злосчастный завод. Но пока там реально полная жопа. Хотя, в принципе, порядок навести можно. В принципе, же всё можно, было бы желание.

— И это желание у тебя есть? — прищурился Грач и прикрыл ладонью шот, когда я потянулся, чтобы плеснуть ему ещё вискарь. — Пропущу одну. А то на голодный желудок сейчас махом развезет.

— Салага, — ухмыльнулся я. — Есть, конечно. Желание. Не хотел бы — вообще бы этот завод не покупал. Это ж почти как сделать что-то своё с нуля. Вот сейчас разгоню всех пердунов с насиженных мест. А то как пни сидят и нихрена не делают. Директора я уже турнул. Нового нанимать пока не буду, сам всем займусь…

— Что-то я тебя не пойму, — хмыкнул Грач, пытаясь раздербанить вилкой стейк. Ножей в этой забегаловке не водилось. — Месяц назад ты говорил, что ищешь толкового и честного управляющего на завод своего отца, чтобы свалить поскорее назад в Москву. Говорил, что тут тебе стремно и скучно, а теперь ты покупаешь ещё один завод, с которым возни выше крыши. С чего вдруг? А как же Москва?

— Ой не нуди, Грач, — отмахнулся я от него. — Ну, так карта легла.

Язык, конечно, чесался рассказать ему про Марину, но чувствовал — не надо. Это всё равно что открыть ящик Пандоры. А я не для этого вытянул сюда Грачева, а как раз наоборот.

Однако спустя не знаю сколько шотов вискаря я всё-таки проболтался. Грач тут же встрепенулся, расплылся в глумливой улыбке, сволочь.

— А-а, ну теперь ясно, какая там у тебя карта легла. Никто не забыт, ничто не забыто, да? Ну чё? Как? Рассказывай! Замутили уже?

— Да ничего и никак, — разозлился я.

Что хорошо, Грач всегда четко понимал, когда нужно остановиться, даже пьяный. И тут тоже сразу умолк.

Но дома, ночью, я, конечно, извелся весь.

Хотел принять контрастный душ, чтобы остыть и немного согнать хмель. Но снова представил её. Только теперь в моем воображении сегодняшний эпизод хаотично перемешался с тем, что было давно и с тем, чего вообще не было. И рука сама по себе потянулась к паху, и уже через несколько секунд тело как током прошило, еле на ногах устоял.

Но хоть и спустил пар, а всё равно не успокоился.

В мыслях я кипел от злости — так мне это всё не нравилось. Да вообще выбешивало. А вот телу, похоже, наоборот… И от этих метаний я уже с ума сходил.

А под утро пришла простая и прекрасная мысль: если чего-то очень хочется — надо просто это взять.

На следующий день я заявился туда с самого утра и сразу навел шороху. Сначала спустил собак на опоздавших. Затем взбодрил начальников всех служб и отделов. Ну а потом уволил двух девах, которые, сцепившись языками, торчали в коридоре. Я дважды прошел мимо них — дуры разулыбались, но как стояли трепались, так и продолжали. А на третий раз спросил, кто такие и из какого отдела.

— Из планово-экономического, — ответили в голос и снова улыбнулись.

— Сколько в отделе человек?

— Четверо.

— Теперь двое.

Хоть эти и попались под горячую руку, но, на самом деле, с этим слиянием сокращать придется половину местного штата, если не больше.

После обеда расхлябанная обстановка в конторе резко стала напряженной. Больше никто не слонялся по коридорам без дела, никто не смеялся, я даже потом курил все время в одиночестве, а утром в курилке было не протолкнуться.

За час до конца рабочего дня ко мне напросилась тетка из бухгалтерии.

— Тимур Сергеевич, мы очень рады, что вы выкупили наш завод. Мы надеемся, что вы вдохнете новую жизнь…

— Так, — пресек я ее излияния, — если есть что по делу — говорите четко и быстро. Если нет, — я указал на дверь.

Она захлопала глазами, пробормотала:

— Извините. Да, тут такое дело…

— Ну?

— Понимаете, завтра как бы десятилетие у нашего завода. Мы же думали, что всё… скоро закроемся. Решили напоследок в нашем буфете… ну… — Она так разволновалась, что стала спотыкаться на каждом слове. — Отметить, в общем, хотели… и заодно как бы попрощаться… столько ведь лет вместе… уже всё закупили…

Она замолкла и уставилась на меня с таким лицом, будто сейчас в обморок рухнет.

— И дальше-то что?

— Можно? Вы не будете возражать? Пожалуйста.

— Только после рабочего дня. И без сюрпризов.

— Конечно! Конечно! — сразу возрадовалась тетка. — Спасибо! Тимур Сергеевич, если вы почтите нас своим присутствием, мы все будем очень рады. Заодно познакомитесь с коллективом.

Разумеется, почту и познакомлюсь, мысленно ответил ей я. На самом деле, подумал, эта их гулянка очень даже кстати…

Она упорхнула, а я ещё поработал до половины седьмого. Затем спустился на второй этаж.

В тишине опустевшей конторы ещё издали различил её голос — по телефону она там, что ли, говорила? Но если и говорила, то когда я зашёл в кабинет, уже закончила. Просто сидела за столом, заставленным папками.

Увидев меня на пороге, она поздоровалась, конечно, но воззрилась то ли испуганно, то ли настороженно, то ли всё вместе. Впрочем, почти сразу взяла себя в руки. Ну это да, Марина всегда умела хорошо владеть собой, в этом ей точно равных нет.

— Что-то ты сегодня встречаешь меня не так эффектно, как вчера, — не удержался я.

— Хорошего помаленьку, — ответила она, глазом не моргнув.

Я еле сдержал усмешку, потом протянул ей лист бумаги и уже серьезно сказал:

— Вот список кандидатов на увольнение. Мне нужны должностные инструкции каждого из них. Подготовь до понедельника.

— Сделаю, — кивнула она как прилежная девочка.

Несколько секунд я смотрел ей в глаза, пытаясь понять, что у неё на уме. Взгляд она не отвела, но я видел — там будто что-то дрогнуло. Промелькнуло на миг что-то давнее, до боли знакомое, и тотчас отозвалось во мне, защемило у самого горла.

— До завтра, — сглотнув, бросил я.

— До свидания, — тихо отозвалась она.

В пятницу по просьбе отца мы ездили с главным инженером на объект в ста километрах от города, где пришлось застрять почти до вечера.

Потом пока заехал домой, пока принял душ и переоделся, уже стемнело.

— Куда ты опять собираешься? — перехватил меня в холле отец.

— На тот завод.

— Зачем? Поздно ведь уже. Давай лучше вместе поужинаем.

— Не могу. Дела.

— Да какие дела? — начал он раздражаться.

Я не ответил.

— И вообще, кто за двумя зайцами погонится… сам знаешь, — пробурчал он мне в спину.

У дверей я обернулся.

— Сам знаешь, я поймаю обоих.