Милый муравей - Кайл Дункан. Страница 15

Сопровождавшая нас троица не разговаривала, мы с Джейн тоже молчали. Было слышно, как открывают банки пива, зажигают спички, ощущался дым сигарет, кроме этого — ни звука. Я даже начал зевать. Очень хотелось спать, но куда там. Мы были связаны, стиснуты, измучены, все в синяках, но самым страшным была жажда. Я вспомнил, как в последний раз пил холодное пиво с нашим ранним посетителем Джимом Проктером. Подсчитал, что мы без жидкости уже около четырнадцати часов, половина из которых прошла под палящим солнцем.

Ответом на мои просьбы было молчание или грубое:

— Заткнись!

Наконец я возмутился:

— Послушайте, мы уже четырнадцать или пятнадцать часов без воды! Ради Бога...

— Воды нет.

— Пожалуйста!

— Заткнись!

Вскоре начало светать. «Тойота» остановилась, и послышался плеск горючего, переливаемого из запасных канистр в бензобак, и, хотя я прекрасно понимал, что льется не вода для питья, звук плещущейся жидкости увеличивал страдания. Остановка была короткой, и мы снова тронулись в путь. Но сейчас под колесами слышалось лишь шуршание песка. Страшная мысль пронзила меня: я понял, куда нас везут.

Солнце взошло, и его тепло стало доставать нас. Снова включили кондиционер.

Прошло еще два длинных часа, и мы остановились. Задние двери широко распахнулись, солнце ослепило нас.

— Выходите!

Медленно, с трудом мы выползли наружу. По моим подсчетам, мы были в пути около пятнадцати часов, выехали в шесть вечера, а сейчас девять утра. Ноги не разогнуть, руки затекли и нестерпимо болели.

Джейн находилась в таком же состоянии. Мы стояли как пьяные, шатаясь и раскачиваясь из стороны в сторону, ноги не повиновались и отказывались стоять прямо. Я попробовал еще раз попросить воды, но из моего горла вырвалось лишь подобие карканья. Его не услышали. Двое наших мучителей озабоченно посматривали по сторонам, один достал бинокль. Третьего не было видно. Вскоре послышался звук удара металла, потом бульканье воды, затем в уши ворвался новый звук — звук летящего самолета.

Один бандит сказал второму:

— Вовремя!

Второй с удовлетворением засмеялся.

Я посмотрел на Джейн. Она стояла, щурясь на солнце, и была в полном недоумении, но ноги уже крепче держали ее: восстанавливалась циркуляция крови.

— Зачем он опорожняет радиатор? — спросила она.

Звук льющейся воды прекратился. Мы услышали шаги по песку. Что-то скользнуло по моим рукам, веревка была разрезана. Человек в перчатках и колпаке направился к Джейн, разрезав связывающие и ее веревки.

Самолет, без опознавательных знаков, похожий на тот, что прилетел на Стринджер Стейшн накануне, сел невдалеке. Трое бандитов подбежали к нему, взобрались на борт, и самолет взмыл вверх. Я надеялся, что песок засосет колеса, но под песком, вероятно, были камни. Самолет поднялся легко и повернул на север.

Мы остались одни.

— Думаю, вы знаете, где мы находимся, — прошептала Джейн.

Я пытался собрать немного слюны, чтобы ответить, но не смог.

— Думаю, да, — прошептал я, чувствуя, как слова царапают горло. — В Большой Песчаной пустыне.

— Без воды и пищи, — добавила она.

Мои часы показывали 9.30, в это время суток солнце еще не поднялось высоко, и возле грузовика было немного тени. В два часа дня ее не будет нигде, даже под машиной.

— Скажите мне... — попросила Джейн.

В моем кармане нашлась шариковая ручка. Если невозможно говорить, буду писать. Бумага? Там же, в кармане, я отыскал квитанции за бензин.

«Без воды можно прожить два дня», — написал я.

Джейн посмотрела на меня широко открытыми глазами, взяла ручку и написала: «Уже прошло 19 часов».

Я кивнул.

«Мы можем вернуться назад?» — «Нет шляп, нет воды, жара возрастает». — «Нас далеко увезли?»

Я пожал плечами. Как пройти бесчисленное количество часов?

Это как раз один из тех случаев, когда знание опасно. О Большой Песчаной пустыне я знал. В Западной Австралии даже дети рассказывают страшные истории о пустыне и приговаривают: «Без воды ты мертвец». И мы были к тому близки. Двести миль пешком по пустыне невозможно пройти без соответствующего снаряжения. У нас же не было ничего — ни воды, ни карты, ни компаса.

Но капитан Стратт ничего этого не знала. Армейским уставом в ее голову было вбито другое — приказ выжить. В то время как я беспомощно озирался по сторонам в поисках тени, чтобы хоть там умереть спокойно, она деловито и целеустремленно копалась внутри грузовика, словно терьер в кроличьей норе.

В первый раз Джейн вынырнула с парой банок из-под пива: к сожалению, пустых, в них осталось только шесть капель. Но эти шесть капель были прекрасны! Затем последовала вторая находка: старый пакет для удобрений из плотного черного пластика. Джейн нашла его под одним из сидений и с триумфом показала мне. Я спросил себя, как он мог там очутиться, — на Стринджер Стейшн уже давно не пользовались удобрениями.

Теперь, пока солнце не вошло в силу, надо было завести «тойоту». Кто не видел старых кинофильмов, где солдаты вручную пытаются завести армейский грузовик? Но такое было возможно в старые добрые времена, с менее совершенной техникой, где такие рычаги существовали. У «тойоты» же не было такой ручки, да и будь она, не смогли бы мы ее крутить. Поэтому я поднял крышку капота, соединил проводки и помолился. И она, слава Богу, завелась. Я быстро прыгнул в кабину, отогнал машину на десять футов и снова молил Бога, чтобы она не подвела.

А солнце продолжало свою работу, и это должно было нам помочь. К счастью, мы знали точно, в каком месте вода из радиатора ушла в песок. Мы вырыли яму, закрыли ее листом пластика, подставив под него банку из-под пива — она несколько узка, но ничего другого у нас не было, — если придавить пластик таким образом, чтобы углубление находилось как раз над ней, образующийся пар будет оседать на пластике и капать в банку. Если в этом месте есть вода, мы ее получим. А мы знали, что вода есть.

Сказанное выше — довольно известно: пары воды при конденсации снова образуют воду.

В конце-то концов...

Капля за каплей...

Одна капля за пятнадцать минут.

Температура достигла 100 градусов по Фаренгейту и продолжала подниматься. Небо было ярко-синим, в волнах жары колыхалось марево. Мы ничего не пили с тех пор, как вчера позавтракали, за исключением шести капель пива на двоих.

Лежа в тени, мы потели, теряя последнюю драгоценную влагу. Есть нам не хотелось. Хотя ощущение пустого желудка довольно неприятно, но это не смертельно. Вы можете прожить без пищи около месяца, если, конечно, есть вода.

Через пару часов я начал серьезно беспокоиться. Если бы мы напились воды прежде, чем нас здесь бросили, можно было бы спокойно ждать, пока вода соберется. Но наш организм был наполовину обезвожен, и воды требовалось много. Я посмотрел на Джейн, боясь увидеть страшные признаки: пожелтевшую кожу, запавшие глаза. Очень хотелось знать, сколько собралось воды, но трогать наш «перегонный куб» было нельзя. Процесс надолго остановится, если какой-нибудь идиот в нетерпении поднимет крышку.

Прошло еще четыре часа. Мы набрали треть банки — по два хороших глотка. Но драгоценную влагу надо цедить, пить ее медленно, чтобы успеть увлажнить рот и горло. Потом мы поставили банку на прежнее место, забрались под грузовик и стали ждать, когда спадет жара. Мы решили с началом сумерек тронуться на северо-восток в надежде отыскать хоть какую-нибудь дорогу, может быть, путь, по которому через континент из Кимберли на юг гнали скот. Если нам удастся ее найти, появится надежда: такие маршруты всегда проходят мимо водоемов с расстоянием между ними в день пути. Кроме того, мы рассчитывали собрать еще хоть немного воды и снова порыться в «тойоте». Порылись. Но там ничего не оказалось.

— У нас есть шанс? — тихо и беспомощно прошептала Джейн, собираясь в путь.

Я выдавил улыбку:

— Это единственный шанс, какой у нас есть.

На самом деле никакого шанса у нас не было. Ни малюсенького. Воды, дающей силу, чтобы идти, не хватит и до утра. А потом не будет никакой тени, где можно укрыться от жары.