Сокровища Монтесумы - Кайл Кристин. Страница 29

— Рай, — пробормотал Мэтт.

— Что-то вроде этого. На самом деле это имя всегда доставляло мне массу неприятностей. В детстве меня всегда дразнили. — Она отняла руку от его лица, выставив вперед мокрую тряпку как оружие. — И предупреждаю вас, Деверо, я давно выросла и не потерплю никаких насмешек по поводу своего имени ни от вас, ни от кого бы то ни было.

— Я и не помышляю об этом… во всяком случае, пока вы можете опять плеснуть неразбавленного виски на мои разбитые губы.

Она посмотрела на него с некоторым сомнением, словно хотела удостовериться в его искренности, затем просто Кивнула и вернулась к его ранам.

Посмотрим, — сказала она с угрозой.

Мэтт с трудом подавил улыбку. Он находил ее имя восхитительным и очень подходящим ей: оно так же ласкало слух, как она сама радовала глаз. Он немного расслабился и, воспользовавшись моментом, принялся изучать ее лицо. Свет фонарей высвечивал кремовую матовость ее кожи и сверкал золотистыми искорками в ее волосах цвета густого меда. Ее глаза были удивительно густого зеленого цвета, словно горные луга весной. Странный покой снизошел на него, расслабляя мышцы и наполняя все его тело теплым солнечным светом.

Элли от усердия высунула кончик языка и чуть сжала его зубами. От этого простого, невинного жеста Мэтта вдруг прошиб пот, дыхание участилось, сердце застучало сильнее и громче.

Элли почувствовала его горячее учащенное дыхание тыльной стороной ладони. По телу ее прошла дрожь, и она вдруг очень ясно осознала красоту его крупных мужских губ. Его квадратную челюсть покрывала колючая дневная щетина. Она ощутила мощь его сильной шеи, широких плеч, в сравнении с которой сама она показалась себе хрупкой и слабой. Она еще никогда не была в такой опасной близости от мужчины, столь неоспоримо являющего собой образец мужественности и силы.

Ее вдруг потряс резкий контраст между его примитивной, но такой явной мужской чувственностью и всем своим холодным существом, полностью лишенным каких бы то ни было страстных чувств. Отчего-то это показалось ей совершенно невыносимым. Она почувствовала свою несостоятельность как женщины, и это, вместе с полным отсутствием доверия к нему, заставило ее отпрянуть.

— Почему вы дали завлечь себя в эту драку? — спросила Элли, опуская задрожавшую вдруг руку, пытаясь за этим нейтральным вопросом скрыть свое замешательство и неуверенность. — И вообще, что все это значит?

— Несколько недель тому назад местная банда устроила на меня засаду.

— Засаду? В каком смысле?

— Они подкараулили меня на дороге и подстрелили из-за кустов, как трусы. Я тогда едва не отправился к отцам.

— Подстрелили? — воскликнула она, уставившись в растерянности на его рубашку. Память услужливо подсказала ей, как в ту ночь у него в комнате она стояла, уткнувшись лицом в его голую грудь, на которой явственно выделялся свежий шрам. Уж не та ли рана едва не оказалась роковой?

— Тогда им все же не удалось прикончить меня, но зато они стащили все моё имущество.

Мэтт направился к коновязи и отвязал поводья гнедого жеребца.

Только теперь Элли поняла его внезапную яростную реакцию, когда он обнаружил здесь, в Санта-Фе, своего коня.

— Включая вашу лошадь, — тихо сказала она.

— Это особый разговор. Но они украли мое седло, одежду и винтовку.

Освободив также поводья своего серого жеребца и мула, Мэтт развернул всех трех лошадей и повел их в сторону платных конюшен.

Элли последовала его примеру и пошла следом, с нетерпением ожидая конца истории.

— И они украли все ваши деньги? — спросила она.

— Разумеется, — пожал он плечами. — Но деньги вернуть было легче всего. Я хотел вернуть другие вещи, для меня незаменимые. К тому же они убили моего старого приятеля, и я поклялся, что не успокоюсь, пока последний из них не окажется на виселице.

Она смотрела на него во все глаза, понимая, в каком кошмаре он прожил все эти последние недели.

А теперь ваша очередь отвечать на вопросы, — вдруг сказал он, оборачиваясь к ней.

Увидев его суровое, бесстрастное выражение лица, Элли судорожно вздохнула. Ей показалось, что ее вдруг грубо разбудили, не дав досмотреть интересный сон.

— Кто, черт побери, этот малый?

Элли вздохнула. Видимо, с появлением Питера у нее возникло гораздо больше проблем, чем она думала. Эта встреча потрясла ее. Она поняла, насколько сильно алчность овладела его сознанием, а также то, что он не остановится ни перед чем, чтобы завладеть сокровищами.

Что, если она не сумеет раньше его найти нужное место? Без камня Деверо это было вполне вероятно. К тому же одной путешествовать по здешним местам и впрямь небезопасно. Итак, у нее есть выбор — остаться один на один со своими проблемами или со своим партнером. Элли очень хотелось бы верить, что Мэтт Деверо — меньшее из двух зол. Но выхода у нее, похоже, не было.

Ну так что? — подтолкнул ее Мэтт, раздраженный ее молчанием.

По крайней мере, она сможет выбрать то, что говорить ему. Всю правду ему знать совсем не обязательно.

Его имя Питер Уэнворт, виконт Хавертон.

Я спрашивал, кто он вам? Мне показалось, что он достаточно хорошо вас знает.

Она поморщилась, словно глотнула уксусу.

— Мой жених, — коротко ответила она.

— Вы помолвлены?!

— Чего это вы кричите?

— Я не кричу, черт побери! Всего лишь немного повысил голос. Вы что, специально придерживали этот секрет, чтобы вот так неожиданно вывалить его на мою голову?

— Хотя я и не вижу, какое, собственно, вам дело до всего этого, но можете не кричать. Я расторгла помолвку довольно внезапно, надо признать, когда назвала его вором и лживым негодяем.

— Но что же в таком случае он здесь делал? Умолял вас простить его и вернуться? Если так, то он выбрал довольно странный способ для этого.

В тоне Деверо слышалось явное подозрение. Внезапная дрожь охватила Элли, она вся покрылась гусиной кожей. Он ей не верит.

Ах, это… ну, на самом деле это все совсем неважно, — попыталась она увильнуть от ответа.

Правду, — резко прервал он ее. — Хотя бы ради разнообразия.

Элли невольно сжалась. Она ненавидела ложь, ей было противно сочинять всякие небылицы, чтобы скрывать свои истинные цели. И еще больше ее задевало то, как смотрит на нее Мэтт, догадывающийся, что она все выдумывает. Ей необходимо было продемонстрировать ему свою искренность, но о том, чтобы выложить ему всю правду, не могло быть даже речи. О своем фиаско в личной жизни ей оказалось поведать ему легче, чем о том, как Питер погубил ее честное имя ученого-археолога.

— Питер жаждал жениться на мне из-за денег. Ему не слишком понравилось то, что он потерял возможность запустить свои жадные лапы в мое наследство.

— Наследство? — с некоторым удивлением повторил Мэтт. Мысль о том, что она может оказаться богатой наследницей, как-то даже не приходила ему в голову.

— Если бы мы поженились, он бы получил право контролировать мое состояние плюс ту часть наследства, которая перешла бы ко мне от бабушки со стороны мамы после моего замужества. Очень многие английские лорды доводят свои поместья до финансового краха из-за пристрастия к картам или из-за нерадивого управления, а затем охотно поправляют свои финансовые дела, женившись на деньгах. Питер, очевидно, попал в затруднительное положение из-за своей неуемной страсти к азартным играм.

Они остановились возле входа в конюшни.

И вы согласились выйти замуж за такое ничтожество? — недоверчиво спросил Мэтт.

Элли сложила руки на груди и насупилась. Этот вопрос задел ее за живое.

— Я знаю, это выглядит странно для вас сейчас, но… Питер старый друг нашей семьи. И я не знала, не предполагала даже до недавнего времени, что он так глубоко увяз в долгах.

— Полагаю, вам необходимо поработать над своей способностью понимать человеческую природу. В особенности мужскую, — заметил он сухо.

Мэтт развернулся и вошел в конюшню, громко зовя хозяина или кого-нибудь из конюхов. Глядя ему в спину, Элли не смогла сдержать душившей ее ярости и топнула ногой; в душе у нее царило отчаяние. Она понимала, что Мэтт всего лишь сказал грустную правду. Ее попытки судить о мужчинах были совершенно безнадежными.