Аскатон. Возвращение домой (СИ) - Тимощенко Анастасия. Страница 16

– Положи руку ему на шею. – Сказал Аймон, когда девушка поравнялась с ними.

Ксенерва протянула дрожащую руку к шее животного. Переливающаяся атласная шкура Деркуса была гладкой и приятной на ощупь. Сначала конь вздрогнул, но потом привык к прикосновениям Ксенервы.

– Что ж, думаю, вы поладите. Но пока без меня, не стоит подходить к нему слишком близко. Он еще довольно молод и непокорен.

– Это на нем Лейкас должен полететь в … – Запнулась Ксенерва. – Напомни, куда мы там летим?

– В Гротсберг – подземное царство гномов.

– Ты оставил мою дочь с гномами?! – воскликнула Ксенерва.

– А что не так? – С наигранным удивлением спросил Аймон.

– Ну, у нас в сказках их описывают, как существ алчных и жадных до золота, и даже немного злых.

– Правильно описывают. Они веками роются там у себя под землей, добывая драгоценности. Остальные расы недолюбливают и не доверяют им.

– Тогда где логика? – Вопрошала Ксенерва. – Зачем оставлять там маленького ребенка. Вдруг они продадут нашу дочь за пару золотых.

– Гномы может и жадные, но не глупые. Нарваться на мой гнев никто не хочет. К тому же у меня прекрасные отношения с предводителем гномов.

– Надеюсь так оно и есть. – Сказала Ксенерва. – Может, тогда двинемся в путь. Лейкас, ты не против, если я прокачусь с тобой.

Ксенерва немного засмущалась.

– Мне еще не приходилось даже ездить верхом, не то, что летать.

К тому же общество эльфа было куда приятнее, чем общество даймона.

Лейкас вопросительно посмотрел на Аймона. Аймон лишь пожал плечами – мол, мне все равно.

Эльф на прощание обнял сестру, ласково потрепал ее по волосам, и, не сказав ни слова, вскочил на застоявшегося жеребца и протянул руку Ксенерве. Немного неуклюже, со второй попытки, Ксенерве все-таки удалось взгромоздиться на коня. Лейкас сидел сзади и для подстраховки приобнял ее одной рукой, второй держал поводья.

Аймон тихонько похлопал ладонью по шелковистому боку и Деркус тот час сорвался с места. Разбежавшись, он сиганул с выступа скалы, не раскрывая крыльев. Ксенерва завизжала от страха и зажмурила глаза. Лейкас тихонько рассмеялся. От его смеха Ксенерва немного приободрилась, и ей хватило смелости открыть глаза. Увидев пару раскрытых крыльев, она окончательно пришла в себя. Они парили высоко над землей, перед глазами мелькал лес и небольшие озера. Ветер свистел в ушах. Такого адреналина Ксенерва не испытывала ни на одном аттракционе. И теперь разглядывая эльфийские владения, нисколько не жалела, что согласилась на столь ошеломляющий и упоительный полет.

– Лейкас, а у меня будут крылья? – Спросила она.

– Чему я очень завидую. – Подтвердил Лейкас и улыбнулся.

Девушка была совсем не против летать вот так каждый день. Она тоже позавидовала Аймону и другим даймонам. И тут ей в голову пришел вопрос, который она тут же озвучила, пользуясь тем, что ее попутчик Лейкас.

– Расскажи, как Аймон стал велордингом Пламенного легиона.

Лейкас немного помолчал, собираясь с мыслями и начал рассказ.

– Когда отряд меконов убил велординга, а бывший повелитель сбежал – темное войско распалось без своего предводителя. К власти никто не пришел, просто потому, что на должность темного повелителя не смогли выбрать достойного. И, следовательно, назначить нового велординга было некому. Аймон тогда уже был во главе триарии. Сохранить все три тысячи под своим началом ему не удалось, да он и не держал никого. С ним остались самые преданные и надежные воины. Аймон и его войско приняли на себя удар, когда началась эпидемия, и число заражённых пугающе возросло. Именно они отразили первые нападения голуров и помогли здоровым людям эвакуироваться из их городов, которые теперь полуразрушенными стоят в запустенье. Один такой ты видела, когда прибыла в Аскатон. Людям пришлось укрыться у гномов, даймонов и эльфов.

– Они прислуживают вам? – Спросила Ксенерва.

– Я бы так не сказал. Они получили укрытие, защиту, кров и еду, а взамен помогают, чем могут. Все довольны сложившимся положением. – Пояснил Лейкас.

– Так что было дальше с Аймоном?

– После того, как эпидемия достигла больших масштабов, к отряду Аймона стали присоединяться другие даймоны. Голуры стали проблемой всего Аскатона и бороться с ними стало неизбежным. Войско Аймона признало его своим истинным предводителем и назначило его велордингом. По сути именно он возродил Пламенный легион. Вскоре Варп проголосовал и просил Аймона управлять всем темным царством, став его повелителем. Среди элиты было много возражающих, но их число не повлияло на исход голосования. Так Аймон возглавил темную расу, став и командиром армии, и повелителем всего темного народа.

– Груз ответственности не давит? Немного ли он на себя взвалил? – С издевкой спросила Ксенерва.

– Пока не жаловался. По сути, ему не нужен трон и он не прочь отречься от титула повелителя, но народ все равно пойдет за ним, армия верна лишь ему, а у кого армия – у того и власть.

– Логично. – Согласилась Ксенерва. – Я думаю, что будет справедливым предположить, что Аймон хороший повелитель, раз народ сам его таковым признал.

– Аймон, жесток, как и все даймоны, но справедлив. Он не совершил ни одной казни без веской на то причины, в отличие от своего предшественника. Он справедлив, эмоционален и при этом рационален, силен и духом, и телом.

– Я не заметила, что он особо эмоционален. – Вставила Ксенерва.

– Знаешь, в Аскатоне принято считать, что даймоны вообще существа не эмоциональные и бесчувственные. Я считаю, что эмоции присущи всем жителям нашего мира. Получая эмоции – положительные или отрицательные, мы получаем своего рода толчок к определенным действиям. Другое дело, что даймоны не особо избирательны в своих методах решения проблемы. Зачастую они решают все силой, поэтому их ошибочно считают бесчувственными и не эмоциональными, но ведь злость и гнев – это тоже эмоции. У некоторых даймонов вообще эмоциональность развита на уровне инстинктов. Аймон эмоционален, как и все даймоны, но выбирает рациональные способы решения сложившийся ситуации, поэтому я считаю, что он еще и чувствует, но глубоко скрывает это. Ему не чуждо чувство радости, или скажем презрения.

– А любовь? – Вдруг спросила Ксенерва, сама того не ожидая.

– Думаю, тут немного сложнее, но знаешь... – Прищурился Лейкас. – Любое чувство можно развить и воспитать. Это лишь дело времени.

– А даймоны долго живут? – Спросила Ксенерва.

– Тысячи лет.

– Что ж, думаю, у меня достаточно времени, чтобы проверить теорию чувств.

– Возможно, после превращения, ты не будешь испытывать некоторые чувства. Во всяком случае, не в таком количестве оттенков.

– Этого я и боюсь, Лейкас. – Серьезно сказала Ксенерва. – У меня есть маленькая дочь, которой нужна ласка и любовь. Поэтому, я сохраню свою человеческую сущность. Я обязана это сделать.

Лейкас, с грустью подумал о том, что ему жаль и Ксенерву, и ее дочь, потому что природа одинаково жестока со всеми. И ей не избежать того, чему подвергались миллионы до нее. Но вслух произнес:

– Я думаю с твоей решительностью, не поспорить и богам. Надеюсь, у тебя все получится.

Лейкас не хотел разбивать чужие надежды.

– А Алиида, тоже будет жить тысячи лет?

«Если выживет» – подумал Лейкас, а вслух произнес:

– Да, Ксенерва. У нее два пути: либо она станет даймоном, либо гибридом. Но и те, и другие живут очень долго.

– Почему гибридом?

– Потому, что во время ее зачатия – ты была человеком. Но учитывая, что в тебе кровь даймона – она все-таки может стать даймоном. Время покажет. К пятнадцати годам – начнется превращение. Либо она превратиться в даймона, и получит в придачу острые когти, пару крыльев и невероятно-темный «загар», либо получит набор магических штучек.

– Лучше уж второе. – Вздохнула Ксенерва. Ей не очень хотелось, чтобы ее любимая дочурка превратилась в жестокого зверька.

Ксенерва вспомнила, как ей приснилось ночь с незнакомцем. Это было жаркое бурное соитие, немного грубое, но при этом потрясающе приятное. На утро ее лицо пылало багряным румянцем, при воспоминании о своем греховном сноведении. Сейчас ей было стыдно вспоминать об этом, так как незнакомец оказался Аймоном, а сон – не сном. Девушка и сейчас покраснела. Перед глазами встал образ хладнокровного, уверенного в себе Аймона, его безупречное сильное тело.