Авантюрист. Русская Америка (СИ) - Риддер Аристарх. Страница 12

— Возможно вы правы, Иван Петрович. Ну, тем лучше для нас.

— Господин президент, девять английских линейных кораблей в зоне досягаемости наших орудий! — отрапортовал мне Берг, — прикажете открыть огонь?

Я хотел ему ответить, но раздался грохот выстрелов. Пушки северного форта начали свою работу.

— Вот видите, лейтенант, ваш коллега Козлянинов, проявил здоровую инициативу, а вы трепещите перед лицом начальства. Командуйте, нас тут нет, вы главный!

— Понял, господин президент!

Берг тут же убежал на первую батарею и через пару минут и орудия южного форта открыли огонь.

— Господа, не будем смущать юного лейтенанта, пойдемте на наблюдательный пункт, — обратился я к моим спутникам. Возражений, естественно не последовало.

Что-то очень не точно бьют, — сказал я Плетневу, — уже по пятнадцать залпов сделали и все мимо, когда мы гоняли пиратов по пути из Флориды на Кубу, то обычно хватало по десяти на корабль.

— Мистер Гамильтон, нам тогда несказанно везло, да и к тому-же там дистанции были плевые, а пушки знакомые. А тут расстояния до целей считай миль шесть, да и движутся они. Надо подождать.

Уже понятно, что мы удивили капитанов английских кораблей. Они никак не ожидали, что наши снаряды начнут поднимать столбы воды рядом с ними на таких расстояниях. Семь британцев поставили все паруса и начали растягиваться в две линии, а два наоборот отстали и приступили к повороту.

— Вот, смотрите, мистер Гамильтон, английский командующий все-таки решил последовать вашему совету и разделил силы. Боятся, — удовлетворенно сказал Плетнев.

Едва он это сказал, как один из англичан попал под накрытие и ему сорвало часть парусов.

— Ну вот, началось, этот будет первым, — удовлетворенно сказал Резанов.

И действительно, следующим залпом батарея северного форта, это он вел огонь по этому линкору, буквально расстреляла англичанина.

Тот словил два прямых попадания фугасных снарядов и превратился в огромный шар из огня и обломков.

— В крюйт-камеру попали, — закричал Плетнев.

К чести англичан, они не смутились страшной участью своих товарищей и продолжили сближение, следующего прямого попадания пришлось ждать минут пятнадцать.

И снова отличился северный форт. Не знаю почему, но лейтенант Козлянинов решил поменять тип снарядов на зажигательные и своего второго англичанина он сжег. Одиночное попадание превратило нос линейного корабля в костер и через пару минут тот уже был полностью охвачен огнем.

— Кто-нибудь, передайте Бергу, что если Козлянинов перещелкает всех англичан, то Мориц пойдет к нему в денщики, — закричал я.

Но южный форт обошёлся без моего окрика и практически сразу зажег еще одного англичанина.

До фортов оставалось еще четыре мили, а флот его величества уже потерял три корабля. Ветер начал стихать, а солнце медленно садиться.

Мостик линейного корабля HMS «York» флагмана адмирала Кокрейна. Восемь часов вечера.

— Господин адмирал, что происходит? Они же нас просто расстреливают! — кричал генерал Батлер, командующий экспедиционным корпусом, — надо уходить!

Адмирал Кокрейн и сам не понимал что происходит. Да, ядра которыми корабли Гамильтона стреляли у Барбадоса были значительно мощнее обычных. Теперь британцы понимали, что это был динамит, его образцы они получили во время войны с американцами.

Но не настолько же! Да еще и дальность с точностью у калифорнийцев была запредельная. И если с точностью, как раз, все понятно, не зря же два воздушных шара висят над фортами, то на вопрос, почему эти чертовы пушки стреляют так далеко, ответа не было.

Кокрейн поморщился от визгливого голоса этой сухопутной крысы и раздраженно ответил, стараясь все-же не сорваться на крик:

— Куда уходить? Батлер, вы же не дурак, и должны понимать, что если мои корабли сейчас будут разворачиваться, то превратятся в хромую утку. Их будут безнаказанно расстерливать. Мы делаем всё что нужно, только вперед. Тем более, что солнце садиться и скоро точность стрельбы этих проклятых фортов наверняка снизится. Главное только, чтобы на кораблях потушили все огни.

— А если там подводные скалы или еще что-то?

— Лучше разбиться на скалах, чем сгореть заживо, генерал. А теперь замолчите, — едва адмирал это сказал, как очередной его корабль взлетел на воздух.

Форт «Южный», в это же время.

— Темнеет, мистер Гамильтон, — сказал мне Резанов.

— Я вижу, Николай Петрович, как вы думаете, ваши молодые дарования догадаются начать стрелять осветительными или им подсказать?

— Мистер Гамильтон, они военные моряки, и великолепно справятся сами. И прекратите подтрунивать над Морицом, бедняга Берг не виноват, что мы все приперлись на его форт.

— Тут вы правы. Николай Петрович, без начальства оно как-то сподручнее.

— Вот-вот, мистер Гамильтон, вы хоть и американец, но русскую душу очень тонко чувствуете.

— Куда деваться, если вы меня окружаете.

Резанов был абсолютно прав, оба лейтенанта не сговариваясь, а может и наоборот, сговоривщись по телеграфу, отдали приказ и сразу восемь осветительных снарядов ярко озарили вечернее небо.

Их света было достаточно, чтобы наблюдатели передали информацию наводчиком, те скорректировали наводку, огонь продолжился и сразу два английских корабля загорелись.

— Все-таки хорошо, что полдня ветер был не боковой, а практически встречный и англичане двигались с черепашьей скоростью. Мы расстреливаем их как на стрельбище, — сказал мне де Карраско.

— Вы правы, сеньор военный министр. Но думаю, если бы они шли на всей скорости, результат был бы тот-же самый.

Еще через десять минут оставшиеся два англичанина, из атакующей семерки, тоже горели и на наблюдательный пункт поднялся пунцовый от волнения Берг.

— Мориц Борисович, прикажите выстрелить осветительными снарядами на предельную дальность, хочется увидеть что делают остальные британцы.

— Как прикажете, господин президент, — лейтенант отбил команду по телеграфу, продублировал её на северный форт и вскоре мы увидели, как оставшиеся английские корабли медленно разворачиваются…

— Господа, поздравляю! — обратился я к моим военным, когда поток восторгов иссяк, — сегодня был великий день! Сегодня наша армия приняла свой первый, по настоящему серьезный бой, и не просто приняла, а победила! Мы разгромили англичан, да не где-нибудь, а на море.

Два деревянных форта на шестнадцать орудий с гарнизоном по сто пятьдесят человек утопили семь британских линейных кораблей. Если это не одна из величайших побед в истории, то я не Александр Гамильтон!

— Мориц Борисович, передайте на северный форт, всем участникам сражения тройное месячное жалование, наводчикам орудий, наблюдателям и офицерам пятерное. И не переживайте, вашего форта это же касается!

На следующее утро, еще до восхода солнца, верхушка моего государства плюс Текумсе, которого я пригласил отдельно, собралась на совещание. Нужно было решить, что делать дальше.

— Во-первых, господа, необходимо организовать поиск выживших англичан, наверняка такие есть и это абсолютно неприемлемо, если они будут на свободе, искать, брать в плен и отправлять на Алькатрас. Если есть раненые, то сначала лечить, а потом уже в тюрьму.

— Понятно, господин президент, я распоряжусь, — ответил де Карраско.

— Хорошо, теперь второе. Англичане ушли, куда мы не знаем, но понятно, что не обратно в Канаду и на Ямайку. Наверняка, что с моря они больше сюда не сунутся, не дураки же они в конце концов. Значит, высадят десант и попробуют атаковать нас с суши. Игнатов, — обратился я к командиру егерей.

— Слушаю, господин президент.

— Хоть наизнанку вывернись, но найди англичан. И найди быстро, не хватало еще, что бы они нам тут хоть нонкомбатантов убивали.

А убивать они будут, вчера мы их от всей души приложили коленом по морде, так что они наверняка будут мстить всем, до кого дотянутся.