Мой эльф из легенд. Спасти любовью (СИ) - Жнец Анна. Страница 41

— Ночью и днем, — пропел он на эльфийском, — когда солнце садится, и когда оно встает, с первым снегом, с последним летом, в горе и радости, помните: Великая Ма-ар-ра благословила ваш союз. Пути назад нет, а значит, нет и не будет смысла обижаться друг на друга и ссориться. Идите вперед с пониманием, уважением и любовью. Несите этот дар богини.

Ветер громче зашумел в древесных кронах. Ветви закачались, рассыпая лепестки. Порез на ладони Эля затянулся, мой же продолжал кровоточить, и, словно извиняясь за боль, любимый прижался к ранке губами.

— Теперь можете…

«Поцеловать невесту», — мысленно закончила я.

— Потрогать уши друг друга, — договорил жрец.

*

По традиции в первую брачную ночь молодожены опускались на постель и перед близостью по очереди расплетали друг другу косы, но, похоже, сил сдерживать свою страсть у Эля не осталось. Любимый набросился на меня на пороге дома. Дверь захлопнулась, отсекая нас от тех, кто мог заметить происходящее с улицы, и я опомниться не успела, как моя спина оказалась прижата к стене. Раз — и пышная юбка свадебного платья задрана, два — и мои бедра обвивают бедра эльфа, три — и слуха касается треск рвущегося белья. На секунду тесемки кружевных трусиков сильнее впиваются в кожу, а потом лопаются под напором настойчивых пальцев. Оголенную промежность холодит воздух.

Эль рычит. От страсти, от нетерпения. Куда только подевалась привычная эльфийская сдержанность? Прежде любимый казался мне холодным в этом плане, не слишком заинтересованным в физической близости. Боги, как же я заблуждалась!

Похоже, до постели мы не дойдем.

— Смотри на меня, — попросил Эль, и его теплые пальцы коснулись меня там, внизу, — раздвинули влажные складки, нащупали вход и толкнулись внутрь.

Застонав, я запрокинула голову так, что больно ударилась затылком о стену.

— Смотри мне в глаза, Алайна, — повторил он, заставляя мои мышцы сокращаться на его пальцах.

Удерживая зрительный контакт, Эль наклонился к моему лицу. Губы обожгло горячее дыхание, а потом язык эльфа нежно и немного щекотно скользнул вдоль моего, переплелся с ним, играя. В следующую секунду мы целовались как одержимые.

Выгибаясь, я стонала в любимый рот, двигала бедрами навстречу ласкающей руке. Потеряв всякий стыд, пыталась насадиться на мужские пальцы как можно сильнее.

— Может быть… на кровать? — прохрипела я в перерыве между поцелуями.

В ответ серебристые глаза сверкнули лукавыми огоньками. Эль отстранился. Поставил меня, ослабевшую, на ноги. Привалившись к стене, я тяжело дышала. Жесткие вставки платья, призванные сделать талию невесты тоньше, болезненно впивались в ребра. Я мечтала избавиться от одежды, расстегнуть сотни маленьких крючков на спине и освободить грудь из плена ткани.

— Чего ты ждешь? — спросила я мужа, когда пауза затянулась.

В глубине души я была уверена, что вот сейчас, после моих слов, Эль подхватит меня на руки, чтобы отнести в спальню, но вместо этого он плавно опустился передо мной на колени.

— Что ты делаешь?

На эльфийских скулах вспыхнул нежный румянец. Эль потупил взгляд и быстро, нервно облизал губы. Его пальцы нерешительно коснулись подола свадебного платья, и я затаила дыхание, догадавшись, что он собирается сделать. Возможно, нам и правда стоило переместиться на кровать, но сказать что-либо, произнести хотя бы слово вдруг стало невероятно трудно. В горле пересохло, сердце бешено заколотилось в груди.

Тем временем ткань моей юбки заскользила по бедрам вверх, собираясь складками под пальцами Эля. Платье медленно задиралось, оголяя ноги.

— Теперь ты мне разрешишь? — спросил муж неожиданно хриплым голосом. — Обещаю прятать зубы.

Пышная юбка сбилась в объемный ком вокруг моей талии, поэтому я не видела себя ниже пояса, но чувствовала, что обнажена. Самые сокровенные места были доступны взгляду будущего любовника, и он смотрел, смотрел, и румянец на моих щеках разгорался ярче.

— Ну раз обещаешь…

Эль наклонился, пальцами осторожно раздвинул складочки. Его язык коснулся сомкнутых половых губок, добрался до клитора, а затем мою ногу отвели в сторону, согнули в колене и уложили на эльфийское плечо.

Ох, черт!

Какое счастье, что теперь можно было кричать от наслаждения, не сдерживаясь.

И я кричала. Кричала, кусая губы и зарываясь пальцами в волосы Эля. А он лизал, посасывал, старался, как мог. Его ласки нельзя было назвать умелыми, но меня заводил сам факт происходящего. Я стояла у стены, в свадебном платье, но голая ниже пояса, и любимый мужчина доставлял мне удовольствие губами. Сначала несмело, будто сомневаясь, все ли делает правильно, затем больше и больше входя во вкус. От его открытости к экспериментам, готовности дарить себя без остатка в груди росло щемящее чувство. Хотелось плакать от радости, хотелось сделать что-нибудь в ответ.

Мягко отстранившись, я заставила Эля подняться на ноги и сама опустилась перед ним на колени.

— Что…

Он не договорил, завороженный открывшимся зрелищем. Вопрос замер у него на губах, так и не родившись, ибо Эль разгадал мои намерения. Сначала любимый дернулся, смущенный, потом застыл, не в силах отказаться от предложенного подарка. Длинная коса растрепалась. Серебристые глаза потемнели: зрачки полностью затопили радужку. Опустив голову, Эль зачарованно наблюдал за тем, как мои пальцы развязывают тесемки его штанов, как высвобождают налитое мужское достоинство, как я наклоняюсь к нему ближе и ближе и мои губы приоткрываются, будто приглашая скользнуть между ними.

Первое прикосновение к пылающей коже. Солоноватая влага на языке. Стон наслаждения, ласкающий слух.

Я не спешила, водила губами по широкой головке, упиваясь реакцией эльфа на мои действия. Пальцы гладили ствол, мяли поджавшуюся мошонку, такую внушительную, восхитительно тяжелую.

Ни одна женщина не делала для моего Эля ничего подобного — мысль опьяняла.

Краем зрения я заметила, как дернулись его руки, как приподнялись, а потом снова повисли вдоль туловища. Эль хотел опустить ладони на мою голову, но не решился? Испугался, что не сможет себя контролировать? Что, потерявшись в ощущениях, станет яростно толкаться в мой рот, зафиксировав голову между ладонями?

— Алайна… — и жалобно, и требовательно.

Когда я разомкнула губы шире, когда позволила тяжелому члену скользнуть по языку, Эль пошатнулся, едва устояв на ногах. Я чувствовала, что долго он не продержится. Его бедра дрожали. Горячая плоть пульсировала, набухала у меня во рту, готовая излиться семенем. То, что я делала, было для него слишком. Слишком много удовольствия, слишком много ощущений.

Эль тоже понимал это. Быстрым, неуловимым движением он поднял меня с колен и заставил обвить ногами его бедра. Юбку он просто оторвал от верха платья. Раз — и нет ее, валяется на полу бесформенной белой тряпкой.

— Кровать? — предложила я без особой надежды в голосе.

— Нет, — прорычал эльф и ворвался в мое тело.

Он брал меня на весу так, словно я ничего не весила, была пушинкой в его руках. Яростно двигал бедрами, и я запрокидывала голову, стонала и всеми силами пыталась не умереть от разрыва сердца.

— Так ждал, — прерывисто шептал Эль мне в висок. Он раскрывал меня, растягивал, делал наконец своей. В его крепких объятиях я ощущала себя беспомощной, неспособной ничего сделать, проявить хотя бы малейшую инициативу. Я могла только принимать. Его страсть, его толчки, его член. Горячий, идеальный, он заполнял меня так сладко, так плотно. До влажных непристойных звуков. До дрожи в ритмично сжимающихся мышцах. До сорванного от криков голоса и желания раствориться без остатка в этих сильных руках.

Так хорошо мне не было никогда в жизни.

Эпилог

Сегодня был праздник — Зимнее Солнцестояние — после него ночи постепенно становились короче, световые дни, наоборот, длиннее, а морозы шли на спад. Эльфы считали, что это надо отметить, поэтому сейчас я куталась в меха, наблюдая за веселящейся на лесной поляне ребятней. Были среди них и мои дети. Наши с Элем. Остроухие сероглазые близняшки: Иль-Амани и Лота-Нариэль, точные копии отца, если не считать цвета волос — не белого или пепельного, как у прочих эльфов, а необычного для этих мест русого. Мой темный ген оказался доминантнее.